Эвермит: Остров Эльфов (ЛП)

"И мы повернем его вспять, как ты уже делал это раньше", - уверенно сказал его сын.
Шарларио не ответил. Он редко говорил о той давней битве, разве что заверял других эльфов, что красный дракон изгнан и не скоро вернется. Мало кто из них поверил его рассказу об авариэль, так что не было причин подробно рассказывать о своей службе крылатым эльфам. Да он и не хотел, по какой бы то ни было причине. Цена за ту победу была огромной, и долг уже подходил к концу.
"Насколько ты доверяешь историям, рассказанным об Илитиири?" - спросил Корнайт, наяривая на своей лире. "Со своей стороны, я не могу поверить, что южные эльфы настолько могущественны или амбициозны, как нам рассказывали. Не могу я поверить и в рассказы об их предполагаемых злодеяниях".
"Верьте", - провозгласил женский голос из тени за костром.
Оба эльфа вздрогнули от этого звука. Рука Шарларио инстинктивно потянулась к кинжалу на поясе. Осторожно поднявшись на ноги, он заметил восторженное выражение в глазах сына и прекрасно его понял.
Ничто так не любил Корнайт, как музыку, а в одном-единственном произнесенном слове было больше мелодии, чем во многих песнях и балладах. Как и все эльфы, Шарларио любил красоту, и его самого инстинктивно влекло к невидимому оратору. Тем не менее он вызвал в памяти заклинание, способное отвести магическую атаку, и держал руку на рукояти своего кинжала.
"Если ты пришел с миром, тебя ждут у нашего костра", - сказал он.
Тени зашевелились, и в круг света костра шагнула эльфийка. Несмотря на свою многовековую карьеру дипломата, Шарларио почувствовал, как у него отвисла челюсть от удивления.
Их гостья, без сомнения, была самым прекрасным существом, которое он когда-либо видел. Ее лицо было эльфийским, с острыми углами и тонко вылепленными чертами, но ее кожа была цвета беззвездной ночи. Она была выше всех эльфов, которых он знал, - гораздо выше шести футов, а ее длинные конечности были обнажены под короткой черной туникой, которая, кроме черного плаща с капюшоном, была ее единственной одеждой. Если не считать больших серебристых глаз, которые торжествующе смотрели на него, она была полуночницей в эльфийском обличье. У Шарларио возникло странное ощущение, что перед ним тень, ставшая реальностью.
"Благодарю тебя за приветствие, Шарларио Лунноцветущий, - произнесла женщина низким музыкальным голосом. Прежде чем лунный эльф оправился от потрясения, услышав, что к нему обращаются по имени, незнакомка откинула плащ. Волосы цвета звездного света рассыпались по ее обнаженным черным плечам сверкающими волнами. Серебристая аура прилипла к ее волосам, дивный, волшебный свет, который нельзя было объяснить только отраженным светом костра.
Корнайт, поднявшийся вместе с отцом, чтобы поприветствовать гостью, опустился на одно колено. На его лице читалось благоговение, и он смотрел на эбеновую богиню - а это была именно она, - словно она была ответом на вопрос, который чувствовала каждая душа, но не могла выразить никакими словами.
"Моя госпожа", - произнес он глубоко благоговейным тоном. "Что великого мы сделали, чтобы быть так благословленными? Как мы можем служить вам? Можем ли мы узнать ваше имя?"
Богиня перевела взгляд на младшего эльфа, и ее мрачное выражение лица смягчилось. "Твоя песня была прекрасна, Корнайт Лунноцветущий. Она привлекла меня сюда и радовала мое изгнание. Я отвечу на все твои вопросы, но сначала присядь". На ее лице заиграла коварная ухмылка. "Камень, на котором ты стоишь на коленях, не может быть удобным".
Когда Корнайт замешкался, богиня опустилась на землю и расставила свои длинные конечности так, как это делает ребенок, скрестив ноги. Она похлопала по земле рядом с собой в знак приглашения, а затем бросила взгляд на все еще наблюдающего за ней Шарларио.
"Я известна как Эйлистри, Темная Дева. Я не требую от тебя ни почтения, ни бдительности", - мягко сказала она. "Я пришла как друг, и мне нужны друзья. Отложите оружие и удивление, и давайте поговорим. Есть вещи, которые ты должен знать, если собираешься противостоять Илитиири".
 
Печаль в ее голосе поразила сердце Шарларио, и он выполнил ее просьбу. "Вы говорили об изгнании, леди", - прокомментировал он. "Простите меня, но я никогда не слышал о таком. Откуда вы изгнаны, и, если позволите спросить, почему?"
"Совсем недавно - из южных земель", - ответила богиня. "Многие эльфы там поклоняются Ваэрону. Возможно, вы не слышали о нем - он пал из Селдарина, когда Фейри была еще молода, и лишь немногие из Людей знают его имя. Его последователи похожи на него: они достаточно горды, чтобы верить, что предназначены для власти, и достаточно безжалостны, чтобы захватить ее любым способом. По мере того как их число растет, растет и могущество Ваэрона. С каждым племенем, порабощенным Илитиири, с каждым разрушенным городом влияние Ваэрона распространяется по земле, как пятно крови. Наконец, он стал достаточно силен, чтобы достичь того, чего он больше всего желал".
Богиня надолго замолчала, глядя в угасающий костер. "Ваэрон ненавидит меня. Он приказывает своим поклонникам преследовать и уничтожать всех, кто следует за мной. Он хотел бы видеть меня уничтоженной, если бы это было в его власти. Это не совсем так. И все же я должна уйти".
"Если тебе нужны последователи, то будь уверена, что я не боюсь этого Ваэрона", - начал Корнайт.
"А стоило бы". Эйлистри бросила на искреннего молодого эльфа успокаивающий взгляд. "Хотя он всего лишь юный бог, Ваэрон тщеславен и злобен, он готов напасть на тех, кто не оказывает ему почести. И этого ты не должен делать".
"Я и не думал", - решительно заявил лунный эльф. "До этой ночи я желал лишь следовать за своей матерью в ее преданности Сеханин Лунной Радуге".
Эйлистри печально покачала головой, отворачиваясь от поклонения в глазах молодого эльфа. "Я польщена тем, что ты думаешь обо мне, Корнайт Лунноцветущий, но не оставляй своей преданности Сеханин. Нет, послушай, - сказала она, пресекая его протесты. "Боги воспринимают время так, как ты не можешь понять. Некоторые из нас слышат отголоски того, что еще не произошло в жизни смертных. Я предвидела, что большинство из тех, кто последует за мной, будут, как и я, изгнанниками, странниками, которые никогда не найдут дорогу на эльфийскую родину".
"Эльфы, которым закрыт путь в Арвандор?" потребовал Шарларио. "Конечно, нет!"
Серебряные глаза богини затуманились, как будто они отрешились от времени и места, чтобы взглянуть на видения, которые не мог увидеть ни один смертный. "Нет, не Арвандор. Будет другая родина. Должна быть другая родина", - сказала она, ее голос стал более напряженным. "Грядет буря, Шарларио Лунноцветущий, когда дети одного отца станут злейшими врагами. Так было, и так будет, снова и снова. Действия богов проникают сквозь время, чтобы затронуть их Народ. Скоро смертные эльфы познают боль и потрясения, разорвавшие Селдарин на части".
"Этот Ваэрон должен быть очень силен, чтобы вдохновить своих последователей на такой конфликт", - с тревогой в голосе произнес Шарларио.
Серебряные глаза Эйлистри снова сфокусировались. "Не Ваэрон, - прошептала она, ее прекрасное лицо было глубоко озабочено. "Другие темные боги придут, и скоро".
 
Ни один из эльфов Лунноцветущих не смог подобрать слов в ответ на это заявление. Долгое время они сидели втроем, и их тишину скрашивало лишь редкое потрескивание угасающих углей, тихое щебетание ночных существ и рокот близкого моря.
"Есть еще одна вещь, которую ты должен знать и бояться", - сказала наконец богиня. "Высокая магия, которая привела тебя в это место, может быть чудесной вещью. Она также может быть использована во зло. Вы убедитесь в этом, если посетите Аторрнаш. Те, у кого никогда не было причин бояться магии, должны научиться остерегаться ее и тех, кто ею владеет".