Тарпея (СИ)

— А если не увидят? Тут все в пару! — Тэхен враждебно пялится на дверь, а затем и на самого альфу. — Вам нужно поставить замок. Как вообще одиноким омегам спокойно мыться? А семейным парам? Никакого же спокойствия.
— Парочки слышно ещё за пределами бани, — на такой ответ Тэхен ещё больше выпучивает глаза, не зная, что ответить. Смутился. — Мы же оборотни. Мы все друг друга видели голыми.
А Тэхен вот не видел! Он сдувается, как шарик и жалобно заламывает брови.
— Ты можешь… Можешь остаться тут? Мне так будет спокойнее. Пожалуйста.
Чонгук ждал этой просьбы. Тэхен такой предсказуемый. Альфа кидает на него взгляд, мол, ты серьезно? Но видя в ответ все те же просящие глаза, понимает, что серьезно.
— Ладно.
— Спасибо! — Тэхен сияет, улыбнувшись. — В следующий раз я возьму с собой Юнги или Джина.
Чонгуку хочется сказать, что не надо никого звать. Ему не трудно. Но вовремя замолкает.
Тэхен снимает с себя куртку, кладёт полотенце с чистым бельём на лавочку и прямо в одежде уходит в баню. Все равно придётся стирать.
— Я быстро! — обещает он.
— Только не доводи себя до обморочного состояния, как Намджун.
В ответ омега тихо смеётся, представляя, какой шок испытал глава охотников, привыкший к роскоши в своём особняке.
Простирнув вещи, Тэхен садится на лавочку и наслаждается жарой. Обливается водой и подставляет лицо пару. Глаза щиплет, но это только радует. Он чувствует, как вся напряжённость уходит, плечи обмякают. Голова становится легче. В бане хорошо, просто замечательно. Аромат ели пробирается в самые лёгкие, оседая там плотным слоем. Тэхен бы с удовольствием остался здесь, как можно дольше, но не хочется заставлять Чонгука ждать. Мыться мочалкой альфы кажется чем-то интимным. Он смотрит на неё с минуту, гипнотизируя.
Натеревшись и намывшись вдоволь, Тэхен смывает все с себя горячей водой и уже спешит выйти, как в голове появляется озарение, что все вещи и полотенце осталось у Чонгука. Омега бьет себя по лбу, тихо шикая, какой же он дурак.
— Я отвернусь, выходи.
Правда, дурак. Совсем забыл, что Чонгук вообще-то тоже оборотень и всё прекрасно слышит.
Тэхен открывает дверь на узенькую щель и видит, что Чонгук встал спиной к нему. Своей широкой твёрдой спиной. Наказание какое.
— Я быстро. Сейчас, погоди минуту.
Выбегает молнией, хватая полотенце и обтирая себя наспех, не задевая ран. Скачок температуры вызывает мурашки, у Чонгука — тоже. От открытой двери в баню повалились горячие клубни пара. Тэхен натягивает одежду, не сразу попадая ногой в штанину. Торопится. И пуговицы на рубашке Чонгука застёгивает неровно, путаясь.
— Всё! Я всё.
Чонгук оборачивается и застывает. Румяный Тэхен с вьющимися мокрыми прядями волос и слипшимися длинными ресницами… Это не для слабонервных. Омега безусловно красив, но сейчас не об этом. То, как по-домашнему и по-родному он выглядит, стоя в вещах альфы, заставляет все органы скрутиться в тугой узел.
— Спасибо, что остался и подождал, — Тэхен снова улыбается.
— Ты можешь идти в дом. Меня караулить не надо.
Тот прищуривается, строя подозрительную мордашку.
— Уверен?
— Да.
— Хорошо. Тогда я поставлю чайник.
Омега собирает свои вещи, подхватывает мокрые, чтобы развесить и уже почти уходит, как Чонгук ловит его за запястье, останавливая. Простым движением накидывает на мокрые волосы Тэхена полотенце, чтобы не продуло, и отпускает.
Дома тоже тепло, пахнет поленьями у печки и чаем. Тэхен находит печенье в одном из ящиков и высыпает его в пиалу. Сам садится на диван, подтягивая ноги к груди и думая над словами Сокджина. Стоит ли ему попросить Чонгука облизать раны снова? Ответ находится почти сразу. Тэхен перестаёт думать о себе и своих чувствах. Он будет нужен в бою. На этом всё, больше никаких вопросов и выводов. Неловко ли ему, смущающе ли… Это неважно. В первую очередь Тэхен здесь ради того, чтобы положить конец всем убийствам и потерям от рук этих извергов.
Чонгук возвращается разомленный, словно бы скинувший с плеч целую гору. Он заваливается рядом и откидывает голову на спинку дивана, тяжело дыша. Запарился. От его кожи пышет жаром, Тэхен чувствует это.
 
— Как думаешь, мы справимся? — тихо спрашивает Тэхен, смотря на альфу. У того закрыты глаза, кожа мокрая, на шее быстро бьется жила. Такого даже беспокоить не хочется.
— Задай тот вопрос, который хочешь.
Тэхен невесело усмехается. Чонгук раскусил его.
— Многих ли мы потеряем?
— На этот вопрос нет ответа. Но я знаю, как мы можем увеличить шансы тех, кого ранят.
Ответ знают оба. Тэхен поджимает губы и, поддавшись чувствам, кладёт голову на чужое сильное плечо, Чонгук втягивает омежий аромат глубже. Нужно выманить белого волка, как можно скорее. В голову Тэхена приходит одна мысль, на периферии звучат слова лекаря.
— Чонгук, — зовёт он, собираясь с мыслями.
— Да?
— Помнишь, я говорил, что мой волк отреагировал, когда ты помог с лечением?
— Помню.
— Давай… Давай попробуем ещё раз?
Чонгук открывает глаза, громко вдохнув. Тишину нарушает только треск дерева в печи и два дыхания. Одно неспокойное.
— Я хочу участвовать в битве, — шепчет Тэхен. — Если нам удастся залечить раны за эти дни, я не буду отсиживаться в стороне.
— Ты не подготовлен.
— Да брось, — Тэхен поднимает голову и поворачивается к альфе всем телом. Взгляд говорит о том, что ничего его уже не удержит. — Мы оба знаем, что я справлюсь.
Чонгук смотрит на Тэхена, на его блестящие губы и светлый уверенный взгляд. Тусклый свет керосиновой лампы, отражающийся на чужом лице, пленит.
— Если раны исчезнут, то вперёд, — Чонгук сдаётся. Не привяжет же он Тэхена силой.
— Хорошо, — кивает мелко и часто. Ладони вспотели.
— Уже поздно. Ложись на втором этаже.
— А ты где будешь спать? — Тэхен встаёт следом.
— Здесь.
— Ладно, — смотря на старенький и неудобный диван, кивает омега.
Предлагать спать вместе на одной кровати слишком неловко и неудобно. Завтра Тэхен займёт диван и не потерпит возражений.
— Я поднимусь к тебе через несколько минут.
Посыл ясен. Тэхен уходит на второй этаж в комнату альфы. Здесь всё очень просто и ничего лишнего. Одна кровать, один шкаф, тумба для хранения личных вещей, прикроватный стол и пара полок с книгами. Зеркал нет, украшения тоже отсутствуют. Чонгуку не до этого, главное было бы где спать.
Тэхен расправляет постель и ложится в неё, неловко поджимая губы. Расстегивает рубаху до половины и сжимает пальцами края. Он не любит ждать, это заставляет нервничать и надумывать себе всякого. В голове только одна надежда, лишь бы все получилось.
Чёрный волк входит бесшумно, мягко ступая по полу. Он чуть ли не скулит, когда видит Тэхена в своей постели. Эта картина кажется ему такой правильной. Омега поудобнее ложится на спину и задирает ткань, оголяя глубокие красные полосы.
Волк подходит ближе и, не удержавшись, тычется носом в горячую кожу. Дорвался. Тэхен вздрагивает, поджимая пальцы на ногах. Мокро и немного щекотно. Чонгук берет себя в руки… лапы, вспоминая цель прихода.
Тэхен мысленно умоляет своего волка выйти, прислушаться к чувствам. Он зовёт его. Чонгук ведёт шершавым языком по бугристым порезам. Снова ощущает сладость кожи и дрожь прямо под языком. Тэхен покрывается мурашками, тянущая боль отступает. Шерсть волка приятно оглаживает бок.
Белый волк поднимает голову, почуяв присутствие доминантного альфы. Свежий аромат леса и листьев доносится до него с каждым вдохом Тэхена. Он рычит, не думая подпускать к себе кого-либо. Но волк Чонгука непреклонён. Ему, наконец, в кои-то веке дали свободу. Не останавливаясь, чёрный волк ведёт языком ниже ран, облизывая рёбра, наслаждаясь запахом и вкусом кожи. Счастья по самые уши, теперь он может помочь и Тэхену, и белому волку. Который в неподдельном шоке от чужой наглости. Аж на лапы вскочил.
 
Тэхен и сам чуть не подорвался с постели, потому что волк так явно себя еще не показывал. Чудом удержался на месте под обжигающим языком, скользнувшим ниже к пупку. Омега без понятия, что творит Чонгук, но противиться не в силах. В позвоночник простреливает чем-то необъяснимо странным. Белый волк ошалело хлопает глазами и делает первые шаги вперёд, сам того не понимая. В его личное пространство ворвались так, что будь здоров. Альфа довольно фырчит. Сейчас, в данную секунду, он тоже чувствует присутствие белого волка. Не просто чувствует, а видит. Чонгук понимает, что всё получилось, у ран сошла припухлость, а белый волк повелся на уловку.