Никак иначе (СИ)

И я иду по коридору дальше, и вскоре слышу звуки музыки, что-то ритмичное, много низких басов. В конце коридора лестница вниз, в подвал. Спускаюсь, съедаемая и любопытством, и немного страхом. А вдруг они там кого-нибудь пытают? Но я иду, и оказываюсь у распахнутых дверей, большого спортзала. Свет режет глаза, и я моргаю. Здесь и тренажёры, в основном гребной, и беговая дорожка, и много железа, штанги, гантели, штифты, и ринг, прямо посреди спортзала. И под убойную музыку, на нем кружат двое. Саша и Кирилл. Оба голые по пояс. Саша в спортивных штанах, Кир в шортах. Босые. Оба взмыленные, и взъерошенные, топчутся друг напротив друга, обманывая ложными выпадами. В зале стоит острый запах пота, и разгорячённых тел. Музыка гремит, но их рыки и периодические маты тоже отчётливо слышны. У Кирилла по лицу вместе с потом струится кровь, у Саши же кроме взлохмаченных волос вроде всё в порядке. Я смотрю на них, как зачарованная, и аромат этот дикий, в ноздри мои забивается, и я подаюсь ближе, чтобы в деталях рассмотреть, блестящую от пота кожу, под которой вздуваются от напряжения мышцы, на застывшие в хищном оскале лица, и цепкие взгляды. Всё это будоражит, и я забываю обо всех своих переживаниях, и делаю маленькие шажочки, поглощая жадно и алчно это зрелище. Впитывая их звериную ауру, которая волнует меня на самых низменных уровнях, потому что я чувствую отклик своего тела, словно я пьянею, разглядывая их, словно пью глотками огненный коктейль, который расслабляет меня и в то же время распаляет. Хочу эту животную страсть и неудержимость на себе, в себе. Чувствую, как напряглись соски, упираясь в кружево бюстгальтера, и низ живота затянуло. И анализировать этот отзыв своего тела не хочу, нет сил копаться в своей природе. Облизываю пересохшие губы, потому что ощущаю непреодолимую жажду коснуться этих тел. Тем временем Саша подлавливает Кирилла, заваливает на живот, и, заломив тому руку, ставит колено на его шею, давит того. Кир хрипит и матерится, а потом они вдвоём замечают меня.
— А вот и трофей победителю! — оскаливается Саша и легко спрыгивает вниз, убирает звук пультом, почти на ноль, подходит ко мне, захватывая и окутывая меня своим диким ароматом.
Я стою, смотрю на него, закинув голову, впиваясь пальцами в стальные мышцы. Позади, кряхтит Кир, поднимаясь, и тоже спускаясь вниз.
— Привет конфетка! — утирает Саша с лица пот. Ответить не успеваю, потому что, в меня впиваются его солёные губы, и я зарываюсь пальцами во влажные волосы на затылке, от удовольствия, чуть ли не мурчу.
Ого! Я, оказывается, скучала, иначе, как объяснить, то, как я жмусь к его взмокшему телу, которое пропитывает меня своим ароматом, клеймит собой. Как объяснить, то, что я с готовностью отвечаю на его поцелуй, млею от этих отнюдь не нежных прикосновений.
Но додумать мне не дают, меня резко выдёргивают из одних рук, и тут, же впечатывают в другое тело, такое, же вспотевшее, и до одури пахнувшее мужским острым запахом. Кирилл тоже солёный на вкус, а ещё к этому вкусу примешивается металлическая нотка крови, и это совсем отключает все инстинкты самосохранения, только один самый низменный работает. Принадлежать этим самцам, самым похабным образом отдаться. Я стону в жёсткие губы, и веду руками по широким плечам, ухожу ладошками на шею, и впутываю пальцы в волосы, притягиваю ближе. Кирилл рычит толи от удовольствия, толи от боли, и таранит мой рот языком, погружая его всё глубже.
Я чувствую другие горячие ладони, и твердое тело, позади. Выгибаю ягодицы, трусь. Саша тянет вверх мою футболку, и на мгновение, разлепляя нас с Кириллом, стягивает её через мою голову. Он склоняется сзади и кусает за плечи, вырывая из меня стон. Но Кир снова завладевает моими губами, и я растворяюсь в его животной страсти. Боль смешивается с удовольствием, и озноб бежит по телу, спускаясь к самым ногам. Я трепещу, между ними. Я дрожу в их руках. А они никогда не знали стыда, и сейчас тоже действуют откровенно. Пока один исследует мой рот, второй натирает чувствительные груди, массирует соски. И я горю. Просто моментально готова, не о чем уже не думаю, стремлюсь только к удовольствию.
 
Кир выпускает мои истерзанные губы, и смотрит жадным, острым взглядом, ловя раздувающимися ноздрями мой аромат. Отслеживает мою реакцию на прикосновения Саши, и то, как я жмусь к нему, как млею, прикусив губы. А потом он скользит, ниже опускаясь на колени, и тянет вниз мои джинсы, захватив их вместе с трусиками, стягивает до колен, и впивается пальцами в бёдра, опять втягивает мой запах, мазнув носом внизу живота.
— Бля! Даже так чую, что течёшь! — рычит он и проводит пальцами по моей промежности, собирая влагу. Я дёргаюсь, от этих прикосновений, но Саша, обхватив меня за талию, крепко держит, другой рукой стягивает тонкое кружево на чашке бюстгальтера и зажимает твёрдый сосок. Я охаю, выгибаю спину, и пытаюсь насадиться на пальцы Кирилла, которыми он дразнит меня.
— Нет, нет, зеленоглазая, никакого разогрева, сразу член мой примешь, — рычит Кир, встаёт и проталкивает свои влажные пальцы, в мой рот, водит ими по языку, растворяя мой терпкий вкус.
И я согласна. Сто раз согласна. Я выгибаюсь в Сашиных руках, когда он снова прикусывает моё плечо, и зажимает уже обе груди, и трётся своей эрекцией сзади. Кир помогает мне освободиться от одежды, на мне только и остаётся развороченный бюстгальтер, и мои ярко желтые кеды. И руки Саши скользят по моей коже, оглаживая шершавыми пальцами, все мои изгибы. Он разворачивает моё лицо за подбородок к себе.
— Хочешь нас? — спрашивает он.
— Хочу, — отвечаю я, и моя рука скользит к нему в штаны. Я обхватываю его напряженный член и вожу по нему, как тогда они мне показывали на кухне у Кирилла дома.
Саша шипит сквозь зубы, и сам толкается мне в руку, и попутно таранит бёдра.
— Чего тогда бегала от нас? — рычит Кир, отворачивая меня от Саши, и мне приходиться выпустить его член потому что, Кир притягивает меня к себе, и обхватываю его за талию.
— Потому что вы сволочи, — совершенно честно отвечаю я.
— Вот как! — смеётся он, и толкает меня на наваленные, на полу маты, лицом вниз.
Он склоняется, и резко подтягивая мой зад выше. Я только вскрикиваю, а потом снова, потому что на мои ягодицы приходиться пару увесистых шлепков.
— Блядь, вот это задница, — рычит Кир. — Сука, просто охуенная задница! — продолжает он тискать мой зад, а потом зажимает между половинками свой член и начинает водить им. Это странное чувство, и я замираю и впиваюсь ногтями в мат. Непонятные ощущения, смещённые от основного эпицентра, где всё горит, и я выгибаюсь, и пытаюсь подняться на руках, но Саша резко придавливает в районе лопаток, и я впечатываюсь в маты, зло фыркаю на него, повернув голову.
— Как твой муженёк выпустил тебя, не знаю, — рычит Кир возбуждённо, продолжая елозить между моих половинок — но мы, пока не насытимся, тебя не отпустим.
Я напрягаюсь, и не зря, Кир одним движением входит в меня, и кричу. Больно! Я хоть и готова, но его размер, это просто жуть. Я пытаюсь отпрянуть. На глазах выступают слёзы.
— Тише Кир, — слышу голос Саши, — порвёшь девочку.
— Да ладно, — хрипит в ответ этот гад, но резкие движения сдерживает, действует мягче, притягивает одной рукой моё бедро, а второй сгребает в горсть мои волосы и натягивает их, запрокидывая мою голову назад. И к распирающей боли, примешивается боль от натяжения волос. — Ей нравится! Правда зеленоглазая? — и он особенно резко толкается, так что я ловлю какое-то неведомое раньше удовольствие, которое на грани с болью, и наслаждением, от наполненности, от тугой натянутости.
— Ещё раз… Сука… Сбежишь… — долбит он так, что у меня всё плывёт перед глазами, и я громко выстанываю, уже не от боли, не только от неё, — Я тебя затрахаю так что встать не сможешь! Теперь говори, нравиться тебе? Говори? Я же чувствую, как ты течёшь!
И чавкающие звуки, этому подтверждение. Пошлые шлепки, и мои несдержанные стоны, тоже этому подтверждение. Это невозможно, но это так, и я сама толкаюсь бёдрами к нему навстречу, закатывая глаза и мало что, соображая, и шепчу «Да!»