Пробуждение (СИ)

Примерно через десять минут впередиидущие воины свернули в сторону, и вся колонна потянулась за ними. Когда мы миновали поворот, снова стало немного светлее, и вскоре полумрак полностью рассеялся, а вместе с ним исчезли и растения. Внезапно мы оказались в настоящем, искусственном, туннеле ковчега, причем граница перехода была такой резкой, что я не сразу сообразил, что мы уже покинули «пещеру» из деревьев. Теперь вместо стволов нас окружали серые панели стен, и яркий свет с относительно низкого потолка освещал наш дальнейший путь. Ангелы, шагающие впереди и позади нас, никак не реагировали на смену обстановки, лишь только перекидывались между собой короткими фразами, не имеющими, впрочем, никакого отношения к внутреннему интерьеру этой секции звездолёта.
После нескольких минут быстрого марша впереди процессии послышались шумные голоса и показался круглый вход в более широкий туннель. В этом месте стояло несколько вооружённых копьями и мечами воинов с разукрашенными лицами. По-видимому, это было что-то вроде пограничной заставы, охраняющей вход на внутреннюю территорию. Они шумно приветствовали наш отряд, хлопали проходивших мимо них мужчин по плечам и пожимали им руки, стараясь однако при этом не прикасаться к гигантам-берсеркам. Когда Артис верхом на конебыке поравнялся со стражниками, все они смиренно и почтительно ему поклонились, а завидев нас, пленников, оживились, и на их лицах появились презрительные ухмылки, не предвещавшие ничего хорошего для нашего будущего.
Оставив за спиной отверстие входа, мы оказались в действительно очень просторном туннеле — по сравнению с ним тот проход, где мы находились до этого момента, являлся всего лишь незначительным, узким боковым ответвлением. Он превосходил по размерам все туннели ковчега, виденные нами ранее. В оба направления по нему передвигались многочисленные группы людей и животных, и по назначению его можно было бы, наверное, сопоставить с оживлённой городской магистралью. Эта живописная картина ошеломила нас, пришельцев с Земли.
Мы с изумлением разглядывали обитателей ковчега: людей, похожих по их непритязательному, безобразному внешнему виду на дикарей, напавших на наш отряд в одном из переходов звездолёта и потом в деревне Управляющего (и которых Робур в разговоре с Артисом назвал «кочевниками»), ангелов-мужчин, заметно выделяющихся среди остальных своими атлетическими фигурами и разноцветными узорами на лицах правильной формы, а также больших копытных животных с отпиленными рогами, запряжённых в повозки и сходных по своему строению с конебыком принца. Рядом с повозками уныло ковыляли мужчины, не имевшие каких-либо врождённых, бросающихся в глаза пороков развития, и их вполне можно было бы принять за ангелов, если бы не грязный внешний вид, одежда, состоящая из лохмотьев, и отвратительные шрамы и следы ожогов на лицах и телах. Похожие шрамы и отметины мы видели на лицах жителей фермы Управляющего. Некоторые из этих людей были прикованы цепями к повозкам, и при виде их обречённых, безразличных физиономий сам собой напрашивался однозначный вывод, что они уже давно потеряли всякую надежду.
Вооружённые до зубов ангелы, путешествующие по туннелю, радостно приветствовали наш отряд, отдавая дань уважения Артису. На меня, Линду и андроида они поглядывали со смесью брезгливости и отвращения. Кочевники и обезображенные рабы — о том, что это были именно рабы, мы узнали позднее — старались поспешно уступать дорогу нашей процессии, чтобы ненароком не вызвать гнев принца, его воинов и могучих берсерков.
Время от времени я внимательно осматривал стены в надежде обнаружить информационный экран или что-нибудь подобное. И когда уже почти отчаялся, мне всё-таки удалось найти один из них! Я заметил тёмную, блестящую панель на одной из стен примерно в середине туннеля. Это был абсолютно неповреждённый информационный экран, при помощи которого мы, возможно, могли бы подключиться к управляющим системам «Прометея»! Кивком головы я указал Линде на свою находку и увидел проблеск надежды в её глазах, когда она посмотрела в ту сторону. Конрад тоже заметил его и понимающе кивнул мне. Разговаривать нам было запрещено, и только таким примитивным образом мы могли хоть как-то объясняться друг с другом.
 
Постепенно отряд Артиса достиг конца туннеля и, миновав округлое отверстие выхода с ещё одной пограничной заставой, но состоявшей уже из большего количества стражников, мы вступили на территорию обширного отсека, выполнявшего в давние времена, помимо всех прочих, также и функцию стадиона, причем сам стадион, точнее то, что от него осталось, — большое, вместительное поле овальной формы, размеченное хорошо сохранившимися линиями для проведения различных спортивных мероприятий (и это несмотря на всё прошедшее время с момента создания ковчега), — было по всему периметру окружено постройками разнообразных форм и размеров.
Здесь возвышались жилые дома и хозяйственные помещения, сооружённые из всевозможных материалов: деревянных досок, грубо обтёсанных брёвен, а также составных частей и элементов внутренних конструкций звездолёта из металла и других искусственных сплавов, доставленных сюда, скорее всего, из других отсеков. В хаотичном, на первый взгляд, расположении построек всё же угадывался один всеобъемлющий принцип — все они плотным, практически замкнутым кольцом окружали игровое поле. Прямо напротив входа в отсек это кольцо прерывалось, образуя узкий проход в центр всего комплекса. В противоположной стороне от входа находилось самое большое и высокое строение — массивное здание, возведённое из крупных разноцветных блоков, балок, панелей, толстых брёвен и широких досок.
Внутри кольца из домов кипела жизнь — открытая площадь в его центре была буквально заполнена ангелами и их детьми. Все они принялись шумно приветствовать отряд принца, когда мы вступили на поле. Кроме проворных, полунагих детей, снующих повсюду и с настороженным любопытством разглядывающих нашу процессию, я впервые получил возможность лицезреть представительниц прекрасного пола у ангелов.
Это было воистину удивительное зрелище: молодые девушки и женщины среднего возраста — пожилых я почему-то среди них не заметил — имели очень броскую, красивую внешность. Она выражалась в приятных чертах лица, пышных причёсках и стройных, притягательно женственных фигурах. Все они без исключения были босы, а их одежда состояла лишь из короткой кожаной юбки и тонких ремешков из того же материала в нижней части груди, назначением которых было прочно удерживать обнажённый бюст в дерзко выступающем вперёд положении и не позволять ему опускаться вниз под воздействием силы тяжести. Женщины ангелов по большому счёту не сильно отличались от моих соотечественниц, если бы не одежда, причёски и ещё одна удивительная особенность — на кожу их тел, за исключением лица, были нанесены разноцветные узоры, символы, знаки и даже изображения диковинных животных, причём рисунки эти не повторялись, и таким образом у каждой женщины на теле была своя особенная, индивидуальная живопись.
Я в немом изумлении рассматривал как женщин, так и мужчин, обступивших наш отряд. Все эти люди были украшены узорами, но с одной лишь разницей: у мужчин они присутствовали только на лице, а тело оставалось незатронутым, у женщин же всё обстояло как раз наоборот — лицо было девственно чистым, а всё остальное тело разукрашенным. Ещё находясь в деревне, я обратил внимание на то, что краска была нанесена не на поверхность, а внедрена каким-то варварским способом в саму кожу людей. Несмотря на вполне объяснимое инстинктивное отвращение, которое возникало у меня при виде такого издевательства над собственным организмом, я всё же находил какое-то странное эстетическое удовольствие при виде этих нательных рисунков. Каждое женское тело представляло собой практически живую картину. Даже узоры на лицах мужчин перестали казаться мне отталкивающими, и я уже понемногу свыкся с этой отличительной особенностью ангелов мужского пола. Лица и тела детей и подростков обоих полов были лишены каких-либо орнаментов и рисунков, из чего я сделал вывод, что они, скорее всего, наносилась ангелам только по достижении ими определённого возраста.