Любовь с французским акцентом (СИ)

— Я тебя провожу.
Audrey Hepburn — Moon river
Как бы удобно не было устроено взаимодействие магического Парижа и магловского, с улицы Симфоний нельзя было аппарировать в не волшебную часть, а немногие камины были либо в частных домах, либо между административными зданиями. И теперь, ритмично шагая по гранитной брусчатке, которой была выложена практически вся магловская часть столицы Франции, они наслаждались тонкой нитью понимания между друг другом и атмосферой вечернего Парижа.
Яркие вывески, шумные компании, робкие поцелуи первых свиданий и… велосипедисты.
— Осторожно! — он успел отдернуть ее на себя, схватив одной рукой за талию.
Она замерла, смотря, как остальные парижане с присущей им эмоциональной жестикуляцией ругаются вслед наглому велосипедисту, нарушившему правила на пешеходном переходе. Замерла, чувствуя спиной рельеф его груди, и, совершенно не отдавая себе отчета, приникла в ответ. Можно было бы назвать это проделками мышечной памяти, но ее коварное сознание предательски подкинуло ей картину того дня, когда они точно в такой же позе стояли в купе Хогвартс-экспресса в середине шестого курса. Он корил себя за то, что не может найти силы пойти против семьи, а она просто смотрела на белоснежные поля за окном, абсолютно безразличные к чужим драмам. Казалось, в них было больше тепла, чем в ее душе, которая с каждым произнесенным им словом все больше леденела.
Это было почти за полгода до падения. Дамблдора. Веры. И их эфемерного будущего.
На сей раз он молчал, едва осязаемо прижимаясь губами к ее виску. Было в этих прикосновениях что-то столь знакомое, как будто все происходило буквально вчера, и одновременно неведомое, потому что сейчас они пытались воплотить в жизнь другой сценарий. Тогда, это была их точка отсчета, после которой они ушли в крутое пике, сейчас же — медленно пытались набрать высоту.
Нехотя отстранившись, Гермиона поспешила перейти дорогу, периферическим зрением следя за неторопливо идущим рядом Драко, чей шаг был как ее полноценных два.
— Велосипедисты? — выразительно посмотрела она, приподняв бровь. — Когда ты успел расширить свои знания в сфере магловских изобретений?
— То, что я не любил магловский мир, не значит, что я его не знал.
— Врага надо знать в лицо? — с усмешкой в голосе отметила Гермиона.
— Очень смешно, — Драко посмотрел на нее с укоризной и потянул к точке аппарации.
Она не успела подумать о том, знает ли он ее адрес, как ощутила его горячую ладонь на тыльной стороне своего запястья и увидела меняющуюся перед глазами обстановку. Парная аппарация была почти идеальной, но с непривычки Гермиона все-таки сделала шаг вперед, пытаясь удержать равновесие. Малфой, придержав ее за локоть, отпустил руку, не желая давить на нее излишней близостью.
Начав движение по направлению к синей входной двери, что была прямо напротив них, она остановилась и, посмотрев на него с чувством трогательной беспомощности в глазах, еле слышно прошептала:
— Возвращайся в Англию, Драко. Мне очень сложно тебя не любить.
Она дала ему шанс.
Комментарий к ОКТЯБРЬ
Совершенно спокойна к любой критике. So, welcome!
========== НОЯБРЬ ==========
Gotan Project — Queremos Paz
Прошел день с начала ноября и месяц с их последней встречи.
Но они переписывались. Много. Давая передышку совам, исключительно, когда Малфой уезжал из страны, потому что последняя попытка отправить письмо из Англии обернулась непониманием от отсутствия ответа, его стремительным возвращением в столицу лягушачьих лапок и желанием заявиться прямо к ней на работу, как выяснилось позже. День за днем тратя чернила на совершенно обыденную информацию, они как будто пытались наверстать время, которое украли друг у друга опрометчивыми поступками, словами и страхами.
Гермиона жаловалась на ужасное французское отопление квартир и собачье «merde», которое стабильно портило ее туфли раз в три дня, а в особо везучие недели и через день. Драко на надоедливого консьержа и несметное количество забастовок перед его отелем, кажется, он называл это «истинным развлечением населения».
 
Она радовалась выдавшимся свободным выходным, которые провела в графстве Каркассон, изучая виноградные плантации и следуя местным колоритным традициям — задорно топтать виноград голыми ногами. Делилась впечатлениями от семейного воскресного обеда на сорок человек, устроенного ее друзьями, где тетушка Руд, родственница одного из хозяев, была абсолютно уверена, что Гермиона танцовщица из Мулен-Руж, и весь день пыталась выбить из нее бесплатные билеты, как будто для волшебников это являлось огромной проблемой. Сетовала на гостя ее еженедельной рубрики, ради интервью с которым ей пришлось идти по полям три километра, пока она не вспомнила о существовании Патронуса, потому что, видите ли, старец с редким даром предвидения оказался совершенно не готов к ее визиту и забыл снять антиаппарационный барьер около дома, находившегося, между прочим, в богом забытой глуши.
Он восхищался ассортиментом магазина с виниловыми пластинками, который обнаружил не так давно, добираясь от Национальной библиотеки Парижа до своего отеля по улице Ришельё, твердо решив купить себе проигрыватель и зачаровать его на исполнение песен любимых магических групп. Удивлялся странностям творческих натур, с которыми ему довелось познакомиться за прошедший месяц, особенно привычке Огастоса Фурнье рисовать свои картины ядом пятнистого клешнепода, и факту, что именно эти произведения искусства, приносящие одаряемому неделю несчастий, так ценились на черном рынке. Спрашивал, где найти первосортные трюфели в Париже, и, получив список из десяти лучших рынков города, фыркнул, написав, что предположение о том, что он научился готовить — совершенно абсурдно.
И что самое смешное — такого его она и любила. Заносчивого, местами консервативного, нетерпеливого и не желающего напрягать друзей своими проблемами, хотя именно это в прошлый раз, можно сказать, их почти погубило.
Любила Драко за его нежелание объяснять ей одно и то же по несколько раз, предпочитая давать время додуматься самой, за врожденное эмпатическое понимание, безусловно доставшееся ему от матери, за умение держать себя в руках, когда она бросалась необдуманными словами, вспыхивая, как порох от первой же искры. За перфекционизм, высокие амбиции и категоричность к самому себе… за все то, что Гермиона ценила в себе самой.
Они выросли в разных мирах, играли в разные игрушки и получали разные наказания, но бесспорно были очень похожи друг на друга.
Возвращаясь мыслями к событиям двухлетней давности, она подумала о том, что встретила Драко только через два месяца после перехода на их сторону. На обшарпанной кухне одного из убежищ Ордена Феникса, кажется, это был дом кого-то из убитых первой волной. Тогда она говорила ему, что не злится, не обижается и не разочарована. Она лгала. И через месяц лгала. И еще через три. И лишь через полгода, увидев его с ног до головы в багровой крови Теодора Нотта, отпустила. Убийство друзей никогда не было чем-то особенно легким, даже для тех, из кого ультимативно пытались сделать Пожирателей смерти весь последний год. Глядя на тотальный хаос, царивший вокруг, на количество невинных жертв и тяжелых решений, стоящих кому-то жизни, второстепенные переживания отходили на задний план. Отмывая его руки от запекшейся крови в холодном душе, под приглушенные звуки судорожных рыданий, разрывающих тишину дома на Гриммо, она его поняла и приняла, никто из них не мог быть готов к тому, что вчера они были обыкновенными учениками, а сегодня уже рыцарями войны. Это был второй и последний раз в жизни, когда она видела его слезы, а на утро, будто наконец подчинившись правилам жестокой игры, он встал другим человеком. Будто вчерашний день разрушил его до основания и заставил подняться из пепла душевных терзаний. Больше не было мучительных сомнений, бессильного гнева и слепой паники, остались исключительно холодный расчет и хронический недосып.