Дитя моря и света (СИ)

— Началась полная неразбериха, — он покачал головой и впервые настоящая улыбка озарила его лицо, — дело в том, что мы все меняли прошлое под себя и каждый остался в своей, новой вселенной. Мы разделились. Хотя все изначально помнили, как начался наш путь. Но бывало в этих скачках мы теряли то одного, то другого.
— То есть?
— У него вообще не оказывалось такого таланта или он уходил с института еще до того как мы встретились.
— И как же вы опять собрались обратно?
— Я догадался написать всем по письму и прыгнул дальше всех в прошлое, чтобы передать эти письма.
— Вы смогли перемещать предметы уже тогда?
— Пока все дурачились, я видел, как все выходит из-под контроля и решил взять это в свои руки. Долго думал, как бы вернуть на круги своя. И вот додумался. Но нужно было получить определенные навыки, которые я и освоил в одиночку. Оказывается, Ярик сплотил всех по моей наводке и на «Магию времени» тоже все пошли из-за моих писем, которые они получили задолго до того, как определились со специальностью.
— У меня в голове не укладывается — сказала Аля, пытаясь переварить услышанное.
— И у меня, — сказал Митя, в мозгу у него, похоже, шел непрерывный вычислительный процесс.
— У всех были письма, кроме меня самого, потому что я не помню, чтобы получал такое и здраво рассудил, что незачем писать самому себе. Я всем написал одинаково, чтобы в такой-то день, в то-то время, все, чем бы они ни занимались, должны появиться в одном месте. В итоге пришли все, кто получил письма от меня, то есть все с моей реальности, как я помню. Надеюсь, по пути никого не потеряли.
— В смысле?
— Мы дружно могли забыть о ком-то, при перемещениях. Если бы я тогда не менял прошлое, мог бы с уверенностью утверждать, что эта реальность наша, изначально.
— А так не можете?
— Нет, но я старался ничего кардинально не менять, лишь могу предположить, что это она.
А что будет, если она предотвратит смерть человека? Это не какая-то невинная шалость. Что если ее вселенная изменится до неузнаваемости? Об этом она подумает позже.
— Мы прыгали недалеко, серьезных последствий это не вызвало. Но если бы осмелились на десятки лет и больше, то случилось бы непоправимое.
— А вы не пробовали?
— Не успели.
Але вдруг стало неудобно сидеть, захотелось встать и походить по комнате, прежде чем она задаст следующий вопрос.
— От чего вы погибли?
— Терпение. Я к этому веду.
Не в состоянии сдерживать себя Аля соскочила с кровати.
— Главное мы поняли, что должны держаться вместе. С тех пор мы стали перемещаться только впятером.
— Как?
— С помощью…
— Сферы, — договорила за него Аля.
Владимир удивленно посмотрел на нее.
— Да, с помощью нее. Использование сферы и помогло мне перемещать предметы.
— Есть книга, где ее свойства подробно описывают.
— Там лишь крупица информации, я знаю, о какой ты книге говоришь. Она помогла поначалу, впоследствии мне стало мало того, о чем там говорилось. Я до всего дошел сам.
— Вы мне поможете, научите меня всему, что знаете?
Владимир посмотрел на нее своими старческими глазами.
— Подумай хорошенько, для чего тебе это надо.
— У меня просто есть талант путешественника и я хочу его развить, — соврала Аля, хотя доля правды была в ее словах.
— Мы почувствовали свою власть, — продолжил рассказывать Владимир, но теперь он смотрел только на Алю, — и заигрались. Прошлое нас больше не интересовало. Мы делали упор на будущее, если нам не нравилось, что мы видели, возвращались обратно и пытались его изменить в настоящем. И как только выбирали правильный путь, как нам казалось, его и придерживались.
Але не понравилось то, куда повернул рассказ, ей как раз хотелось больше узнать про перемещение в прошлое, но ничего не поделаешь, пришлось слушать.
— Начинали осторожно: на год вперед, на два, дальше больше — пять, десять лет. Мы столько узнали о себе, о своих возможностях. Мы прожили, не смотря на возраст, в котором погибли, долгую жизнь.
— Насколько вы переместились, чтобы сделать то фото, на стене Эдмонда?
 
— Дай подумать, — он почесал бровь, — на семьдесят лет, но мы прыгали и дальше. Мы ошибочно предположили, что Эдмонд станет нашим преемником, когда нас не станет. Ведь он обучал ребят магии времени. Мы навестили его в детстве, чтобы проверить так ли это, помочь определиться с выбором таланта, потому что он был еще в поисках.
— Вы искали таких же как вы, путешественников?
— По всему миру. Где мы только не были в наших будущих ипостасях. В свои восемнадцать я посетил почти каждый уголок Вилларда.
— И за это время так никого и не встретили.
— Ты права. У тебя уже получались прыжки?
— Да, — не стала таить Аля.
Он очень долго изучал ее, Аля даже снова уселась, чтобы скрыть смущение.
— И что случилось потом? — спас ее Митя.
— Из-за тебя мы и погибли, — все так же глядя на Алю, проговорил Владимир.
— Что? — одновременно спросили ошарашенные Аля и Митя.
— Ваша реакция это что-то, — засмеялся Владимир, — не напрямую, конечно. Мы искали тебя, а ты родилась слишком поздно. Мы прыгнули на сто лет вперед, и прогадали. В это время мы все умерли от старости. Только подумайте! Мы могли бы жить вечно, — в глазах блеснул фанатичный огонек, — и так кончили.
— А что если я смогу вас…
— Не вздумай! — прокричал Владимир, — нет! Ты хотела бы нас предупредить, то есть воскресить из мертвых?
— Да, — осторожно ответила она.
Владимир покачал головой.
— Не совершай наших ошибок, — он замолчал, — тем более мы не достойны этого, — его голос снова стал бесцветным.
— Почему? — почти шепотом спросила Аля.
— Как я уже говорил, мы почувствовали власть, в том будущем, мы стали Великими правителями. У нас был тотальный контроль над всем миром. Мы все это прекрасно понимали и без зазрения совести пользовались.
— Вы были правителями? Ваш народ был счастлив?
— В том-то и дело, что нет. Власть развращает.
— Что именно произошло?
— Мне тяжело об этом говорить, но я хочу выговориться, чтобы донести до тебя свою основную мысль. Не теряй голову. Некоторым из нас было мало того, что они имели, хотели больше, еще больше. Начались ругани, борьба за власть, битва талантов. Мне пришлось им напомнить, чем чревата игра со временем, они меня не послушали, пришлось доказывать силой.
— Как?
— Я сказал, что перемещу их на сто лет вперед.
— То есть вы уже заранее знали что произойдет?
— Знал, но так же я знал, к чему приведет наша гордыня, хвастовство. Почему-то кроме меня никто об этом не беспокоился.
— Но, как же они купились на это? Почему поверили вам?
— Потому что их беспокоило другое, развивать талант сам никто не собирался. Они привыкли, что я подскажу, как правильно, поэтому, когда я сказал, что у меня получилось прыгнуть далеко вперед, они безоговорочно поверили. Они же не могли подумать, что я пожертвую собой.
— Кто-то кроме вас остался в виде приведения?
— Нет, — тихо сказал Владимир, — я искал, хоть кого-нибудь, долго. Но все они погибли навсегда.
— Вы не пробовали все изменить?
— Вернуться назад? Это не возможно. Я призрак, мой талант утрачен и до недавнего времени я потерял и себя, свои мысли, воспоминания. Я чувствую вину. Сейчас понимаю, что нужно было по-другому, объяснить, хотя бы попытаться.
— Вы бы ничего не смогли предотвратить, — Але хотелось говорить ему именно на «вы».
— Знаешь, почему я стал бестелесным ничем?
— Не говорите так? Вы это вы, только без телесной оболочки.
— Знаешь? — повторил вопрос Владимир, и, не дожидаясь ответа, продолжил, — у меня есть незаконченное дело — мне нужно их прощение, хотя бы попросить, просто попросить. Чтоб они знали, что я сожалею о случившемся. И теперь я застрял здесь вечно и скоро превращусь опять в то, кем был до недавнего времени, пока вам не понадобился.