Эвермит: Остров Эльфов (ЛП)
"Не так", - твердо сказала Сеханин, и ее серебристый голос разнесся над долиной, лежавшей между ними. Она встала и обратилась лицом к разгневанному богу. "Ты нарушил перемирие, Груумш из племени орков, и это запомнится на все времена. Кореллон придерживается договора, который он заключил с тобой, и всех принципов благородного боя. Он никогда не был побежден. Уничтожение его меча не было твоей победой. Эльфом был разбит Сахандриан, и поэтому Селдарину предстоит восстановить свой собственный".
С этими загадочными словами богиня снова повернулась к Кореллону. Ее серебряные глаза окинули его; на них навернулись слезы, когда она обратила внимание на его многочисленные раны. Сеханин вытерла слезы со щеки и нежными пальцами коснулась кровоточащего лица бога. Мгновенно капли на ее руке приобрели мистическое сияние.
"Дети луны и солнца, - прошептала она. "Узри, мой господин, души еще не рожденных эльфов. Даже битва с бесчестным врагом не может ослабить магию, которую мы разделяем".
Она начала говорить дальше, но яркий лунный свет, поддерживавший ее, внезапно померк, а поднявшийся ветер погнал по луне клубы черных туч. Сеханин бросила взгляд через плечо. Орк, как она и ожидала, бросился в атаку, воспользовавшись, должно быть, показавшимся ему моментом эльфийской слабости.
Лицо богини ожесточилось. "Убей его, мой господин, - яростно прошептала она и прикоснулась пальцами к ножнам Кореллона, словно в мрачном напутствии. Когда темные тучи рассеялись, она исчезла.
Кореллон сдержал слова благодарности и подавил в себе вопросы. Позже, пообещал он, ему придется разыскать лунную богиню и получить от нее объяснения относительно магии, которую она сотворила, и эльфийского предательства, на которое она намекнула.
Но сейчас ему было достаточно просто снова обнять Сахандриан. Эльфийский бог высоко поднял свой меч, ликуя от ощущения чудесного оружия в руке и перспективы новой битвы. Со звонким криком он помчался вниз по склону холма, чтобы встретить натиск оркского племени.
Они встретились в долине внизу с громовым лязгом. Искры полетели, как падающие звезды, когда эльфийский клинок ударился о железный наконечник копья повелителя орков. Кореллон намеренно позволил своему клинку отскочить от копья; он знал, что не сможет сравниться или даже противостоять силе атаки орка. Его преимуществом была ловкость. Не сбавляя темпа, эльф увернулся под скрещенным оружием. Металл заскрипел по металлу, когда меч со смертоносным намерением скользнул по древку копья.
Груумш резко повернул копье в одну сторону, отбрасывая встречный клинок. Он крутанулся, отступая назад, чтобы оказаться вне досягаемости эльфа. Развернувшись к противнику, Груумш опустил тупой конец копья вниз, сильно и низко замахнувшись на ноги лорда эльфов.
Кореллон проворно отпрыгнул назад - именно так, как и рассчитывал орк. Основное оружие Груумша было значительно длиннее, чем у эльфа: Даже Сахандриан не мог разрубить то, до чего не мог дотянуться.
С яростной улыбкой орк завершил размашистую дугу, взмахнув своим оружием так, что древко оказалось на одном уровне, а железный наконечник был нацелен в горло эльфийского владыки. Со всей силой он рванулся вперед, нанося удар за ударом.
Кореллон не пытался парировать могучий удар. Он увернулся от метнувшегося копья, затем развернулся лицом к противнику, используя свою скорость, чтобы придать силу удару Сахандриана. Меч нанес колющий удар в бедро повелителя орков. Груумш вихрем бросился на эльфа, выставив перед собой копье на всю длину. Но эльф шагнул ближе, слишком близко, чтобы острый наконечник мог его найти. Его меч метнулся и пробил еще одну брешь в шкуре повелителя орков, прежде чем древко копья вонзилось ему в ребра.
От удара эльф покатился, поднялся на ноги и снова сделал выпад в сторону. Но Груумш отбросил копье. В одной массивной руке он держал кинжал, в другой - топор, которым в тот день каким-то образом уничтожил Сахандриан.
Долгие мгновения противники стояли почти лицом к лицу, и над бдительным Болотом раздавался звон и лязг металла о металл. В руках эльфийского бога Сахандриан кружился, метался и танцевал, двигаясь так быстро, что оставлял на своем пути ленты света. Но на этот раз меч Кореллона держался твердо, снова и снова отклоняя топор оркского бога, не оставляя ни малейшей ямки на его сверкающем острие.
Сросшиеся тени сражающихся богов становились все короче по мере того, как луна поднималась высоко в небо. Груумш тяжело дышал, а в ушах у него гудело так, словно в черепе поселился целый рой злобных насекомых. Орк был намного сильнее, но как он ни старался, он не мог пробиться сквозь защиту эльфа и ударить со всей силы. Но Груумш был не так проворен, как эльф, и хотя у него было два оружия против одного у Кореллона, эльфийский клинок снова и снова проскальзывал сквозь его защиту. Его шкуру пересекали аляповатые полосы, а рукоять топора была скользкой от его собственной крови. До Груумша начало доходить, что битва, которую он считал уже выигранной, победа, которую он выкупил из рук предателя, снова принадлежит эльфийскому богу.
Словно почувствовав поворот битвы, Кореллон бросился вперед, увернувшись от мощного удара орка, и с мечом наперевес бросился к горлу повелителя орков.
Груумш сразу понял, что у него нет надежды парировать атаку эльфа. Инстинктивно он пригнулся и вскинул руку с кинжалом вверх, чтобы блокировать убийственный удар. Эльфийский клинок глубоко вонзился в предплечье повелителя орков, застряв между сросшимися костями, и отбросил его руку к лицу.
Слишком поздно понял орк, что все еще сжимает свой кинжал. Его собственное лезвие сильно уперлось в кожу на скудном лбу. Груумш услышал ужасный звук металла, скользнувшего по кости, почувствовал, как внезапно ослабло сопротивление, когда лезвие скользнуло вниз. Затем все остальные ощущения исчезли в раскаленном взрыве боли.
Кореллон отпрыгнул назад, выдернув меч из руки орка, прежде чем падение бога успело повалить и его. Долгое мгновение он стоял и смотрел на своего поверженного противника. Повелитель орков катался и метался по земле в бессмертной агонии, зажимая руками глаза - один из них был ослеплен обильным потоком крови из зияющей раны на голове, другой ослеп навсегда. Кроме разрушенного глаза, большинство ран Груумша заживут - слишком быстро для душевного спокойствия Кореллона, - но этой ночью больше не будет никакой битвы.
Повелитель эльфов засунул Сахандриан обратно в ножны. Его пальцы коснулись кожи, и в его восторге промелькнула грусть. Хотя победа была за ним, чудесные мягкие ножны, которые сплела для него Арошни и которые он нес в бой как ее знак, были потеряны во время ужасной битвы.
"Ты заклеймен, ослеплен и потерпел полное поражение", - холодно сказал Кореллон. "Но я не считаю это достаточной платой за то, что я потерял сегодня".
Орк утер кровь с лица и прищурился на своего врага единственным оставшимся глазом. "Ты и половины не знаешь, эльф", - прорычал он. "И ты не можешь понять, что ты потерял - ты даже не знаешь имен своих врагов! Что касается поражения, то я его не признаю! Убей меня сейчас, если сможешь, и твоя собственная серебряная шлюха засвидетельствует, что ты сразил раненого и безоружного врага!"
Кореллон взглянул на луну и понял, что, по крайней мере, в этой части орк говорит правду. Богиня лунного света и тайн видела все, и честь заставит ее рассказать о таком бесчестии перед Советом Селдаринов. Даже если бы Кореллон хотел этого, он не мог бы убить поверженного оркского бога. По условиям их соглашения он также не мог изгнать Груумша с Олимпа, пока орк сам не решил уйти.
"Ты говорил о других, - сказал повелитель эльфов, оглядывая безмолвные холмы, - но я не вижу никого, кто готов взять в руки твое павшее оружие".
Орк ухмыльнулся. "Пока ты на открытом болоте, мне не нужна ничья помощь. До Арвандора далеко идти, эльф, а ты качаешься на ногах, как саженец на сильном ветру. Иди, если сможешь - я не отстану от тебя. Одного глаза мне хватит, чтобы пройти по тропе через эти холмы. Если ты еще будешь стоять, когда я найду тебя, мы сразимся снова. Если нет, я убью тебя там, где ты лежишь!"