Снэк (ЛП)

— Черт, здесь чертовски холодно.
Снэк фыркает.
— Никогда не злоупотребляй этим чертовым словом, Мин.
Теперь моя очередь смеяться. Я просто намекнула на старую семейную шутку Куперов.
Я стою за дверью ванной и снова кричу на своего младшего брата.
— Сид, черт возьми, вылезай из гребаной ванной. Мне нужно собираться в школу. Снэк ждет.
— Вильгельмина Джейн, не говори этого гребаного слова! — кричит папа из коридора, направляясь ко мне.
— Ты имеешь в виду, не произноси слово на букву «Г», не так ли, папа?
— Черт! Да! Я имею в виду, не используй слово на букву «Г». Это звучит не очень приятно.
Мы с папой улыбаемся, чтобы заглушить наш взаимный смех, но он быстро одолевает нас.
Папа подмигивает мне и стучит в дверь ванной.
— Сид, убирайся из гребаной ванной! Твоей сестре нужно заняться своими гребаными девчачьими штучками.
— Хорошо употребил это чертово слово, папа.
— С тебя хватит, Мин.
Следующие слова Снэка вытряхивают меня из моей памяти.
— Ты права. Здесь чертовски холодно.
Чертовски холодно? Кто он такой? Монах? В некотором роде восхитительно, что он от природы не сквернословит. В отличие от меня.
Снэк движется к большому каменному камину, который огибает угловую стену из гостиной, так что он также частично находится в спальне.
— Я разведу огонь. Ты хочешь включить термостат? Он на стене у верхней площадки лестницы.
Я подхожу и повышаю температуру нагрева. Все еще дрожа, я скрещиваю руки на груди и потираю их вверх и вниз. Я топаю ногами.
Снэк садится на корточки и подкладывает пару поленьев в камин. Он поворачивается и улыбается мне.
— Замерзла?
— Почти. — Я отвечаю, почти стуча зубами.
— Мы не включаем здесь отопление на постоянке, так как здесь весь день никого нет.
Снэк зажигает спичку и бросает ее под скомканную газету. Конечно, он сразу же загорается. Это Снэк. Идеальный Снэк для гребаных Скаутов-Орлов.
Я наблюдаю, как двигаются его плечи и спина, когда он осматривает пространство вокруг огня. Я знаю, что под этим серым свитером. Мускулистый торс Снэка. Просто представив это, я тихо выдыхаю про себя. Я снова ругаю себя за то, что так думаю о нем, когда знаю, что он все еще горюет по своей жене.
Снэк встает, удовлетворенно вытирает руки о свою одежду, а затем поворачивается и шагает ко мне.
Он стоит примерно в футе от меня.
— Ложись в постель.
Что? Я чувствую, как все мое тело краснеет. Залезть в постель? Со Снэком?
Выражение моего лица, должно быть, выражает мое замешательство — если не восторг от его приказа, — потому что Снэк хихикает.
— Да, сними обувь, но оставь одежду и ложись в постель. Тебе будет теплее. И я знаю, что ты устала.
Вуки, не теряя времени, выполняет приказы Снэка. Он уже забрался на кровать и рявкает в знак согласия с идеей Снэка. Меня загоняют в угол.
Снэк еще немного подкидывает в огонь. Оказавшись в постели, я переворачиваюсь на другой бок, чтобы еще немного понаблюдать за спиной Снэка.
Что со мной не так? Почему я не могу избавиться от этих мыслей? Он склоняет голову и испускает долгий глубокий вздох.
Вуки подходит, чтобы свернуться передо мной в форме булочки с корицей, но не раньше, чем рявкнет на Снэка, чтобы тот прекратил то, что делает.
Снэк оглядывается через плечо на нас обоих. Одна из его бровей приподнимается, и тот же уголок губы приподнимается в усмешке.
— Ладно, приятель, я иду. Ух ты! Он властный малыш, Мин.
— Да, он держит меня в узде.
Снэк подходит к другой стороне кровати позади меня. Два громких удара говорят мне, что он снял обувь. Я не шевелю ни единым мускулом. Это происходит на самом деле. Он залезает в кровать! Порыв холодного воздуха обдувает меня, когда он приподнимает покрывало и одеяло, чтобы проскользнуть внутрь. Я вздрагиваю.
— Ты замерзла. Иди сюда. — Быстрым движением своей мощной руки он крепко прижимает мою спину к своей груди. — Давай в позу «ложки». Тебе будет теплее.
Я не могу или не хочу спорить.
 
Вуки перестраивается так, чтобы быть еще ближе ко мне, его голова покоится на моей шее. Он, должно быть, смотрит прямо на меня.
Мои подозрения подтверждаются, когда Снэк говорит:
— Эй, приятель! — Я слышу, как он целует Вуки в голову, и на мгновение испытываю ревность, пока не чувствую его дыхание на своих волосах.
Все во мне говорит, что нужно придвинуться ближе, в его объятия. Я хочу быть рядом с ним, я всегда хотела быть рядом с ним всю свою жизнь, но почти уверена, что он просто ищет утешения у старого друга, а не романтической связи. Вместо этого я принимаю свое обычное положение для сна. Я поднимаю нижнюю ногу к груди.
Снэк смеется мне в ухо.
— Ты всегда была ужасна в выборе позы для сна.
Я оглядываюсь на него.
— Что? «Ложки»? Я отлично умею спать в этой позе.
— Нет, это не так. Ты спишь, как консервный нож. Это все равно что пытаться залезть ложкой в ящик с кухонной утварью.
На самом деле он прав, и я хихикаю. Я никогда не была слишком хороша в этом. Протянув руку за спину, я шлепаю его по ягодице, или по бедру, или еще по чему-то, я не могу точно сказать, я просто знаю, что это было твердо. Снэк притягивает меня ближе.
Потом я слышу, как он шмыгает носом, и что-то капает мне на ухо. Он плачет? Да, это так. Его эмоции, должно быть, переполняют его повсюду. Я чувствую, как его грудь вибрирует, вздымаясь у меня за спиной. Он сжимает меня крепче.
Что мне делать? Что я должна сказать? Без предупреждения мои собственные слезы сначала текут тихо, а затем хлещут волнами. Мы обнимаем друг друга и плачем, кажется, часами. Я действительно не знаю точно, о чем мы плачем, но эмоции в комнате просто ощутимы. Источником этой общей печали может быть очень многое: смерть его жены Меган, наша всегда сбивающаяся с пути любовь, его дети, оставшиеся без матери, мое подавляющее одиночество и жалкие «отношения» с Генри, видимся после такого долгого времени или даже, в моем случае, по крайней мере, чувство вины за то, что меня влечет к недавно овдовевшему мужчине.
Я больше не могу этого выносить. Я захлопываю шлюзы и поворачиваю голову к нему, чтобы встретиться с ним взглядом. Я шмыгаю носом, сдерживая столько эмоций, сколько могу.
— Рыдание действительны не сексуальны. Ты можешь никогда больше ни с кем не переспать, если будешь делать это перед девушками.
Лицо Снэка расплывается в широкой ухмылке, и впервые за весь вечер я слышу его беззаботный смех, по которому так долго скучала.
— Минни, я действительно скучал по тебе. Ты даже не представляешь.
Наконец я признаюсь вслух ему и себе, что чувствовала то же самое.
— Я тоже скучала по тебе, Снэк.
Снэк испускает очищающий вздох и притягивает меня обратно к себе, крепче обнимая.
— Хорошо, консервный нож, мы поговорим об этом завтра. А теперь — спи.
  
Глава 9: 1999 — Так Счастлива, Так Печальна
 
Я счастливее, чем когда-либо. Я никогда и не думала, что смогу чувствовать себя настолько счастливой.
Снэк привел меня домой после выпускного прошлой ночью и поцеловал у двери, как на настоящем свидании. Заставить мой мозг отключиться и заснуть было настоящей проблемой. В конце концов я сдалась где-то после половины второго ночи. Это был последний раз, когда я посмотрела на часы.
Снэк появился у меня дома сегодня в семь тридцать утра. Я как раз выныривала из удивительного сна, с ним в главной роли, который прервал трескучий подростковый визг Сида.
— Минни, Снэк здесь! Я отправляю его в твою комнату!
— Нет! — Я кричу через дверь своей спальни. Внезапно я не хочу, чтобы кто-нибудь видел меня только проснувшейся и с не свежим дыханием.