В отсутствие начальства
Со вздохом Павел убрал громоздкий аппарат обратно в чемодан. Полно фантазировать, надо думать, как уносить ноги. Значит, на юго-запад, в Триест? Но только не с помощью русинов. Хоть они и расположены к братьям-славянам, но именно среди них штабс-капитана и будут искать. Уже ищут! Контрразведка знает, что приехал человек из Варшавы забрать важное донесение. Яцевича вели от Перемышля и едва не довели до агентуриста. Тот не явился на кладбище, но он где-то в городе. Сейчас шерстят гостиницы и меблированные комнаты. Визитер приехал день или два назад, по документам значится как коммерсант или кто-то подобный. Наверняка к проверкам подключили полицию и добровольцев-поляков из стрелковых союзов. А это десятки человек, если не сотни. Подпоручик сделал самое главное – успел передать письмо. Запутывая возможную слежку, он должен был вчера обойти все женские монастыри, а их во Львове восемь! Пока разберутся с монашками, пока обломают зубы об маршрутника… Павел уже покинет Лемберг. Надо действовать через евреев, через их контрабандную цепочку. Галицийские ребята с пейсами купили все кордоны от Бордо до Житомира и создали самую эффективную секретную организацию, общеевропейскую, с большими оборотами. Товары они возили фурами и целыми караванами. Парфюмерия, фальсифицированные коньяки, предметы роскоши шли в Россию, а оттуда – монетное золото, золотой песок, опиум и меха. Таможни и пограничная стража ничего не могли сделать с этим предприимчивым народом. Слишком велика рентабельность, прибыли хватает, чтобы открыть любые двери. И потом они повсюду. Если во Львове иудеи составляли треть населения, то в Бродах, Борыславе и Залещиках – восемьдесят процентов, а в Болехове – девяносто шесть! Какая полиция, я вас умоляю?! Даже ушлые германцы махнули рукой на еврейский гешефт. Они приставили к каждому мойше по часовому. В результате развратились и хваленые гансы. Восточная Пруссия смахивала на контрабандный вавилон.
Утром отставной артиллерист Гереке в старом рыдване отправился из Сыгнивки [13] в Будапешт. Хозяин подрядился сбыть на Ривьеру партию русского каракуля, тайно прибывшую из Туркестана. Бухарские евреи беспошлинно протащили его до Карпат. Скоро лето, к морю хлынут богатые бездельники… На выезде из Краковского предместья полицейский патруль проверял у всех документы. Увидев знакомого торговца, обер-шуцман сказал ему вполголоса:
– Не забудь для меня лавандового масла.
И сам поднял шлагбаум.
Глава 2. Тихий апрель
В начале апреля в Департаменте полиции сложилась необычная ситуация. Незадолго до этого, 21 февраля, по всей империи торжественно отметили трехсотлетие дома Романовых. В мае планировали августейший визит сначала в Германию. Дочь императора Вильгельма Второго Виктория-Луиза Прусская выходила замуж за принца Эрнста Великобританского. Должны были встретиться сразу три монарха: Николай, король Англии Георг и кайзер Вильгельм. А вскоре после этого наш государь собирался посетить места, связанные с воцарением его предка Михаила Федоровича. Владимир, Суздаль, Нижний Новгород, Кострома, Ярославль, Ростов Великий, Переславль-Залесский, Сергиев Посад и в самом конце – Москва. Целое путешествие, длинное, хлопотное. И везде требовалось обеспечить охрану царского семейства. А человек, ответственный за это, пришел на должность совсем недавно и еще принимал дела. Свиты Его Величества генерал-майор Джунковский занял специально для него воссозданный пост товарища министра внутренних дел, заведующего полицией. Одновременно он был назначен командиром Отдельного корпуса жандармов (ОКЖ). Таким образом, этот человек сосредоточил в своих руках вопросы и общей полиции, и политической. На хлопотную и трудную должность Владимир Федорович пришел из московских губернаторов, к делу сыска отношения раньше не имел и опытом не обладал. Зато у него с избытком хватало апломба и реформаторского зуда. Поэтому отношения товарища министра с директором Департамента полиции Белецким не заладились с самого начала.
Новый министр внутренних дел Маклаков, который и позвал своего приятеля Джуна на должность, доверил ему дело целиком. Генерал быстро завел жесткие порядки. Теперь ни один вопрос, касающийся полиции, не мог выйти на министра, минуя его товарища. Белецкий делал доклады первому лицу только в присутствии Джунковского, один раз в неделю и кратко. Все остальные вопросы Степан Петрович решал у Владимира Федоровича дважды в неделю и сидел там сначала по три-четыре часа. Но генералу эта говорильня быстро надоела, и он стал прижимать подчиненного.
Особенно интересовал нового начальника негласный фонд. На 1913 год секретная сумма Департамента полиции, не подлежащая ревизии Государственного контроля, составляла 5 298 073 рубля. Джунковский почему-то решил, что здесь кроется причина злоупотреблений по службе. Воображение рисовало ему картины, как Белецкий со своими вице-директорами жируют на эти средства, вписывают их в липовые ведомости на агентуру, кладут большую часть себе в карман и вообще морально разлагаются… В действительности денег секретного фонда едва хватало на многочисленные нужды, которые из него финансировались. На содержание Заграничной агентуры департамента уходило 260 000 рублей. Дворцовый комендант забирал себе 670 000 рублей, и 350 000 – петербургский градоначальник. Два миллиона шли в охранные отделения, 700 000 – на агентурные расходы губернских жандармских управлений и железнодорожных жандармов. Кроме того, 385 000 съедали разные предметы: пенсии, пополнение убранства домовой церкви, содержание мест заключения политических арестантов и прочее. Еще 200 000 получал вечно голодный ОКЖ (добавочное содержание, пособия, хозяйственные нужды). И наконец, 560 000 рублей шли на усиление самого Департамента полиции. Он сохранил штаты тридцатилетней давности, которых давно уже не хватало для эффективной работы. Поэтому вместо 127 человек там служило более 600 – все «лишние» были оформлены сверх штата. Маленькие оклады приходилось дополнять наградными деньгами, иначе люди уходили в градоначальство или на частную службу. Остаток средств (всего 76 000 рублей!) направлялся на кредит для сыскных отделений от Варшавы до Владивостока. Лыкову, например, на секретную агентуру доставалось из него лишь 5000 рублей, и он постоянно добавлял к ним личные средства…
Джунковский первым делом взялся разбирать, на что идут секретные деньги. Еще он занялся сокращением охраны высочайших особ – видимо, из соображений экономии. Для консультаций генерал-майор выбрал Лыкова. Статского советника давно уже не привлекали к таким вопросам, что его устраивало. Но Джунковскому, новичку в делах безопасности, требовался сведущий человек, в порядочность которого он, в отличие от Белецкого, верил. Ему порекомендовал обратиться к сыщику Гучков, негласный приятель товарища министра [14]. И тот через голову директора начал чуть не ежедневно вызывать к себе его чиновника и мучить дилетантскими вопросами. Так прошла половина апреля.
Лыков рассказывал начальнику все корректно, но вполне откровенно. Вопросы безопасности – одни из самых болезненных для сановников. У них еще свежи в памяти страшные террористические акты недавнего прошлого: застреленные и разорванные на куски бомбами министры, губернаторы и даже великий князь. Но кровавый морок давно прошел, бомбисты попрятались. А раздутая охрана осталась.
Джунковский, надо отдать ему должное, начал с себя. Ему полагалось четыре караульщика, и он их быстро отменил. Затем взялся за своего шефа. Маклакова охраняло более ста человек! Два поста были учреждены даже на крыше дома по адресу Фонтанка, 16, где располагалась служебная квартира министра внутренних дел. Посты являлись заведомо бессмысленными, поскольку здание стояло особняком от других и попасть туда с соседних крыш было невозможно. Тем не менее люди мерзли там с утра до вечера, гремели кровлей, смешили обывателей… Джун очистил крышу, а остальную охрану уменьшил до шестидесяти человек при двух офицерах, заставив их дежурить посуточно через день.