Мята&Шоколад (СИ)

— Илья? — протянула девушка, смотря на… кто они друг другу? Сменкиной хотелось надеяться, что они всё ещё могут стать лучшими друзьями. Совсем как раньше. Но хочет ли того же Муромов?
Весь монолог Фила подействовал на парня странным образом, ибо он в один момент увидел себя со стороны. Семнадцатилетний парень с надутыми от обиды щеками. Вот, каким он видел себя. Ужасно, ведь ему стало тошно от собственного вида.
«Пойми, Илья, не всегда в жизни получается всё так, как хочешь», — хоть с Черных Муромов толком хорошо и не общался, отрицать правильность его слов он не мог. Душу грело осознание, что Филипп говорил с ним беспристрастно. Он не злился, не высмеивал и не устраивал долгих нудных нравоучений. Илья даже посмел предположить, что одноклассник проходил через что-то подобное или что-то похуже.
— Извини за моё поведение, — вздохнул парень, стыдливо опуская голову. Сейчас он больше походил на напакостившего котёнка, который ждёт решения от обозлённых хозяев.
— И ты меня извини…
— Нет. Ты не должна извиняться за свои чувства, — протянул Муромов, — Мы можем попробовать вновь стать… лучшими друзьями? — он не хотел и не хочет терять её. И если это единственный вариант, чтобы быть рядом с ней, он им воспользуется. Сделает хотя бы попытку.
Решив, что в этот момент слова лишние, Сменкина подалась в сторону Ильи и обняла. Объятия успокаивающие и заботливые и, в какой-то степени, извиняющие.
***
Острожно выглядывая из-за двери, Филипп с улыбкой смотрел на одноклассников, что на его взгляд, более-менее развеяли непонимание между собой. Было приятно думать, что к его мнению прислушался такой человек, как Муромов. Ибо в основном, Илья показывал себя безразличным и настороженным, а тут… последовал совету лёгкого и беззаботного Черных.
— Ха, молодец, — протянул он, словно ожидая похвалу со стороны, стоящего рядом, друга. Но тот молчал.
Мещеряков действительно не издал ни единого звука. Глядя на одноклассников не моргающим взглядом, сильно сжимал и без того, напряжённую челюсть. От увиденных объятий ему стало не по себе. Что-то непонятное и ещё неизвестное стало стремительно заполонять всё нутро.
Громко вздохнув, Артём широко распахнул дверь и двинулся к ним, оставляя позади вопросы Фила.
— Кира, тебя долго ждать? — заговорил он, вновь тем же самым голосом, каким говорил с ней долгие годы. Холодный тон, словно пронизывал её насквозь, заставляя неосознанно сжиматься, — Мне ещё Надьку сегодня нужно забрать с художки.
Сменкина отстранилась от Муромова и вопросительно посмотрела на Арта. Насколько она помнит, они не собирались сегодня делать проект, да и Надю всегда забирал отец, что забегал домой во время обеда. Только она хотела напомнить об этом, как Мещеряков уже забрал с парты её рюкзак и бегло кинул, что будет в раздевалке.
— Увидимся завтра, — улыбнулся Илья, решивший не зацикливаться на поведении одноклассника.
Девушка мягко улыбнулась и побежала вслед за напарником.
========== Глава 14 ==========
Неужели со стороны Арт казался настолько грозным, что проходившие мимо люди избегали смотреть ему в глаза и ускоряли шаг? Что ж, видимо, так и было. Напряжённая челюсть, сутулая спина, бессмысленный взгляд и маленький женский рюкзак, чьи лямки сжаты в кулаке. Эх, даже Фил, его лучший друг, отступил в сторону, заметив убитое состояние.
Опираясь о холодную стену в пустой раздевалке, парень из последних сил дожидался одноклассницу. Выдох. Вдох. И вновь выдох. Не помогло. Мещеряков всё ещё чувствовал ярость, гнев и… он не желал бы знать и понимать последнего.
У двери послышались тихие шаги, а вскоре появилась и сама Сменкина, что была не в духе. Только вот у Артёма от одного взгляда на неё уголки губ неосознанно потянулись вверх. К концу учебного дня её волосы растрепались, белые щеки раскраснелись, а искрящийся взгляд демонстрировал усталость.
— К чему было твоё враньё? — сходу спросила девушка, пытаясь сдерживать всё возмущение внутри. В голове метался один единственный вопрос: «Почему он так предвзят к её лучшему другу?». Её это задевало, ибо Илья ничего плохо ему не сделал, а он не дал им даже обняться.
 
— Думаю, тебе не следует так тепло относится к нему, — отрешенно пробубнил Мещеряков, смотря на неё в упор. Дьявол, он готов поклясться, что заметил, как забегали её глаза, когда они встретились взглядами.
Девушка резко повела плечами, словно скидывая чьи-то руки или поднадоевшую куртку.
— Что ты несёшь? — она едва не воскликнула, удерживало понимание, что они находятся в школе, где даже у стен есть уши, — Он мой друг, я не могу иначе, — казалось она говорит элементарные, всем понятные вещи, но для одноклассника они были не больше, чем детский лепет.
— Он признавался тебе в любви пару дней назад, — напомнил парень, — Ты не глупая и должна осознавать, что по щелчку пальцев о своих чувствах забыть невозможно.
Она знает об этом. Она пыталась забыть его, но ничего не выходило. И не вышло до сих пор. Именно поэтому каждый день сходит с ума от желания рассказать о том, что мучает её уже давно, и страха быть отвергнутой и осмеянной.
Разбитое сердце не склеить.
Именно поэтому Кира молчит, сжимая кулаки в широких карманах тёплого кардигана.
— Любить всегда больно, — глухо проговорил Артём, прервав затянувшуюся между ними тишину, — Я знаю об этом, потому что всю жизнь вижу перед глазами этот пример, — повернувшись к Сменкиной спиной, он сильно зажмурился, опасаясь подступивших слёз, — Мой отец мучается из-за мамы, которой уже нет семь лет. Да его не отвергали, но бросили навсегда, — каждое новое предложение отзывалось громким ударом сердца.
Его рассказ, такой короткий и по факту не говорящий ничего конкретного, поверг девушку в шок. Некоторые детали в биографии Арта, по её мнению, встали на свои места. Вот откуда грубость. Что ж, конечно, как человек с твёрдым убеждением, что тёплые чувства болезненны, будет их испытывать? Но всё же Кире не давал покоя одна фраза, которую он сказал накануне признания Муромова.
«Та, которую я полюблю…».
Она боялась делать предположения на этот счёт.
— Слушай, если тот идиот, в которого ты влюблена, не замечает такой девушки, как ты, — Мещеряков вновь повернулся к ней и заглянул прямо в карие глаза, — То почему не оставишь эти чувства?
— Не могу, — Сменкина, как зачарованная смотрела ему в лицо, чуть приподняв голову, — Потому, что искренне люблю.
Оба ощутили, как внутри что-то надорвалось.
После её ответа Артём на несколько секунд завис, а потом хмуро натянул на лицо одностороннюю ухмылку.
— Тогда мне жаль тебя, — сказал он перед тем, как сунуть ей в руки рюкзак и покинуть здание школы.
— Этот идиот — ты.
***
Выйдя в коридор, Илья застал лишь одноклассника, который казалось не замечал никого и только смотрел вперёд.
Точёный профиль Черных не оставлял равнодушным ни одну девушку в школе, но оно и понятно. Аккуратный, маленький нос, что было неестественно видеть у парня. Синие глубокие глаза, искрящиеся жизнерадостностью и бесконечными идеями. Мягкие скулы. И губы, что всегда сложенны в широкую улыбку.
Муромов тихо и показушно покашлял в кулак, привлекая его внимание. Филипп обернулся слишком резко, что парень даже отступил назад.
— А это ты, — протянул Фил, небрежно отмахиваясь, словно Илья был не больше надоедливой мухи.
— Да, — зачем-то сказал он, подойдя ближе, но всё равно сохраняя приличную дистанцию. Парень глубоко вздохнул, пытаясь подобрать следующие слова, — Эм, спасибо, — пробубнил Муромов, легонько улыбнувшись.
Черных довольно хмыкнул, продолжая молчать. А одноклассник мялся на месте, нервно чесал затылок и смотрел в пол.
— Ты не злись на Арта, окей, — попросил он после короткой паузы. Илья вопросительно посмотрел на него, — Он ревнует её.
Он говорит легко, словно видит людей насквозь, того же Мещерякова, что довольно скуп на откровения. Зацикливается не на деталях, а на сути. Даже обычная, сказанная как бы между прочим, фраза о ревности, была пропитана большим смыслом, чем возможный нудный рассказ о чувствах.