Игры Бездушных. Живая улика (СИ)

Ещё раз вгляделась в лица собравшихся. Ощутимый ком страха всё-таки соизволил подкатить к горлу, заставив меня в итоге сглотнуть слюну и пропустить удар сердца. Поскольку блеск какого-то хищного азарта и пугающего мрачного предвкушения запульсировал во взглядах практически каждого находившегося здесь человека и бездушного. И я невольно попятилась подальше от края платформы, тут же вспоминая на кануне сказанные слова Виктора.
— Павел, избавь повинную от лишней одежды и посади её на цепь, — обратился к громиле бездушный, на что Павел, угрожающе-хищно улыбнувшись, метнулся ко мне.
— Ну вот и пришёл твой час расплаты, убийца, — довольно прохрипел громадина и вцепился своими огромными лапищами мне в лиф.
— Нет, — успела лишь сдавленно взвизгнуть, после чего лиф предательски быстро затрещал по швам. Звук мгновенно разрываемой одежды полоснул по слуху.
— Это тебе тоже более не понадобиться, — тут же сорвал с меня одним ловким движением и пиджак Дмитрия, оставив стоять всего лишь в одних туфлях. Одежда тотчас полетела за пределы платформы.
Воздух заполнился всполохами того самого пугающего жуткого предвкушения ожидающих. Тело буквально покрылось гусиной кожей ни только от пугающих взглядов посторонних, но и от холода.
Мои попытки прикрыться, как масло в огонь подливаемое, накаляли атмосферу, разжигали в глазах ожидающих что-то поистине пугающее.
Вновь попятилась, но не успела сделать и трёх шагов, как громила схватил меня за волосы. Словно тряпичную куклу дёрнул меня к краю помоста, больно потянул за пряди вниз, принуждая сесть меня на попу.
Вот так. Легко и просто. Усадил
Имеющихся сил новообращённой не хватало на то, чтобы дать даже минимальный отпор этому неотёсанному амбалу. Слава Богам, он сразу выпустил локоны. Но в следующую секунду потянулся за длинной цепью, один конец которой был вбит огромным металлическим крюком в край помоста. Обмотал вокруг моих лодыжек, нацепил небольшой замок и защёлкнул его. А, оставшись довольным проделанной работой, кинул напоследок:
— Наслаждайся гнёздышком, птичка.
Вместе с другим бездушным удалился с платформы, сиюминутно растворился в толпе.
Как можно скорее, не вставая, попятилась назад, болезненно выворачивая на каблуках свои многострадальные ноги, и следом натягивая во всю длину тяжёлую холодную цепь.
Спиной вскоре упёрлась в столб. Сразу развернулась и обхватила столб руками, насколько позволяла цепь — ногами. Со всей возможной имеющейся силы голым трясущимся телом вжалась в гладкое дерево. Застыла в рассудок разрывающем ожидании, испуганно уставившись на толпу.
========== Глава 27 ==========
Секунды растягивались в минуты, минуты в часы. Мой взгляд теперь уже лихорадочно скользил по лицам собравшихся, в глазах которых читалось пугающее явное желание отомстить, да, именно! ОТОМСТИТЬ и никому иному, а мне. Сильнее вжалась в деревянный столб. «Вам до меня не добраться, никому до меня не добраться!»
У Нестора имелись свои почитатели и их было довольно много. В особенности, удивлял сам факт, что среди людей таковых оказалось даже больше. Как такая тварь, в принципе, могла кому-то из людей нравится?
Правой рукой вдруг потянулась к печати на шее, невольно начала своими полукогтяшками расчёсывать рисунок, ибо внезапный зуд буквально охватил всю левую сторону шеи. Надо признать, совсем-таки не вовремя. Сама не заметила, как кожу в том месте в считанные секунды разодрала до крови. И это послужило сигнальным рычагом сначала для бездушных: некоторые из них сиюминутно оказались у самого края помоста, почувствовав запах крови. Пришлось тут же оставить это провоцирующее занятие, перестать дышать и замереть в страшном ожидании.
Светловолосая бездушная первая потянулась к цепи. С такой жадностью в неё вцепилась, словно одержимая принялась её дёргать на себя. А я держалась, со всей имеющейся силы продолжала вжиматься своими голым телом в дерево. Но настойчивость бездушной оказалась сильнее моих попыток удержаться на месте. Тело вскоре начало сдавать свои позиции. Ведь, чем сильнее тянула на себя цепь обезумевшая, тем больнее становилось ногам и тем меньше сил оставалось на противостояние.
Сначала ноги, после чего и руки оторвались от столба, и вот тело моё уже волочилось по грубой деревянной поверхности. Торчащие доски ощутимо расцарапывала мне кожу на груди, животе и бёдрах. В последний раз пыталась ухватиться за столб, который с каждой секундой удалялся от меня, вернее, я от него, но безрезультатно. Даже мои потуги вонзить свои пальцы в неровную плоскость деревянного пола и остановить своё тело, ещё на несколько секунд удержаться на середине помоста, не увенчались успехом. Я в мгновение ока оказалась у самого края.
Кто-то грубо схватил меня за волосы, скорее всего, та самая светловолосая бездушная. Не знаю не видела, так как к зрителям-палачам оказалась развёрнута спиной. Голову мою жёстко завели назад, после чего шею пронзила острая боль, ибо в меня по самое основание всадили клыки. Попыталась вырваться и отстраниться, но моих сил хватило лишь только бессмысленно дёрнуться. Я основательно обессилила.
А тем временем, кто-то ещё из бездушных присоединился к наказанию: меня схватили за ноги, в то время как чьи-то прохладные пальцы сомкнулись на правом плече, и всё же кто-то развернул меня корпусом к себе. Тотчас почувствовала острую боль в руке, несколько укусов последовало и в других частях моего тела.
Было больно, было настолько, мать его больно, что казалось тело превратилось в один пульсирующий кусок плоти, пронизанный тысячью тонких нитей. Разум просто разрывало от нестерпимых ощущений. А бездушные меня пили. Причиняли укусами физические страдания и пили, не давая ни секунды на передышку.
«Ещё немного, Скиф, потерпи. Это не может длиться вечно,» — успокаивал внутренний голос, и я терпела. Прикусив до крови губу, пытаясь частично отключиться от физически причиняемой бездушными боли, считала секунды и терпела. Старалась не издать ни единого звука, ни писка. Не хотелось этим тварям доставить такого удовольствия ещё и наслаждаться моими страданиями.
Боль продолжала распространяться по нейронам болезненной пульсацией, буквально парализуя всё тело, доходя до самых недр моего мозга. И, как только мне показалось, что я вот вот сойду с ума или, возможно, отключусь — чёрт, мне и правда хотелось отключиться и как можно скорее — бездушные один за другим начали меня выпускать из своих объятий и отстраняться. Пока в итоге я не осталась лежать одна.
Тело трясло от боли, холода и чего-то ещё. Меня, в буквальном смысле этого слова, лихорадило. Укусы на коже не желали сразу затягиваться, местами небольшие ранки даже кровоточили.
Какое унизительное зрелище, Скиф…
Тем не менее, мой инстинкт самосохранения дал сигнал как можно скорее взять себя в руки и убраться подальше от края, что я, впрочем, и постаралась сделать.
Несколько раз, с трудом, но перекатилась. Сделала небольшую передышку и снова перекатилась, превозмогая слабость и боль во всём теле, ногами подтягивая злосчастную цепь, на полу оставляя кровавые следы. Но все мои попытки отстраниться подальше от края платформы ушли демону под хвост.
Кто-то вновь ухватился за цепь и начал подтягивать меня к исходному месту. Я вяло задёргала ногами, словно пытаясь выбраться из пут и глупо верила, что так оно произойдёт, но каблуками лишь сильнее запуталась в цепи.
Когда я с усилием повернула голову и посмотрела, кто же в этот раз желал так сильно преподать мне урок, отомстить, то увидела весьма статных девушек. Они во всём выглядели безукоризненно: во внешности, в одежде, в манере держаться. Поэтому несложно было догадаться, что данные особи принадлежали к высшей элите. Пугал только один момент. Пылающее решительное страшное желание поскорее мне навредить читалось во взглядах этих двух дам. Будто мести мне желали не люди, а самые настоящие чудовища.
— Иди сюда, с*чка, — раздражённо прошипела одна из них, когда я каким-то чудом смогла увернуться от её рук, но вторая тут же успела схватить меня за мои многострадальные волосы и с какой-то нечеловеческой силой рвануть мою голову на себя.