Ловушка под омелой (СИ)

  
Глава 8.
 
— Мы слышали о том, что произошло, — строго сдвинув брови, сказал магистр Стоттон.
Он стоял в своём огромном кабинете, который делил с другом на двоих, и хмуро взирал на нас. Я всегда терялась в этом немаленьком пространстве, заполненном книгами, колбочками, различными магическими предметами и многочисленными фотографиями на стенах. Здесь снимки были разными: часть видна была всем, часть затемнена, как на фото капитана. В целом, кабинет выглядел уютно, но порой казалось, что он излишне захламлён всяческими бесполезными предметами, собранными магистрами за долгие годы.
— Мы впервые столкнулись с чем-то подобным, — вздохнула миссис Патчис.
Моя наставница изо всех сил скрывала растерянность, но тревогу в глазах, я распознавала безошибочно.
— Магистр Фергюсон отправился в город, он попытается разобраться, уловить след пока ещё не поздно, — сказал основатель академии и посмотрел на меня. — Мисс Блэр, это ведь был ваш проект?
— Да, — тихо ответила я.
Внутри всё похолодело, но я постаралась не опускать глаза и смотреть точно в лицо магистра, который подошёл ко мне ближе:
— Какие эмоции вы вкладывали в эскизы?
Я бросила напуганный взгляд на миссис Патчис. Она тоже вздрогнула и посмотрела на меня. Так вот о чём думал магистр? Он считает, что мои эмоции могли повлиять на магию?
— Только самые светлые, — робко ответила. — Я очень люблю новогодние праздники и для меня было большой честью, что в этом году план по украшению города доверили мне. Мне очень хотелось, чтобы всё выглядело сказочно…
— Понимаю, — ответил он, — но может в тот самый момент, когда вы рисовали свой проект, вы на кого-то разозлились или затаили обиду? Не один же день вы готовились к празднику.
Сердце сорвалось в пропасть. Это что же получается? Магистр считает, что это я виновата?
— Прошу прощения, — вышел чуть вперёд капитан, — а как связаны эмоции Хлои с проектом?
Магистр отвлёкся от моего лица и перевёл взгляд на Аведу. Немного задумался, вероятно подбирая слова, и ответил:
— Мисс Блэр обладает редким даром визуализировать свои эмоции.
Андреас как-то странно на меня посмотрел и снова обратился к магистру:
— Как это?
— Порою, чувства, которые она испытывает, проявляются магически. Вокруг неё возникают фигуры, картинки и прочее. Мы ещё до конца не разобрались с даром мисс Блэр и всё ещё его изучаем.
— Но если известен сам дар, то что тут изучать? — не понял Аведа.
— Сам дар может быть знакомым, — попыталась объяснить я, — но каждый маг вкладывает в него что-то своё. Часть своих сил, эмоций, характера. То есть у двух магов дар может быть одинаковым, но проявляется он по-разному.
— Понял, — кивнул Андреас. — Хорошо, Хлоя создала проект, но реализовали его несколько магов. То есть снежные фигуры создавали разные силы, я правильно понимаю?
— Правильно, — едва заметно улыбнулся магистр, одобряя слова капитана. — Я сейчас не обвиняю вашу подругу, вы можете успокоиться, Андреас. Нужно разобраться во всём детально. Есть хоть и крошечная, но вероятность, что эмоции мисс Блэр каким-то образом отразились на её проекте.
Аведа проигнорировал слова магистра о том, что я его подруга, и сделал ещё шаг:
— Но ведь прошло достаточно времени, разве эти эмоции не выплеснулись бы сразу, как только фигуры ожили? Простите за мою настойчивость, я просто пытаюсь понять, магистр.
Я смотрела на затылок капитана и не в силах была вымолвить и слова. Он пытался защитить меня или действительно просто разбирался в проблеме? Внутри что-то настойчиво говорило о том, что Андреас защищает именно меня. Как странно и непривычно.
— Конечно, я вас прощаю, Андреас. В конце концов это ваша работа разбираться в подобных ситуациях.
— Магистр, — вмешалась я, чувствуя себя неловко оттого, что капитану пришлось за меня вступиться, а сама я словно в рот воды набрала, — могу с полной уверенностью сказать, что в то время, как создавался эскиз, я была счастлива. Что бы ни было в моей жизни в те дни, стоило мне сесть за рисунки и всё грустное или обидное улетучивалось само собой.
 
Страх, что именно я была виновницей случившегося в городе, вернулся. Он сковал тело и сдавил горло.
— Но не могло ли быть так, что мои негативные эмоции, если они были в те дни, всё равно как-то повлияли? То есть, я хочу сказать, что я ведь не могу вспомнить, что происходило досконально. Помню только с каким настроением рисовала.
Даже я уловила в своём голосе беспокойство, а уж какие чувства отразились на моём лице не трудно было догадаться.
— Как я уже сказал, мисс Блэр, мы вас ни в чём не обвиняем. А с вашими эмоциями обязательно разберёмся, — ответил магистр, немного помолчал и обратился к миссис Патчис. — Людям помогут?
— Конечно, — ответила она, — я отправила наших лекарей, но…
Магистр резко поднял голову и внимательно всмотрелся в обеспокоенное лицо моей наставницы.
— …не знаю примут ли они помощь. Горожане напуганы и честно признаться, я впервые видела их такими агрессивными.
Магистр Стоттон отвернулся к большому окну и заложил длинные руки за спину.
— Будем надеяться, что всё дело в том, что они напуганы. Представить сложно, что они испытывают. Люди вышли в город с ощущением праздника на сердце, вывели детей, хотели повеселиться, насладиться подаренным волшебством. Можете представить себе их эмоции в тот момент? Возбуждение, волнение и даже у взрослых детская радость от предвкушения. И чем всё обернулось? Жестоким нападением.
— Вы верите, что они поймут? Успокоятся? — с надеждой спросила миссис Патчис.
— А что нам остаётся? Не враждовать же с ними? Это было бы глупо.
Некоторое время в кабинете царило безмолвие. Каждый думал о возможных последствиях и разрешении конфликта.
— Магистр, можно спросить? — осмелилась я. Он кивнул, чуть повернув ко мне голову, и я продолжила. — Горожане действительно могут добиться уничтожения академии?
— Могут, мисс Блэр.
— Но как?..
— Если вы вспомните о существовании мирного соглашения между людьми и магами, то этот вопрос отпадёт сам собой. Наша задача оберегать людей, жить с ними в мире и согласии. Люди не должны нас бояться, не должны подвергаться насилию со стороны магов, не должны притесняться. Магическое сообщество вынуждено будет отреагировать на жалобы горожан, если таковые будут. Люди вправе потребовать, чтобы академия была распущена, если они чувствуют с нашей стороны угрозу.
— Но…ведь всё это случайность. До сегодняшнего дня мы сосуществовали более чем мирно, неужели они так быстро об этом забудут? — поразилась я.
— Страх делает странные вещи. Ослепляет, заставляет принимать необдуманные или поспешные решения. Такова природа людей.
— Тогда мы должны сделать всё, чтобы этого не случилось, — вступил в беседу капитан. — Нужно вернуть доверие людей и уладить конфликт мирно.
— Отличные слова, Андреас! — послышался новый голос, и мы все обернулись.
Магистр Фергюсон медленно приближался к другу. Лицо его было озабоченным:
— Я постарался убедить горожан не принимать скоропалительных решений. Лекари помогают, исцеляют, успокаивают. Всеми силами вновь налаживают мосты, но жители Острэма подвержены влиянию.
— Кто же влияет на них, Отто? — спросил магистр Стоттон.
— Морис Голдшер, новый староста.
— Мы его знаем? — вскинул брови магистр.
— Он родился в Острэме, но старостой стал буквально на днях, — всё так же озабоченно ответил его друг, расхаживая из стороны в сторону. — Мы прежде не имели с ним дел. Сейчас он настроен решительно. Его…высказывания резки и агрессивны.
 
— И что же горожане? Согласны с ним? — спросила миссис Патчис.
— Не все. Люди не готовы действовать решительно и всё больше склоняются к прежнему укладу.
— Я рада, что торжествует благоразумие, — выдохнула моя наставница.
— Не спешите, миссис Патчис, Голдшер не намерен сдаваться.