Тарпея (СИ)

Остальные тоже замирают, вылупившись и мигая глазами во все стороны, смотря то на Чонгука, то на Тэхена.
Чонгук думал об этом все два дня, если честно. И не возникало никаких сомнений или иных мыслей, что рано или они оба не готовы. Он думал, как сделать это красиво и романтично, подстать самому Тэхену. Даже собрался ехать в город за патефоном, чтобы на фоне их свидания (а оно должно было быть) играла музыка, которую так сильно любит омега.
Альфа был настроен решительно, особенно после слов своей стаи.
Он хотел быть с Тэхеном всё то время, что им отведено. Хотел принадлежать ему сам и хотел назвать омегу «своим».
— Да, — тихо, все ещё пребывая на грани удивления и где-то на пути к принятию, отвечает Тэхен. — Да, я выйду.
— Я сейчас расплачусь, — Хосок сипит, прикрывая губы ладонью, сдерживаясь. — Нет, ну правда.
— Хосок! — Джин закатывает глаза, удивляясь тому, какие же альфы бывают тугодумы.
— Мы тут немного лишние, — с этими словами Юнги поднимается с кровати, пиная Джина заодно. Лекарь недовольно бузит, но встает следом, оставляя пару наедине.
— Поздравляем вас от всей нашей семьи. Назовите первенца в честь моего мужа-болтуна, — Донмин машет рукой на прощание и выходит из комнаты, хватая Хосока за руку и таща за собой силой.
— Пусть Тэхен выпьет лекарства и поест! — напоследок командует Джин, хлопая дверью.
Дверь захлопывается, оставляя за собой успокаивающую тишину. Тэхен смущенно улыбается, поджимая губы и пряча пальцы в ладонях. Он смотрит только на Чонгука, глубоко вдыхая.
— Итак… — омега пальцем указывает сначала на себя, потом на Чонгука. — Ты сделал мне предложение.
— Я сделал тебе предложение, — вторит ему Чонгук, подходя ближе и присаживаясь туда, где недавно лежал лекарь. — Ты не приходил в себя всего два дня, а я уже так сильно почувствовал твое отсутствие.
Тэхен кладёт свою голову ему на плечо, ощущая себя в безопасности и по-настоящему счастливым. Даже сквозь слабость. Он ощущает лёгкость и настоящий покой на сердце. Тэхен знает, что теперь всё будет иначе.
Биение сердца Чонгука звучало самой любимой колыбельной.
***
1 год и 1 месяц назад
Тэхен просыпается в горячих объятиях альфы, щурясь от яркого солнца. Лениво поворачивается к Чонгуку лицом, пытаясь урвать последние секунды сна. Ему жарко, он скидывает с себя одеяло и в поиске удобной позы закидывает ногу на Чонгука. Яркий свет мешает, поэтому омега прячет лицо на груди альфы. Чешет о неё нос.
— Хватит копошиться. Ещё очень рано. Спи, — сонно хрипит Чонгук, не открывая глаз.
Тэхен чмокает Чонгука в ключицу, молча прося не бубнить, и правда засыпает, всё-таки обратно заползая под одеяло.
Второй раз просыпаются оба от шума, доносящегося с кухни. Тэхен протестующе мычит, отказываясь вставать.
— Там происходит конец света?
— Нет, — усмехается Чонгук. — Там происходит Джин с Юнги. Этот дуэт ещё страшнее конца света.
Тэхен даже не спорит. Неугомонная пара с свербящим шилом в одном месте спелись за милую душу.
— Не хочу вставать, — гундит омега, целиком заползая на Чонгука, как ленивая улитка. Сам не хочет и отпускать тоже не намерен. Альфа смеётся, обнимая и прижимая к себе.
— Надо, — спокойным голосом, ещё не отошедшим от сна, говорит Чонгук, словно маленькому ребёнку. — Сегодня день нашей свадьбы.
Тэхен весь съёживается от этих слов, довольно улыбаясь и упираясь щекой о грудь Чонгука. От одной только мысли, что сегодня будет проведён обряд вступления в стаю и обряд женитьбы, у него щекочет живот. Он нервничает, очень. И лезет за поцелуем.
Всю стаю Тэхена давно уже посвятили в стаю Чонгука, теперь они являлись одной полноценной семьей, что не могло не радовать.
С Тэхеном решили повременить из-за долгого восстановления. А когда омега уже встал на ноги, то свадьба оказалась на носу, вот и решили, что проведут всё в один день. Тэхен не возражал, наоборот же. Ему было волнительно до искрящихся кончиков пальцев.
Многое произошло за время восстановления Тэхена. Прошло ежегодное собрание охотников и вожаков каждой стаи, на котором Чонгук с Намджуном в красках рассказали о случившемся. Чонгук спрашивал о Чеде, но никто не видел его. Трус скрылся, позорно сбежав.
 
Намджун нашёл предателя, который когда-то рассказал лжеохотникам о сотрудничестве стаи с охотниками. Это оказался один из подручных Намджуна. Молодой парень, что никак не мог понять, почему они, охотники, убивают нечисть, но не убивают оборотней. Услышав о предстоящей битве, охотник решил, что пора положить этому конец, вот и сдал своих же. Поплатился собственной жизнью. Намджун не пожалел.
— Надеюсь, что я не упаду, пока буду идти перед всеми, — смеётся Тэхен прямо в губы.
— Падай на здоровье сколько тебе влезет. Я все равно поймаю.
Чонгук невесомо оглаживает чужую спину, очерчивая выпирающий позвоночник. Тэхен стал ещё тоньше после восстановления, сидя на отварах Сокджина, хотя чувствовал себя замечательно и бодро.
— Я знаю, — звучит на выдохе, с улыбкой.
Чонгук же говорил, что Джин и Юнги страшнее конца света. Омеги врываются в их комнату, нагло утаскивая Тэхена в свои руки, наперебой крича, что пора готовиться к церемонии. Альфа успел только смазано чмокнуть в уголок губ напоследок, после дверь в комнату захлопнулась. Юнги накинул на Тэхена откуда-то взявшийся тулуп, посреди июня-то, потому что вытащили они жениха в одном только нижнем белье да в футболке для сна. Обувь надеть не дали, уводя сразу же в баню. Тэхен успевал только глазами моргать, с обеих сторон его держали за руки, как пленного.
— Как настроение? — между делом спрашивает Юнги, заталкивая вожака в предбанник.
— Ощущение, что меня вырвали из постели, в которой лежал мой горячий альфа и без пяти минут муж, — бубнит Тэхен, ойкая, когда Джин вытряхивает его из тулупа и практически сам стягивает футболку.
— Это всего-то свадьба, — ехидничает лекарь. — Чего стоишь? Снимай трусишки и запрыгивай в баню. Будем мыться. Сегодня Намджун приедет…
— И Чимин тоже, — стягивая с себя одежду, поддакивает Юнги.
— Поэтому нам тоже надо… Ну, надо. Сам понимаешь.
Тэхен смеётся, заходя в баню. Любовные дела они такие.
За пять месяцев, прошедших с момента битвы, Чимин и Намджун приезжали в поселение три раза. На свидания.
Свидание Юнги и Чимина слышала вся стая. Тэхен как вспомнит, так вздрогнет. Юнги ещё потом недели две ходил и краснел, как рак. Зато довольный. У них с лучником свои амурные дела, сопровождаемые вспыльчивыми характерами, пререканиями и страстными поцелуями везде, где только вздумается. Стая уже начала шутить, что с таким нравом Чимин должен был родиться оборотнем.
На второе свидание пошли гулять к озеру, но Юнги там провалился под лёд, перепугав бедного Чимина почти до седины. Он же потом своего волчонка лечил, отказываясь уезжать домой. Поил чаем с мёдом, надевал на ноги шерстяные носки и целовал в сопливый нос. Юнги ворчал только для вида, но внутри плавился растаявшим пломбиром от заботы и любви, что окутала его от пяток до макушки.
Третье свидание прошло под уговоры омеги, потому что тот клянчил научить его стрелять из лука. Чимин открещивался, как мог, говоря, что учитель из него плохой и, откровенно говоря, нервный. Все равно сдался под жалостливые взгляды. Юнги стрелять не научился, но научился французскому поцелую.
Намджун же с Сокджином оказались теми ещё партизанами в засаде. Глава охотников под шумок (и с предупреждения Чонгука и Тэхена) увозил их драгоценного лекаря в город за границы стаи. Стихи ему читал и по аптекам возил. Джин потом чуть ли не задыхался от восторга до закатывающихся глаз, рассказывая, какое же это было романтичное свидание. Намджун ему ещё для большего впечатления и эффекта скупил половину аптеки, чем привёл в полный экстаз. В лесу они не оставались ни на первое свидание, ни на второе. Охотник, как истинный не джентльмен, не привёз Сокджина ночевать домой. Не то, чтобы сам омега был против. Ему очень даже понравилась мягкая перина вкупе с шёлковыми простынями в особняке.