Никак иначе (СИ)

— Я бы содрал бы с тебя твоё золушкино платье, к херам, и сосал бы твои соски прямо через лифчик, попутно трахая тебя пальцами. И тебе бы это понравилось, тебе уже это нравится, верно?
Он снова пристально посмотрел мне в глаза, а я сглотнула, пытаясь пропихнуть ставшую ужасно вязкой слюну, в горло.
Не дожидаясь ответа, он самодовольно улыбнулся, прекрасно понимая, что я была бы не против.
— А потом, когда ты пару раз бы кончила мне на пальцы, я бы поставил тебя на колени, и ты бы с удовольствием мне отсосала. Лизала бы, и глотала бы, мыча от кайфа, тараща на меня свои зелёные глаза…
— Кирилл, перестань… — мне резко стало жарко, я снова попыталась выбраться из его рук, чувствуя, что задыхаюсь.
— Ну и это ещё не всё, — не унимался этот гад, перехватывая мои руки, — под занавес я трахнул бы твою круглую задницу. Медленно, размеренно растягивал бы тебя, слушая, как ты стонешь, и просишь ещё.
— Ты издеваешься? — не выдержала я.
— Ты по любому уже течёшь, только от одних моих слов?
— Иди на фиг! — разозлилась на него, прекрасно чувствуя горячую влагу, намочившую трусики.
— Течёшь, — констатирует он, — и хочешь, всё что озвучил, хочешь.
— И что дальше?
— А то дальше, зеленоглазая, — вдруг резко посерьёзнел Кир, — если ты полностью разделяешь все наши постельные вкусы, то не надо притворяться белой и пушистой. И заниматься самобичеванием тоже не надо. Называть себя шлюхой! Тебе показать, как обращаются со шлюхами?
Я заткнулась и насупилась.
Тоже мне учитель!
Урок преподал.
— Я, кажется, задал вопрос? — тихо прорычал мне в ухо.
— Нет, не надо, — поспешно ответила я, только сейчас понимая, насколько покоробил его мой выпад.
— Вот и хорошо, — Кирилл поднял моё лицо за подбородок, — вечернюю программу ты теперь знаешь. А пока можно и отдохнуть.
Кир мягко чмокнул меня в губы.
— Охуенно выглядишь кстати, — проронил он, заканчивая наш танец, — стервятники уже слетелись.
— Какие стервятники? — всё ещё никак не могла переключиться я, чувствуя блуждающую дрожь во всём теле.
— Ну как же, вон Игорёк, уже клинья подбивал, смертник, — ответил Кирилл, и беспечный тон его, меня не обманул. То, что Игорьку хана, я осознала чётко.
Мы снова шли по проходу, и Кирилл между делом успевал, перекидываться парой фраз с окружающими. Мужчины пожимали ему руки, женщины салютовали бокалами. И честно, говоря, представлять меня никому и не пришлось. Зачем? Когда Кирилл так по собственнически притискивал меня к себе. Обнимал. И убивал взглядом любого, кто косо на меня смотрел. Всем итак стало понятно, что я с ним, принадлежу ему полностью, и безраздельно. А кто усомниться, того постигнет неминуемая кара.
У меня, после нашего разговора, если его можно так назвать, как груз с плеч упал. Я расслабилась, сама не понимаю, зачем себя накрутила? Возможно, это чисто женская сущность, находить проблему там, где её нет. Просто все эти восторженный взгляды, и речи про то, что я прекрасна, меня задели за живое. Но сейчас я решила оставить всё это, и вечер потёк своим чередом и оказался неожиданно приятным.
  
20
 
Я лежала головой на коленях Кирилла, устроившись с ногами на широком сидении Мерседеса. Он задумчиво смотрел в окно, на мелькающий ночной город, и перебирал пряди моих волос, будоража теплом своих пальцев.
Уже было ближе к полуночи, и Сергей вёз нас домой. Я натанцевалась так, что у меня болели ноги, и честно говоря, немого перебрала с шампанским, голова моя кружилась, стоило только прикрыть глаза. Но мне так нравилось лежать на его коленях и смотреть в усталое, задумчивое лицо. Ловить на нём блики мелькающего света. Кир словно и не замечал происходящего, хотя его рука порой соскальзывала с моей макушки, на шею и плечо, прикрытое его пиджаком. Пальцы небрежно гладили моё кожу, не нежно, и не мягко, просто параллельно его мыслям.
О чём он думает, спрашивать тоже не хотелось. Пусть думает, а я буду любоваться жёсткой линией подбородка, равномерно вздымающимися крыльями носа, и взглядом серых глаз, сейчас смотрящих куда-то вдаль.
 
Весь вечер он был собой. Непробиваемым Кириллом, который не видел препятствий, и шёл напролом, а вот сейчас, словно маску снял, стал грустным, погружённым в себя. Перебирая в голове причины такого его состояния, я никак не находила ответа. Да и не стремилась. Мне нравилась его новая сущность, о которой я раньше и не догадывалась.
Пустая ночная дорога, и мы очень быстро добрались до дома, я даже почувствовала разочарование, что необходимо ломать этот маленький мирок. Но машина притормозила во дворе, и нужно было вставать.
— Тебя понести? — спросил Кир, когда я оттолкнулась от его коленей и тяжёло поднялась.
Нет, я точно перебрала с шампанским.
Он снова смотрел по своему, хищно, и даже тяжело. Взгляд его скользил по моему оголившемуся плечу, рождая дрожь во всём теле, словно он прикасался своими твердыми губами, как и обещал.
— Я дойду, — сглотнула я слюну, чувствуя как сухо во рту, и закуталась сильнее в его пиджак.
Сергей открыл дверцу с моей стороны, и я вышла, нетвердым шагом, пошла к дому, но тут же была захвачена и прижата к тёплому телу.
— Тебя шатает, зеленоглазая, — недовольно проговорил Кирилл.
— Что, опять отлупишь? — постаралась вывернуться из его рук.
— Бля, может, уже забудешь? — он поморщился, подтягивая меня выше, так, что я встала на носочки, и посмотрела в его лицо.
— Зачем это? — фыркнула я, и улыбнулась. — Буду вечно тебя изводить, чтобы ты чувствовал вину…
— Вечно? — перебил Кир, я не поняла чего больше в его голосе, насмешки, или еле заметной надежды.
— Ну, то есть я хотела сказать… — запнулась, совсем смешавшись под его взглядом.
— Ты уже сказала, — отрезал Кирилл, и склонился ниже, проводя свой ритуал, втягивая мой аромат. И я тоже не удержалась, вдохнула все оттенки его, и сильную ноту парфюма, и запах его кожи, и капельку вкусного коньяка, и прохладу ночи.
Головокружительно.
Сногсшибательно.
Меня повело, и я сильнее обхватила его за шею, просто на физическом уровне ощущая потребность признаться, ему в чём-то важном. Просто чтобы он знал, чтобы не печалился, понимал…
— Ну, вы долго на крыльце стоять будете? — раздался знакомый голос, и я вздрогнула.
Весь наш интим тут же разрушился. Взгляд Кирилла заволокло льдом, и я непроизвольно отстранилась.
— Привет, конфетка? — Саша, стоявший на пороге, протянул мне руку.
Я отшагнула от Кирилла, и мне показалось, что он в последний момент сжал руки, но тут же отпустил.
— Привет, — улыбнулась ему, и он сгрёб меня в объятия, подхватил на руки, начал целовать, внося в дом.
— Как я соскучился по тебе, конфетка, — признался Саша, в перерывах от поцелуев, на которые я еле успевала отвечать, — приехал уже как два часа, а вы шатаетесь где-то?
— Мы же на корпоративе были… — пискнула я, когда он внёс меня в гостиную, и усадил к себе на колени, вынуждая оседлать его сверху, прижимаясь всем телом.
Саша тут же скинул с меня пиджак, зарылся в моей груди, исцеловывая каждый миллиметр кожи.
— Пиздец, какая ты красивая, конфетка, — бормотал он, стягивая вниз лиф платья, и делая ровно то, что обещал делать Кирилл. Втягивал мои напряжённые соски в горячий рот, прямо через кружево бюстгальтера. Я выгнулась, моментально пришибленная жаркой агонией, разливающейся по телу волнительной дрожью.
— Только о тебе, думал, — продолжал Саша, и руки его скомкали подол моего платья, смяли ягодицы, прижали к себе. — Вспоминал, как ты сладко кончаешь, какая ты сладкая…
— Ах, — только и вырвалось у меня, когда его пальцы проникли под трусики.
Совсем другой аромат, яркий и свежий. Совсем другой мужчина, светлый, и весёлый. Но такой же желанный, как и тот, что стоит в проходе и буравит нас тяжёлым взглядом.
Тело моё, распаленное обещаниями Кирилла, его странными взглядами, моментально отреагировало на Сашу. И да, я тоже соскучилась. По вкусу его карамельному, по морскому аромату, по прозвищу своему на его губах. По этим горящим зелёным глазам, по голосу низкому, скребущему по низу моего живота. Мне было жарко, я горела, и я хотела сгорать.