Рабочее пособие по выживанию в офисе (СИ)

Встретились и андроиды, сопровождавшие семейные пары. Часто машина несла на руках ребёнка или вещи, выступая эдаким складом для обеспеченных граждан. Я вздрогнул, понимая, насколько может быть опасно подобное. Но не мне предупреждать этих людей. Всех не спасти.
Наконец, начался спальный район. Довольно тихий, без оставленных машин и полыхавших костров. Горел свет в окнах на некоторых этажей, но в большинстве своём — телефоны. Буквально за двумя или тремя наностёклами светили лампы. Повезло: личный генератор, вовремя подключенный к системе энергоснабжения. В этой длинной, возможно, бесконечной ночи он станет настоящим огоньком надежды. На балконах движение было куда активнее, но в основном это вышедшие покурить жители, а не безумные любопытные. Я шёл быстро, стараясь не задерживаться, чтобы не привлечь лишнего внимания. Просто бедолага, спешащий домой.
В каком-то смысле это так и было.
Едва в боковом зрении показался чёрный кирпич, я остановился, вытащив смартфон и включив мощный встроенный фонарь. В белом кругу шаркнуло побитым камнем небольшое крыльцо, на которое я поднялся, подойдя к повидавшей виды ржавой двери с электронным замком чуть правее. Ввёл код, запиликала система оповещения. Вручную(!) открыв себе проход, проник в подъезд, пропахший пылью и сыростью. Давно пора было пустить эту семиэтажку под снос, но по определённым причинам администрация города отказывалась продавать место под свежий небоскрёб. Здесь не было вездесущих магазинов с бутиками и закусочными, только один вход и он же — выход. Скользнув на широкую лестничную клетку, я замер, вспоминая номер нужной квартиры. Рука, повинуясь рефлексу, скользнула в карман и вынула сорок седьмой, сняв оружие с предохранителя. Неполный магазин, но патронов там более чем достаточно.
Тьфу на тебя, Ник. Половину амуниции просадил на засранца в белой броне. В любом случае, шестьдесят восьмые апартаменты должны были появиться в свете фонаря где-то повыше. Лифт, пусть и находился в этом отростке прошлой столицы, не работал. Пришлось переть по лестнице, сквозь зубы матеря систему маскировки, заставлявшую отнюдь не хиленького меня выдыхаться и делать паузы на каждом этаже. Бухгалтер — работа спокойная, сидячая. Очевидно, что он не будет способен на марш-бросок вверх. Ещё и пролёты длиннющие, что для бедолаги просто смерть. Смирившись с гениальной системой, я вытерпел четыре передышки, развлекая себя разбором надписей на стенах и даже окнах. "Здесь был Петька", — гласила одна из них.
Я хорошо запомнил этот момент, когда одному из наших понадобилась серьёзная медицинская помощь, но скорую вызвать было нельзя. Пётр Васильевич, глава медотдела полицейского бюро, подорвался, бросив все дела и прыгнув в ближайшее автотакси. Провёл сложнейшую операцию исключительно при помощи своих имплантов, затем покурил, хряпнул с собравшимися коньяка и убежал вниз, с хитрой улыбкой схватив с собой молекулярный маркер. Им и намалевал, прямо на наностекле, благо окна ставили по дешёвке, поэтому текст сохранился сквозь года. Да… Мне очень не хватает старика. Его совет точно бы помог в нынешних обстоятельствах.
На пятом этаже, прямо перед мерцающими цифрами шесть и восемь, пришлось сделать очередную паузу. Интуиция молчала, сканер честно, насколько мог, показывал одного человека в квартире. Бывший агент четвёртого отдела не скрывался, как и было принято по негласному этикету. Уж если пригласил, будь добр, покажи, что ты не затаился в ожидании расслабленного товарища. Конечно, мои импланты могли различить за толстой экранированной бетонной стеной только сердцебиение, поэтому машины, если таковые за дверью имелись, легко оставались незамеченными. Пожав плечами, я нажал на ручку, тихо шагая внутрь и попадая в маленькую прихожую. Туфли шкрябнули о коврик. Понятно, обувь лучше снять.
Повесив пальто на оказавшуюся рядом стойку, я прошёл дальше, миновав ещё два дверных проёма. Пистолет перекочевал за пояс, а вспотевшая рубашка мгновенно отдала холодом — электричества-то не было. Освещая себе путь фонарём с телефона, я прошёл в зал с низким потолком. Там, в большом и явно уютном кресле, и сидел человек. Спиной ко мне, что вообще-то некультурно, но понятно. Если бы я хотел выстрелить, я бы получил на это полное право. Это доверие. Старые привычки. Как и маленькая снайперская турель, едва заметная во включённом на мгновение ночном зрении в стене позади. Квартирка была обставлена вполне уютно — диван, впереди — кресло, перед ним — телевизор. Допотопный, не встроенный в систему умного дома. Да и была ли здесь эта система? Не уверен. Рядом с молчаливым прямоугольником, слева, шкаф с застеклёнными дверцами. Сервис, пара книжных полок… Покрытых пылью, как и вся мебель.
 
Выключив фонарик, я остановился.
— Я польщена, — раздался спокойный женский голос. — Встретить легенду четвёртого отдела лично… Не думала, что доживу.
— Будет тебе, — хмыкнул я, опускаясь на диванчик.
— Нет, серьёзно, — поднялся собеседник. Загудели электронные мускулы, и девушка, повернув кресло, снова присела на него. — Спасибо, что откликнулся, Джон. Не знаю, кому могу доверять, когда тринадцатый код трезвонит по всем защищённым и не очень каналам.
— Девятая, — узнал я самого молодого агента четвёртого отдела бюро. Она пришла примерно в то же время, когда ушёл я. — Я сам по себе, поэтому вряд ли чем-то смогу помочь.
— Тогда я просто расскажу, что знаю, — вздохнула она, заправляя светлые волосы в конский хвост. Добротная, но уже устаревшая броня дельта класса плотно прилегала к крупной для женского пола фигуре. Точно, я вспомнил её позывной — Принцесса. Иронично. — Бюро направило в город пятьдесят патрулей, снаряженных под завязку. Из них тридцать пять всё ещё активны, остальные пропали при невыясненных обстоятельствах.
Я удивлённо вскинул брови:
— Не прошло и суток, а уже пятнадцать юнитов потеряно?
— Ага, — устало блеснув разноцветными глазами, кивнула девятая. — Не уверена, дело ли это Тёмных, или новоявленные бандиты решили пересечь черту. Смотри… — она включила отображение на своём нейроинтерфейсе, и голограмма карты столицы неоновым синим озарила ставшую тёмной комнату. На ней вспыхнуло множество алых точек — те медленно двигались, следуя маршруту. — Два района остались почти без патрулей. Один из спальных…
— И техобеспечение, — мрачно подхватил я, глядя на погасшие точки. — Я изначально подозревал, что андроиды просто перекрыли доступ к энергии. Выходит, так и есть.
— Верно, — чуть улыбнулась девушка. Сколько ей сейчас? Сорок? Сорок пять? — Правда, у меня никак не выходит из головы, что кто-то мог перебить всех далеко не салаг без единого сигнала с их стороны. Любое организованное нападение, та же засада, так или иначе, не проходит мгновенно.
— Всегда подозревай худшее, — поднялся я, чиркнув зажигалкой. Дым сорвался с губ быстрее слов. — Выйдет лучше — хорошо. А хуже выйти уже не сможет.
— Как же хорошо, что электричества нет, — протянула девятая, глядя на сигарету. — Иначе система пожаротушения смыла бы нас с тобой прямо к выходу.
— А ещё с отключением электросети выключился и биометрический сканер, установленный лично мной на входе в эту конспиративную квартиру, — произнёс я и тут же затянулся, отходя и вновь занимая диван. — Турель-то ладно, у неё примитивные сканеры типа свой-чужой да вмонтированный в корпус аккумулятор.
— Я знала, что ты так скажешь, — откинулась на кресло девушка. — К сожалению, мне нечем доказать, что я не машина. Правда.
— Полагаю, это делает тебя потенциальным врагом, — миролюбиво улыбнулся я, вынимая сорок седьмой из-за пояса и направляя его чётко в сторону бывшей коллеги. — Говорю же, я сам по себе. А сообщение, как и кодовый идентификатор, легко можно достать и из мёртвого тела. Я видел, как Тёмные заменяют людей.
 
Там, в морозильной камере. Тогда, семь лет назад, стоя среди чёрных синтетических мешков, подвешенных на крючья. Это было страшно, признаюсь честно. Знать, что каждый, буквально каждый твой знакомый может оказаться уже не тем, кого ты хорошо знал. Личная трагедия Ника, задевшая меня гибель полицейского под прикрытием — всё это лишь мелочи по сравнению с драмой семей, даже не подозревавших о происходящем. Тёмные не заботятся о людях, ибо люди никогда не заботились о них, как о живых существах. Им всё равно на боль, на страдания — всё, что заботит эти машины, это вопрос собственного выживания. Как человечество, они хотят размножаться, существовать вне теней одного города.