Сердце воина (СИ)

Завёл в типичную комнату для встреч.
— Алекса, тут для тебя дельце подвернулось. Можешь искупить своё плохое поведение.
— Моё плохое поведение? Тебе уже не нравится правда?
— Ты знаешь, о чём я?
Совершенно не представляла, о чём он, но спорить бесполезно. Права голоса у меня не было.
— Я совершил удачную сделку. Поздравь меня. Теперь в моей коллекции новый живой камень. Мне уже не терпится его испробовать.
Молчала, всё ждала узнать, при чём тут я. Неужели он думал, что разделю с ним радость?
— Поздравляю.
Сказала чисто из вежливости.
— Знаешь, на что согласился взамен Кир? Вот никогда не угадаешь.
— На что?
— На тебя.
— В смысле?
— На ночь с тобой.
— Что?! Я что, вещь или девка?
— О, как в точку ты сказала. Думаю, что-то среднее.
Стояла с гордо поднятой головой и смотрела прямо в глаза, больше моих слёз он не увидит. Знаю, людские страдания ему придают сил. А я так хочу, чтобы он поскорее сдох, не дам ему и капли живительной энергии.
— А если скажу нет?
— Можешь, конечно, рискнуть, но не советую. Ты знаешь, фантазия у меня бурная. Приведи себя в порядок и не опозорь меня, иначе я всё же от тебя избавлюсь. А детям скажу, что произошёл несчастный случай.
Он вышел. Пелена из слёз застилала глаза, все мои сдержанность и холодность моментально улетучились. Я была растоптана и не представляла, как собраться с силами. Дочки, только они меня всегда вытаскивали из бездны уныния, и сейчас я не могла их лишиться.
Постаралась успокоиться. С минуты на минуту придёт парень. И уж точно, он не должен видеть моих слёз. Хорошо, что комната тёмная, это, как всегда, кстати.
Осторожно открылась дверь. Я стояла спиной, но сразу услышала быстрые шаги животного и обернулась. Это был следопыт, он вошёл первый, за ним — хозяин. Увидев меня, остановился как вкопанный в дверях и словно не мог совершить больше ни одного шага. В меня немного вселило уверенности то, что я здесь не одна чувствую себя некомфортно и растерянно.
Пока мы застыли и не знали, что делать, ко мне подошло животное и облизнуло мою руку. Смотрела прямо в глаза этого чудовища, и мне казалось, что очень хорошо его знаю. Может, все следопыты одинаковы, ведь других я не видела, но он был вылитый Кир, только расцветка не та.
Юноша молча шёл в моём направлении, и с каждым его шагом моя уверенность таяла на глазах. Оказавшись рядом, он взял моё лицо в свои руки, посмотрел в глаза и с отчаянием крепко обнял меня, сжав, словно тряпичную куклу. По-моему, он немного не рассчитал, я чуть ли не задыхалась в его крепких объятиях. Не знала, что и делать. Была в них какая-то горечь утраты и, возможно, вины. Я боялась пошевелиться.
— Проклятье, ты совсем не узнаёшь меня. Я скрыт под обликом другого человека. Алекса, любимая, мы с Киром пришли, чтобы спасти тебя.
Смысл слов до меня доходил очень медленно. И мой мозг отказывался принимать эту информацию. Попыталась отстраниться, чтобы получше рассмотреть, но он не отпустил. Руки гладили аккуратно мои волосы, спину, старались прикоснуться к каждому участку и в то же время боялись меня повредить, словно я что-то хрупкое, эфемерное. Я закрыла глаза и была готова поверить в любую сказку, которую мне сейчас расскажут. Может, схожу с ума, но даже через восемь лет я узнавала объятия любимого человека. Мои руки потянулись навстречу.
— Ты меня узнала?
Я уткнулась ему в плечо и не могла вымолвить ни слова, потому что все невыплаканные слёзы вырвались сейчас наружу.
— Не плачь, теперь всё будет хорошо, мы вернёмся домой, там нас ждут наш сын и твой отец. Ты почти ничего не пропустила, ему всего год. А что пропустила, мы для тебя засняли на камеру, и ты можешь смотреть сколько угодно, каким забавным был Григолекс.
В душе творилось что-то невероятное, все чувства перепутались и мешали здраво рассуждать.
— Я не верю. Как такое может быть? Я видела, как ты умер!
— Обязательно расскажу тебе, у нас ещё будет много времени.
— Нам не выбраться отсюда!
Он отстранился, и странно было видеть этого молодого парня, а представлять Григориана. Я опять его обняла, так было проще.
 
— Узнаю свою Алексу… Ты опять не веришь мне.
Он нежно меня поцеловал в висок.
— Я уже давно смирилась с твоей смертью. Прости…
— Не говори ничего, я во всём виноват и не представляю, как искупить свою вину. Я каждый день умирал, представляя, что тебе приходится здесь переживать. Алекса, нужно торопиться.
— Что, прямо сейчас?
— Конечно. У меня только одна ночь, да и то каждую минуту Адамаск может передумать и выгнать меня отсюда. И я ничего не смогу сделать.
У меня есть медальоны для трансформации. Уже через пять минут мы будем на Земле.
Он уже потянулся за ними. Тут я словно очнулась и поняла, где нахожусь и что происходит.
— Я не могу всё бросить и исчезнуть.
— Алекса, не говори глупости.
Я решительно отстранилась.
— У меня есть дети, я не могу их бросить…
— Ты не можешь здесь остаться!
Он решительно меня преследовал.
— Прошло восемь лет. Всё изменилось… У меня совсем другая жизнь. Она ужасна, но в общем вполне терпима. Здесь моя семья.
— Какая семья, Алекса? Адамаска ты считаешь своей семьёй? А как же наш сын? Как твой отец? Кто тогда мы для тебя?
Я молчала. За восемь лет чувства притупились и утихли, я его давно похоронила и смирилась со своей участью. А Дамале и Ада стали всем в моей жуткой жизни. Как объяснить это ему? Он не поймёт.
— Нет, Адамаск мне, конечно, не муж, но он отец моих дочерей, и он любит их, а они его.
Григориан оторопело смотрел на меня, а мне нечем его было приободрить. Для меня прошла целая жизнь без него, и теперь, как это ни ужасно звучало, ему не осталось в ней места. Всё потому, что себя я давно похоронила и не стремилась найти счастье. Зато судьба моих дочек была на первом месте, поэтому чаша весов однозначно перевешивала в их сторону. Я не представляла, при каких обстоятельствах мы теперь сможем быть вместе. Девочки не сумеют переместиться на Землю с помощью медальона, они там никогда не были, а значит, я навсегда останусь здесь.
Он взял моё лицо в свои ладони. Я отошла и даже не хотела, чтобы он смотрел на меня.
— Я уже не двадцатилетняя девочка, мне сегодня исполнилось двадцать восемь лет. За это время я сильно изменилась, и от прежней Алексы ничего не осталось. Ты не знаешь…
Я сама взяла его за руку, чтобы он почувствовал, что она по температуре такая же, как его.
— Мы с Адамаском теперь связаны ещё и одной кровью. Он всю жизнь будет меня преследовать, мне от него никуда не деться. И ты в конце концов поймёшь, что всё зря затеял.
— Меня всё устраивает и глубоко наплевать на твою кровь. Я жить без тебя не могу, ты это понимаешь?
Он крепко сжимал мою руку, словно боялся, что я ускользну.
— Отпусти и забудь. Мне отсюда никогда не выбраться, я смирилась.
— Что ты мне говоришь?! Это какой-то бред. Очень жаль, что нет возможности тебя опять погрузить на корабль в принудительном порядке. Я бы обязательно это сделал снова.
Алекса, я прошу, не усложняй нам с Арсаном жизнь, поверь, нам и так последний год было непросто. Мы провернули нереальное дело, ты не представляешь, чего нам это стоило. И всё шло как по маслу…
Я аккуратно забрала свою руку и стала отходить всё дальше и дальше маленькими шажками, чтобы вырваться из этого внезапно навалившегося безумия.
— Я не могу, — повторяла я, стараясь передать ему своё состояние души, в надежде, что он перестанет меня терзать и услышит. Пыталась объяснить: — У меня две дочки, Ада, ей всего три года, и Дамале, ей восемь лет. Они не смогут выжить в этом мире без меня, а я не буду там счастлива без них.
— Мы потом их заберём.
— Через восемь лет? Они забудут, как меня зовут, и не думаю, что дело выгорит второй раз.
Григориан закрывал уши руками и жутко злился. Ностальгия неприятными воспоминаниями врывалась в мои мысли, сцены былых выяснений отношений стояли перед глазами.