Ржавое золото (СИ)

Нежный запах достиг носа девы, и ей приснилось лавка благовоний, где рогатый и хвостатый, но предельно любезный приказчик предлагал ей хрустальные флаконы с заграничными и отечественными духами и грозился, что, если прекрасная дама не примет хотя бы малюсенький пузыречек, перекрестится и замертво рухнет у ее ног.
* * *
 
— Итак, как вы, любезные слушатели, безусловно, догадались, граф Шарль де Минюи оказался каким-то образом связанным с Цепью… Да-да, именно с большой буквы, ибо этот ржавый предмет был уникальным… Впрочем, Цепь уже не была полностью покрыта ржавчиной, ибо после эпизода у лилового костра во дворе замка, где присутствовал никто огромный, закованный в панцирь, одно из звеньев превратилась в чистое золото!
 
  
Глава 8
 
— Да господин профессор, говорить вы, конечно, мастак, но слушателей все равно нашел я! Будет справедливо, если говорить мы будем по очереди, идет? Или пригласим главного арбитра?
— Ты меня утомил своим своими глупыми ухмылками. Отныне рассказывать будем поочередно, но светиться больше не смей?! Это безвкусица! Китч!
— Согласен. Ты старикан ничего, шустрый. Вдвоем мы в два счета управимся с этой историйкой!
— Ты так считаешь? Эх, молодежь!
* * *
— Так вот, Контик проснулся оттого, что некто долго и настойчиво тянул его за рукав. Контанель сделал попытку перевернуться на другой бок, но в момент поворота его чувствительно куснули за плечо. Внезапная мысль о хозяине-вампире мигом подняла беднягу на ноги!
Перед ним стоял Черт, дружески помахивая хвостом, и скалил зубы в собачьей ухмылке.
— Черт тебя побери! — ругнулся Танельок и сладко зевнул.
— Вставай, завтрак уже на столе! — громогласно возвестила Матильда.
Когда Тан наконец соизволил явиться к столу, вся компания уже за обе щеки уписывала завтрак.
— Экий ты соня! — пожурил его сидящий несколько отдельно призрак. — Господин де Минюи едва не добрался было до твоей порции (вампир смущенно улыбнулся), да Матильда вступилась.
Контанель бодренько уселся на стул с высоченной резной спинкой и принялся за еду.
— Между прочим, новоиспеченным дворянам не вредно было бы приличнее одеваться к столу! — наставительно заметил де Спеле.
Нель мимоходом огляделась свою расхристанную рубаху, пожал плечами и опять впился в баранью ногу.
Господин де Спеле с внезапным интересом всмотрелся в Контанеля.
— Позвольте осведомиться, что за предмет болтается у вас на шее вместо креста?
— Ключ, — буркнул Контик и основательно закусил ответ.
Сидящая рядом с ним Матильда без лишних разговоров стянула с шеи студента шнурок с ключом и отдала господину де Спеле.
— Занятно, занятно, — сказал призрак, разглядывая ключ со всех сторон и поднося его ближе к глазам. — Э-эгеньо, — прочитал Рене надпись на серебристом металле. — Это на каком языке?
— На дикарском. — Видя немой вопрос в глазах окружающих, Контик пояснил: — семейная реликвия. Предок где-то разжился.
Рене на несколько секунд задумался, потом произнес заклинание, надел шнурок с ключом на палец и сильно раскрутил…
* * *
Маленькая, затерянная в горах долина. К небу поднимается дом священного костра, слышится заунывное пение. Люди, много людей. Часть из них занята перетаскиванием какой-то поклажи: тюки, сундуки, бочонки. Все это они сносят в подземный ход, скрываясь в темноте уходящего вниз коридора.
Костер горит у самого входа, а суровый человек в одеянии охотника время от времени подбрасывает хворост.
Немного поодаль несколько человек заканчивают тесать Каменного Бога. Они очень спешат, потому что жрец подгоняет их, целую ночь они проработали при свете костра и факелов.
Каменный Бог весьма безобразен. У него почти нет шеи, голова сидит на широких печах нелепым обрубком. Глаза закрыты и потому едва намечены несколькими штрихами, Зато нос, круглый и большой, а занимает пол-лица. Толстые губы растянуты в нелепой усмешке. Непомерно длинные руки покоятся на коленях. Бог сидит, привалившись спиной к скале, из которой он создан, в обычной позе отдыхающего путника.
 
Жрец недоволен, ему кажется, что работа идет слишком медленно, уже сереет рассвет, а сокровище еще не упрятали в недра. Гортанным окриком жрец опять подгоняется соплеменников и беспокойным взглядом обводит горные склоны. Неожиданно его взгляд останавливается на черном силуэте, четко вырисовывающемся на фоне светлеющего небо, а рука сжимается в кулак. Несколько секунд жрец смотрит ту сторону, потом отводит глаза и что-то вполголоса приказывает охотнику у костра. В последний раз подбросив хворост, охотник отходит.
Человек, наблюдавший со скалы за происходящим, обеспокоен. Проклиная свою беспечность, он торопится покинуть ненадежное укрытие, прыгает с камня на камень, спешит туда, где на горной тропе стоят оседланные лошади. Друг обещал дождаться.
Лошадей на тропе человек не нашел.
Когда над горизонтом появился краешек солнца, охотник загасил костер. Последний, покинувший храм человек, из рук в руки передал охотнику ключ. Церемонию захоронения сокровищ должен был завершить жрец, но жрец был занят. Охотник ногой разбросал уголья костра, поклонился Каменному Богу и стал смотреть ту сторону, где собрались воины его племени. Они стояли вокруг маленького естественного бассейна под скалой, где скапливалась дождевая вода после обильных весенних ливней.
Охотник тоже ждал и потому не видел ужом подползающего к нему со стороны храма человека в черном. Черный привстал, мелькнуло лезвие, и охотник без звука повалился на погасшие угли. Убийца поспешно схватил ключ и пополз обратно, пользуясь тем, что внимание воинов было поглощено происходящем на скале.
Жрец подтащил к краю скалы человека со связанными руками, произнес несколько коротких фраз… Пленник с ужасом глядел на водную гладь внизу. Крошечный бассейн смотрелся отсюда, как налитая до краев чаша с черным дном, слишком мелкая для того, чтобы смягчить удар. Сейчас черное дно скроется под красной мутью…
Жрец подтолкнул в спину, подошвы сапог соскользнули с влажного от росы камня, сердце замерло, глаза широко раскрылись…
* * *
— А-а! — заорал Контанель, отворачиваясь от приближающейся воды и зажмуриваясь.
Де Спеле швырнул ключ на стол, и видение исчезло. Матильда подскочила к Контику, обняла за плечи, повернула к себе:
— Ну что ты, дурачок? Это же колдовство, господин де Спеле колдует!
— Я не хочу! — раскачиваясь, простонал Контик. — Я боюсь!
Он все еще был там, на скале, когда сапоги соскользнули с влажного камня, и навстречу понеслась ужасающая бездна, и одновременно смотрел на падающего себя и видел, как бесшумно возникают со стороны храма вооруженные люди в черном, и знал, что случится через минуту, и все-таки падал, падал, падал…
Чьи-то руки прижали к его губам кружку с вином, Контанель жадно глотнул, закашлялся и открыл глаза.
Над ним склонилась встревоженная Матильда, а чуть поодаль виновато переминался с ноги на ногу господин де Спеле, впервые утративший свой апломб. Вампир сидел тихо-тихо и только переводил взгляд с одного действующего лица на другое.
Матильда ласково погладила Контика по голове, как ребенка, и повторила:
— Это же не по правде, это колдовство!
— Это было! — истерически воскликнул Таник.
— Контанель прав, — угрюмо согласился призрак. — Было, но с его предком. Это смерть его предка. Дернуло меня нелегкая взять этот ключ! Какого… идола ты вылез к столу в таком растерзанном виде?
— Меня всю ночь блохи грызли? — пожаловался Контанель.
— Какие блохи? — возмутилась Матильда. — Чистота кругом!
— Откуда я знаю? Может, Черт напустил!
— У Черта нет блох, потому что он необычная собака! — возмутился и де Спеле.
После недолгого молчания Контанель сказал:
— Этот ключ оставил в нашей семье приятель предка, с которым они вместе бродили по стране, говорил, что это талисман от дурного глаза.