Княжья травница (СИ)

Так, ладно, не время предаваться самобичеванию! Мне нужно очистить рану и убрать этот огненный шар, который грозит убить князя.
Только как?
Я попробовала приложить ладонь и выдавить шар, но тот упрямо сопротивлялся.
Больному явно становилось хуже. Он стонал, бормотал что-то, пытаясь сбросить мою руку. А я безуспешно боролась и с ним, и с инфекцией. Не получится. Ох, ничего не выйдет! Он умрёт по моей вине.
Хорошая из меня травница получилась, ничего не скажешь!
Так, Диана, спокойно. Надо успокоиться и подумать. Но быстро: времени мало. Если я не могу повлиять на инфекцию снаружи, я должна сделать это изнутри. Другими словами — операция. Только тут есть маленькая проблемка! Вот уж не думаю, что ключница допустит меня с ножом к князю... Свистнет, прибегут дружинники и заколют меня на месте.
А как по-другому?
Прищурившись, я прикинула приблизительно толщину грудной клетки мужчины и длину своих пальцев. Если попробовать с двух сторон. Если достану до инфекции. Можно просто вытянуть её наружу. Отчего-то я была уверена, что смогу, стоит только коснуться красного шара!
Решившись, обратилась к ключнице:
— Помоги мне. Надо его держать на боку.
— Ты знаешь, как лечить лихорадку? — недоверчиво спросила женщина. Я кивнула, с усилием перевернув больного снова на бок. Ключница придержала, навалившись на плечо, а я несколько раз выдохнула, как перед прыжком в воду. Смогу ли сделать то, что задумала? Эх, не попробую — не узнаю! Да и без антибиотиков князь всё равно умрёт.
— Я очень сильно постараюсь, — ответила ключнице и погрузила указательный палец в едва затянувшуюся рану. Благодаря магическому рентгену увидела, как коснулась очага инфекции. Отлично! Теперь с другой стороны. Палец прошёл в выходное отверстие, словно в горячий податливый фарш, и меня передёрнуло от отвращения. Но делать было нечего. Надо спасать человека! И вот я уже касаюсь обжигающего шара с двух сторон. Уничтожить инфекцию! Убить бактерии, убрать красное, пусть всё станет зелёным!
Я кровожадно желала смерти инфекции!
Боже, я стала средневековой знахаркой! С ума сойти. Нет, надо мыслить по-врачебному. Я будущий врач, а не шептунья какая-нибудь! Так, надо представить, что мой палец — это отсасыватель. Я введу его в сгусток инфекции и просто вытащу через себя. Как гнойник удалить — проще простого. А куда дену? Разберёмся. Слышала же, что ведьмы силу могут заключить в камень или в ветку. Думая так, я сосредоточилась на шаре, пылающем внутри тела князя. Сосредоточилась, как хирург над операционным полем. Сестра! Отсос!
— Что там? — тревожно спросила ключница. — Эй, ведьма! Что ты делаешь?!
— Ничего, — сквозь зубы процедила я, изо всех сил борясь с упрямой инфекцией.
Видимо, на лице моём было написано всё страдание еврейского народа, потому что ключница совсем испугалась:
— Матушки-батюшки, да ты ж убьёшь его!
— Это ещё бабушка надвое сказала, — ответила и даже кончик языка высунула, помогая себе. — Молчи и держи крепче!
Раненый принялся снова вырываться, и я чуть было не потеряла шар, но мне всё же удалось подцепить его и выжать до самого конца. Теперь надо аккуратно вытащить пальцы. Забинтовать рану и уповать на лучшее.
С противным чмокнувшим звуком палец покинул тело князя. Я вытерла его о бинт, оглядела рану. Вроде бы выглядит уже здоровее.
— Нужно обмыть раны чистой водой и забинтовать, — распорядилась я. Старушка с кряхтением подала мне плошку воды и тряпицу. Правильно, кто сделает это лучше меня? Только сама, всё сама. Этим дикарям доверять нельзя.
Когда с перевязкой было закончено, я покрыла мужчину до пояса меховым одеялом и сказала:
— Окно надо открыть.
— Как же? Ведь светлый князь болен! — возразила ключница.
— Не спорь со мной. Ему нужен свежий воздух! И печь не топите сильно.
— Может, и чем кормить князя скажешь? — поддела меня женщина, вздёрнув нос. Я покачала головой. Скажу, а толку? Они всё равно меня не послушают. Куриный бульон, ничего острого, жирного и солёного...
— Корми хорошо, но не слишком много.
 
Я бросила последний взгляд на князя, который уже перестал метаться и вернулся к нормальному цвету лица. Надо надеяться, что теперь всё будет хорошо. Подняв мешок с пола, я кивнула ключнице:
— Масла-то дашь?
— Дам, — и она посмотрела на раненого. Видимо, его состояние удовлетворило её, и ключница велела старухе: — Отвори окошко маленько, пущай воздух освежеет.
— Застудится князюшка-то, — проскрипела та.
— А ты укрой потеплее, — и ключница вышла из светлицы, а я за ней. Мы снова спустились в кухню, и любопытные взгляды кухарок заставили меня поёжиться. Они словно спрашивали: ну, вылечила нашего больного или убила? Ох, не спрашивайте, сама надеюсь, что всё-таки первое, а не последнее.
Ключница открыла дверь в кладовую и сказала:
— Выбирай, травница.
— Мне масла любого надо. Растительного.
— Льняное есть, а есть конопляное.
— Мне бы литров. — я задумалась. Прикинув длину волос русалок, помножила на восемь и вздохнула: — Литра три для начала.
— Это сколько в бочках-то? — наморщила лоб ключница. Я испугалась:
— Куда мне бочку? Мне бы баночку... кувшинчик... вот такой, — и отмерила руками объём трёхлитровой банки. Ключница посмотрела на меня с прищуром и кликнула:
— Голуба! Подь сюда!
Прибежала баба с караваями, вытирая красные натруженные тестом руки:
— Чего тебе, Забавушка?
Тут, признаться, я даже фыркнула от сдерживаемого смеха. Забава? Вот эта толстенькая монашка с постным лицом? Хоть бы имена давали нейтральные, чтоб людей не веселить! Забава-ключница покосилась на меня и велела Голубе:
— Налей маслица льняного в добрый кувшин да поднеси травнице!
— Сделаю, сделаю, Забавушка, — кухарка подобострастно поклонилась и зыркнула на меня странно. Ключница повернулась ко мне и сказала:
— Ежели князю хуже станет, пришлю за тобой. Молись Макоши, чтобы он поправился.
Так и захотелось спросить: а не то что? Но я этого не сделала. Сама знаю, что. Дразнить ключницу не стоит, она важный человек в тереме, сразу видно, хоть и молода.
Принимая кувшин с маслом, заботливо обмотанный по горлышку чистой тряпицей и обвязанный верёвкой, ответила с достоинством:
— Благодарю! Присылай, я всегда дома.
Ага, куда мне ещё ходить. Разве что русалок лечить.
Я уже почти выбралась из города, когда услышала снизу, у своей ноги глухой голос:
— Что же ты, Диана, совсем не узнаёшь?
Вздрогнув, опустила взгляд и увидела Бурого. Плюнула, выругавшись про себя, и сказала:
— Напугал, лохматый. Чего за хозяином плохо смотрел?
— Мы не обучены лекарскому делу, — буркнул пёс, вывалив язык набок. — А ты обучена, вот и лечи.
— Я и лечу! А вот ты присмотри за ним!
— Как это? — подозрительно посмотрел на меня пёс. Я пожала плечами:
— Смотри, чтобы гной не появился снова. Не давай его кутать. Окно не давай закрывать!
— Это я могу, — солидно ответил Буран. — Это я с радостью. Буду страшно рычать!
— Рычи, — усмехнулась я. — Ну, я пошла. Пока!
— Проводить?
— Ты ж мне не ухажёр, чтобы провожать, — фыркнула и покосилась на дружинников у ворот. Один из них спросил меня:
— Выходишь, что ль? Отворять?
— Отворяй, — кивнула. Створка заскрипела петлями, и я скользнула с деревянной мостовой на пыль дороги, бережно прижимая к груди кувшин. Голова начала кружиться, и я очень боялась не успеть добраться до дома. Похоже, высосанная из тела князя инфекция теперь действует на меня. Сейчас свалюсь на дорогу и буду валяться в лихорадке, и никто меня не вылечит...
Почти бегом я догалопировала до избушки и влетела в неё, закрыв за собой дверь и навалившись на неё спиной, словно за мной гналась вся дружина князя. В голове гудел набат пульса, я чувствовала каждый кровеносный сосуд, каждый удар сердца отдельно и все вместе. Парацетамольчику мне! Аспиринчику! Полцарства за обезболивающее!