Игры Бездушных. Живая улика (СИ)

Несколько секунд удушающей тишины в лифте, и дверь вскоре открываются.
— Я сама, — всё-таки с большим усилием взяла себя в руки и вышла из лифта прежде, чем Виктор вновь успел подцепить меня под локоть.
Вновь ощущала на себе изучающие взгляды персонала, пока преодолевала довольно большое расстояние до выхода. Даже думать больше не хотелось что из себя представлял мой неоднозначный образ. Кто, интересно, постарался…
Виктор шёл сначала позади меня, но затем быстро поравнялся. Открыл перед самым носом большую стеклянную дверь. А я вышла на улицу, стараясь на Барса совсем не реагировать. Осточертел своим «культурным» лицемерием.
Взглядом быстро нашла Константина и его поверенных, которые стояли недалеко от входа отеля, у дорогих иномарок, и ждали нас с Виктором. Мне ничего не оставалось, как просто к бездушным направиться, но Барс неожиданно схватил меня за плечо.
— Нет, Анна, ты поедешь со мной, — сухо произносит и разворачивает меня к себе. Интересно, куда же делась твоя привычная «низкосортная», Барс?
— Я не сяду с тобой в машину, — с равнодушием отвечаю бездушному, взглядом уперевшись ему в грудь. «Хрена с два, Виктор, ты больше не удостоишься моего взгляда, как более никогда в жизни не удостоишься моего расположения к тебе.»
Эта мысль на мгновение вернула мне силы. Удалось всё-таки вырвать плечо из стальных пальцев бездушного, но не надолго. Барс с удвоенной силой вцепился мне в руку, дёрнул на себя и с холодным нетерпением отчеканил каждое слово мне прямо в лицо:
— Ты. Поедешь. В моей. Машине.
— Да что с тобой не так, сволочь ты лицемерная! — игнорирую позыв в этот раз подчиниться приказу.
С удвоенной силой ещё раз вырываю руку, мысленно направляю последние остатки внезапно подступившей ярости в свою мелкую ладонь и со всей имеющейся мощи влепляю бездушному довольно смачную пощёчину. Резко разворачиваюсь и быстрым шагом направляюсь к машине Константина.
***
— Садись, — взглядом указал на вторую машину своих поверенных Вольский, когда я приблизилась к бездушным. На лице у древнего читалось лёгкое удивление. Остальные бездушные также смотрели на меня с явным любопытством. Что ж, пожалуй, моя выходка с оплеухой у всех на виду, вызвала некий резонанс в головах у бездушных, но мне было абсолютно всё равно на то, что каждый из них подумал. Пощёчина была небезосновательной.
Послушно села на заднее сидение какой-то очень дорогой шестиместной иномарки. Ледяной, но одновременно обжигающий взгляд Барса чувствовался на коже даже сквозь ткань одежды и тонированные окна машины. Да, взгляд его сопроводил меня до самых машин Константина.
Вскоре в машину сели поверенные Вольского, а через несколько секунд мы тронулись с места.
Послушная Скиф. Как же это на тебя не похоже!
Откидываюсь на спинку сиденья, не думая о том, что меня ожидает впереди. Поскольку психологически я была слишком вымотана. Последняя моя выходка с Виктором выжала из меня последние соки. Закрываю глаза и погружаюсь в крепкий сон.
***
Очнулась уже в каком-то тёмном прохладном месте. По всей видимости, меня заточили в подвал, поскольку в нос отдало отвратительной сыростью. Под собой чувствовала холодный камень, от которого тело пробирало до самых мурашек. Ноги холодило тяжёлое железо. Несложно было догадаться: меня посадили на цепь.
Тусклый лунный свет сочился сквозь узкую щель в стене, и я попыталась сосредоточится на освещаемом пространстве. Мои догадки подтвердились, когда я сумела наконец разглядеть голые каменные стены своей маленькой камеры и железную решётку.
Что-то шевельнулось в дальнем углу камеры, сверкнув маленьким глазом. Мышь или небольшая крыса. Неважно, но суть была в том, что мне придётся какое-то время соседствовать с этими обитателями данного места. По крайней мере, всяко лучше, чем иметь дело с долбанутыми упырями, которые, каждый по-своему, словно мясо рвёт тебя на куски.
Успокаивал сам факт того, что меня не собираются лишать жизни. Мне предстоит всего лишь наказание, которое я безусловно переживу. Переживу, выйду из положения с поднятой головой, поскольку ничего другого мне не останется. А после, если это возможно будет, как можно скорее постараюсь избавиться от печати на шее, избавиться от связи с осточертевшими упырями. Ведь Сэм говорил о том, что есть возможность избавиться от клейма Ариосто, значит и эту печать найдётся шанс уничтожить.
Чёрт! Сэм.
В душе болезненно свело тягучим спазмом. Как же я давно о своём рыжеволосом весельчаке не вспоминала. Кажется, с того самого момента, когда он пытался меня обратить, тем самым вырвать из лап Багиры, прошло колоссально много времени. Тут же вспомнилась и сама Лина. Надеюсь, подруга за всё время моего отсутствия прилежно, как и подобается адопту, себя вела. Не хотелось бы, чтобы ещё и девушку за какую-нибудь незначительную оплошность наказывали, хотя, от управляющего Григория всего можно было ожидать.
Сама не заметила как глубокая ночь вскоре сменилась утром. Так и просидела, обняв себя за колени, и частично размышляя, частично вновь проваливаясь в сон.
Открыла глаза от звука приближающихся шагов к моей камере. Подняла голову и неохотно повернула её в сторону решётки. И внутри меня всё будто тугим комом сжалось.
— Ты должна поесть, — приблизился к решётке Виктор и протиснул сквозь металлические прутья небольшой красный пакетик с белой надписью «Sasaguri sushi». Поставил пакетик на сырой камень.
— Сгинь с моих глаз, Барс, — не глядя в глаза бездушному бесцветным тоном отвечаю. Зачем он вообще сюда припёрся? Разве ему ещё мало? Добить меня пришёл? — И это с собой забери, — указываю взглядом на красный пакет на полу. — Мне не нужны твои подачки.
Отварачиваюсь спиной к бездушному, выказывая всем своим видом полное отторжение к данной вампирской особи. А сама чувствую как в желудке безжалостно сосёт. Мне и правда хотелось очень есть.
— Это не подачки, Анна, — с секунду помолчав, добавляет. — Тебя ждёт первое наказание в виде пьедестала позора, которое может затянуться на три дня как минимум. К тебе меня не допустят, поэтому лучше будет, если ты сейчас хотя бы немного подкрепишься, — настойчиво заключает Виктор.
— А что дальше меня ждёт, Вик? Оковы неповиновения? — с саркастической горечью произношу. — В этом заключается забота создателя? Прекращай в конце концов этот напускной спектакль, Барс. После того, что приозошло и происходит, твоя забота как минимум выглядит отвратительно лицемерно.
— Ты не понимаешь, Анна. Это не спектакль. Это… я дал Вольскому присягу, поэтому не могу пойти против устава клана.
— Да, вот именно, не понимаю, не понимаю того, что ты вообще тут делаешь? Возвращайся к своим обязанностям клану, Барс, а меня в конце концов оставь в покое, а ещё своему цинизму, который соизволил меня по-полной использовать в собственных целях, поклониться в ножки не забудь, по всей видимости, ты ему тоже присягнул.
Бездушный молчит, но продолжает стоять на том же месте. Более ни слова не произношу и я, сильнее вжимаюсь в собственные колени. Пытаюсь мысленно унять внезапно зашедший голодный спазм в желудке.
— Поешь, Анна, прошу тебя, — минуту спустя, с явной усталостью просит Виктор.
И меня начинает выворачивать от такой неестевственной правильности происходящего, от самого Виктора, который продолжает тут находится и по ниточки вытягивать остатки моего здравомыслия и души.
Аккуратно встаю на ноги, придерживаясь за холодную стену. Сначала немного путаюсь ногами в цепях, а затем подхожу к пакетику, подтягивая эти цепи за собой. Не глядя в лицо Виктору, демонстративно ставлю одну ногу на пакет, с силой вонзаю каблук в содержимое мешка и тоже самое проделываю второй ногой. Смачно так протаптываюсь на месте, после чего, наклоняюсь, поддеваю мешок указательным и большим пальцами, просовываю его обратно сквозь прутья и ровно также демонстративно бросаю его на пол.
— Поела, а теперь будь добр, оставь мои прекрасные покои, Барс. Меня от тебя воротит, — с хладнокровной непринуждённостью произношу.