Плен (ЛП)

Слова вспыхнули на странице, почти ослепляя. Он вздрогнул, но читал до конца, разум и душа сливались с написанными словами, чтобы вытянуть магию в физическую реальность, придать ей нужный облик.
Длинные изогнутые и острые когти появились на его пальцах в нилариуме. Он чуть не закричал от резкой боли, но это разбило бы заклинание. С усилием воли он прочел до конца, закончил заклинание. Оно должно было хоть немного продержаться.
Бумага рассыпалась пеплом, упала на землю.
Соран повернулся к двери и выпрямился. Боль пульсировала в его пальцах под нилариумом, в его руках до плеч и шее, вспыхивала в голове. Но чары трансформации всегда вызывали боль. Боль означала, что заклинание работало.
Рыча, он порвал лозы, словно паутину. Сначала лозы шипели и дрожали, пытались отбиться, свежие стебли заменяли разорванные, но вскоре они отступили от его атак, уползли по стене.
Соран схватил ручку двери и вошел на кухню.
Нилла лежала в ворохе юбок посреди пола.
Его сердце подпрыгнуло к горлу, застряло там и не могло биться. Он стоял на пороге, словно окаменел, жизнь, воля и сила покинули его. А потом энергия вспыхнула, он бросился вперед, оставив дверь открытой, рухнул на колени рядом с ней. Он потянулся к девушке, но вспомнил о заклинании когтей и отдернул руки, не задев ее нежную плоть.
— Перонилла? — его голос было едва слышно. Она дышала? Он не знал. Опустив ладони по бокам от нее, он опустил голову к ее груди, искал биение сердца. Сначала он ничего не уловил, а потом… вот! Сердце билось! Слабо, но она была жива.
Он отодвинулся, пальцы впились в пол, когти терзали камень.
— Перонилла, — снова сказал он. — Ты меня слышишь? Нужно проснуться!
Она не была тут. Ее тело было еще живым, но ее самой там не было.
Она была в мире носрайта.
Но Дева Шипов еще не добралась до нее. Соран быстро осмотрел ее конечности и понял это. Не было ран, порезов. Она была целой, хотя бы сейчас. Но он должен был найти ее. Быстро.
Соран собрал смелость и встал. Он повернулся к двери и заметил что-то на полу неподалеку. Книга. Он знал эту книгу.
— Нет, — выдохнул он. — Прошу, нет!
Он бросился к книжке и склонился над ней, лежащей у большой печи, словно ее там уронили. Это была пустая книжка. Когда он перевернул ее и полистал, он нашел остатки заклинания.
Может, это было не то, о чем он думал. Может, она не сделала это, не использовала глупо магию, несмотря на его предупреждения.
Он посмотрел на девушку, лежащую в нескольких футах от него. Она, наверное, не понимала, что спала, что оставила физическое тело.
Соран встал, сжал пальцы с когтями. Было уже слишком поздно. Как только Нилла стала работать над тем заклинанием, рябь магии гибрида пронеслась по квинсатре, и все, кто мог, ощутили это. Кириакос уже был в пути. Он мог сейчас приближаться к берегу Роузварда, чтобы забрать свою награду.
Но это было не важно, если Дева Шипов доберется до нее первой.
Подавив рычание, Соран оставил Ниллу на полу и пошел к лестнице.
18
 
«Это неправильно! Ты этого не хочешь!».
Голос взорвался в ее разуме, требуя внимания. Нилла слышала и понимала, но…
Но она не могла поверить в это. Руки Сэма обвивали ее, его губы голодно прижимались к ее, ее пальцы запутались в его темных волосах. Все в ее теле отвечало на его прикосновение, будто огонь бежал по конечностям. Ее сердце дико билось вместе с его, она отклонила голову, чтобы целовать его снова и снова. Его ладони подвинулись к застежке ее плаща, расстегнули ее и сбросили складки бархата с ее плеч, ткань упала на пол. Ее пальцы полезли под его рубаху, исследовали твердые мышцы груди и живота.
Сэм простонал, Нилла не успела приготовиться, как он подхватил ее на руки. Ее голова кружилась, она обвила руками его шею, пока он нес ее к кровати. Мир вокруг них был тенями, тьмой.
«Это неправильно! — снова закричал ее разум на глубине. — Это неправильно! Ты в опасности!».
Опасность…
Ее сердце дрогнуло, она пыталась бороться. Но Сэм уложил ее на кровать и забрался на нее, вес его тела придавил ее. Он целовал ее снова, ладони ласкали ее тело, исследовали силуэт ее талии, бедер, задирали юбки. Она ощущала его холодные пальцы, движущиеся вверх от ее колена.
— Сэм! — охнула она и оттолкнула его, отчаянно пытаясь перевести дыхание. — Сэм, что ты делаешь?
— Ты меня хочешь, — выдохнул он. Его голос был грубым и странным. Звучал не как Сэм, которого она знала. И его лицо… неужели Сэм был над ней во тьме?
— Нет, Сэм, — твердо сказала она. Ее пальцы сжали его плечи. — Не так. Не…
Она замотала головой, глядя на комнату за ним. Где они были? Это был не маяк. Это не… Они были в Дорнрайсе? Она не помнила. Все было размытым, будто в кошмарном сне. Она попыталась вдохнуть. Голова кружилась от запаха роз.
Розы…
Он опустил голову, целуя ее челюсть, ее горло. Его ладонь двигалась выше по ее ноге, пальцы были рьяными и ледяными на ее коже.
— Я вижу твои мысли, — прошептал он. — Ты хочешь меня. И я возьму тебя…
Нилла с криком сжала его голову, пальцы впились в его череп. Она резко повернула.
Что-то хрустнуло, как сухие прутья.
С дрожью, сотрясшей всю кровать, Сэм рухнул на нее. Он был легче, чем должен быть, не из мышц, которыми она восхищалась. Нилла в ужасе вскрикнула, оттолкнула его, отползла и попыталась слезть с кровати, отыскать свои ноги. Шипы рвали ее платье, ее кожу. Она плюхнулась на пол, глядя на тело на кровати над ней.
Это были спутанные лозы, живые шипы быстро собирались вместе. Тело дернулось. Приподнялось.
Лицо Сэма повернулось к ней. Только лицо было не из плоти и крови, а из лепестков роз.
«Ложь! Неверная!».
Голос шипел из темной прорези его рта, не голос Сэма, а женский, хриплый и тихий, полный яда.
«Я знаю, какая ты. Милая лгунья, которая заморочит ему голову и сердце и бросит разбитым!».
Страх пытался парализовать ее тело, но лозы задели ее ладонь, и это заставило Ниллу встрепенуться. Она развернулась, отчаянно искала. Ее меч. Он сломался? Магия развалилась, когда она уронила его, или… нет! Он лежал у двери. Она встала на четвереньки и бросилась к оружию, но колено запуталось в юбке, и она рухнула на лицо, вытянув руку.
Что-то задело ее лодыжку, обвило ногу, впиваясь шипами.
Нилла с криком сделала еще бросок к зачарованному мечу. Ее пальцы задели рукоять, она вытянула руку так, что суставы болели. Может, ее воля притянула меч к ней, но ее пальцы как-то сжали рукоять. Клинок потускнел до мерцания, но теперь ярко вспыхнул, заклинание ожило.
Еще вопль, сильнее прошлого, вырвался из ее горла. Она повернулась и ударила мечом, рассекая ветку, сжимающую ногу. Раздалось шипение, визг, и существо в облике Сэма упало на кровать, ладони с множеством пальцев сжали простыни, терзая старую ткань.