Семь девиц для некроманта (СИ)
"Прикажи леди Трау, чтобы она позвала Дараэллу. Сейчас же. Мы спешим".
Айрис вздрогнула. Она надеялась на несколько дней спокойствия, но с неожиданной ясностью поняла: либо это решится сегодня, либо никогда. Нельзя было дать время королю созвать публику — при ней они уже ничего не сделают. Да, Себастьян поцелуем не убьёт свою избранницу, но тогда Дара вынуждена будет выйти за лже-Юстиниана, Остин останется в кошачьем теле, а страна — в подвешенном состоянии, потому что невесть что этот человек вздумает сделать со страной завтра, послезавтра или через полгода.
Девушку охватила решимость. Уже посылая импульс леди Трау, она чувствовала: либо всё закончится сегодня, либо никогда.
Глава тридцать шестая
Только покинув обеденный зал, Юстиниан несколько успокоился. Почему-то Айрис показалось, что напугал его не так кабан, в принципе, не способный причинить особенного вреда, а неизвестный некромант. Король не пылал восторгом от перспективы работы с Себастьяном, но именовал его другом и мог более-менее доверять. Этот же, посторонний, мог знать тайны, которые Юстиниан никому не хотел открывать, и обладать силой, способной нарушить тот хрупкий баланс, сохраняемый уже два десятка лет, который так старательно расшатывал и Его Величество.
— Сначала я думал провести церемонию отбора в тронном зале, — признался Юстиниан. — Но мне показалось, что это будет излишне торжественно. Тем более, придётся выносить трон, чтобы пустым креслом не маячил перед глазами.
— Да, — легко согласился Себастьян. — Ты прав.
Мужчины шли на шаг впереди Айрис, и лорд Брайнер ни разу не оглянулся на неё за все семь поворотов и одиннадцать лестничных пролётов, которые пришлось преодолеть. Юстиниан из этого делал свои выводы — что Себастьян оставался отстранённым и холодным к своей невесте. И ко второй, скорее всего, испытывал те же чувства, носившие скорее название опаски, чем влечения и любви.
Это было логично. Всё-таки, Юстиниан ожидал, что некромант станет сторониться всех девиц, которые могли бы стать его жёнами, будет делать всё возможное, чтобы ни к кому случайно не притронуться. Поцелуй же для него и вовсе был бы подобен казни.
— Потому я выбрал бальный зал, — протянул король. — Представь себе, мы установим там алтарь, будем ждать у него наших невест, а те выйдут к нам…
— Под руку с отцами?
Юстиниан нахмурился. У горных ведьм никогда не было отцов. Их имена скрывались от девиц, потому что мужчины были лишь приходящими, случайными вспышками в жизни колдуний.
Айрис вспомнила, как Дараэлла рассказывала, что некоторые женщины, чуть больше думающие о будущем ребёнка, чем о клане, позволяли мужчинам остаться до родов. Если рождался мальчик или девочка, не соответствующая требованиям горных ведьм, её отдавали отцу, и ребёнок был спасён. А если это была новая синеглазая ведьма, её оставляли, а мужчине приказывали уйти.
Другие же изгоняли любовников сразу же после зачатия ребёнка, и тогда тех детей, что не подходили горным ведьмам, сбрасывали со скал. Дара говорила, что этот варварский обычай до сих пор царствовал в их клане, а женщины, которые не хотели с ним мириться, были готовы взять на себя любой долг, лишь бы сбежать. Все знали, что долг должен быть практически невыполнимым, чтобы горы отпустили свою дочь, и потому часто выбирали вечную любовь…
Но Дараэлле повезло. Она должна была просто восстановить справедливость.
— Нет, отцов не будет, — наконец-то нарушил тишину Юстиниан. — Моя невеста говорила мне, что не хочет иметь с ним дела.
Да, потому что у неё нет никакого отца.
— Но я уверен, что это будет очень красиво! — вдохновлённо продолжил король. — На нас будет смотреть всё высшее дворянство королевства! Вот мы и пришли… — он остановился у высоких дверей. — Завтра надо будет поставить сюда стражу.
— А почему её нет сегодня? — всё с такой же холодной участливостью полюбопытствовал Себастьян.
— Пока что нечего охранять, — усмехнулся король. — Мы почти ничего сюда не перенесли. Ты очень рано прибыл, Бастиан! Только сделали небольшой ремонт перед свадьбой, ещё планировали дорабатывать…
Тем не менее, Юстиниан с нескрываемой гордостью толкнул двери в огромный бальный зал. Себастьян, бывавший здесь, наверное, не раз, вошёл внутрь со скукой, отображаемой на лице, а вот Айрис не смогла сдержать восторженный вздох, когда переступила порог.
Огромные сводчатые потолки, расписанные талантливейшим из художников, мраморный пол, наверное, стоивший целое состояние, прекрасные витражи на окнах… Айрис приходилось ежесекундно напоминать себе, что нельзя крутить головой, словно девка, впервые попавшая на базар. Леди Трау не простила бы ей подобное поведение.
Леди всегда должна оставаться леди, даже если она собирается проводить над королём магический ритуал. Для последнего, впрочем, ещё следовало дождаться прихода Дараэллы, а она, судя по всему, не спешила. И Айрис, дождавшись согласного кивка от Себастьяна, сделала несколько шагов вглубь зала и зачарованно взглянула на потолок.
Короля явно порадовал её восторг. Он снисходительно взглянул на Айрис и тихо, намереваясь скрыть этот вопрос от её ушей, спросил у Себастьяна:
— Её выбираешь или ту, другую?
— Ты желаешь, чтобы я уже дал тебе ответ? — с вызовом поинтересовался лорд Брайнер.
Король помрачнел. Очевидно, он понял, к чему именно подталкивал своим вопросом, осознал, насколько это может разрушить его собственные планы, и забрал бы свои слова назад, если б такое было возможно.
— Нет, — довольно весело протянул Юстиниан, хотя в его чертах отчётливо отпечаталось недовольство. — Совсем нет! Вообще, я считаю, не стоит спешить с выбором. А ты вот оказался довольно скор…
Король дошёл до второго конца зала и остановился у места, где тонкой линией золотистой краски обозначили место для жениха и невесты.
— Порой выбора даже нет, — отметил Бастиан. — Казалось бы, у тебя много вариантов, а исход всегда один… Разве ты никогда не бывал в такой ситуации?
— О чём ты?
— О… — лорд Брайнер таинственно улыбнулся. — Знаешь, иногда приводят уже приговорённого к смерти и предлагают облегчить ему свою участь, рассказать правду, выдать своих подельников, обещают за это спасение от казни, а он молчит, потому что знает — нельзя нарушать клятвы, закреплённые магией и кровью. Или когда человеку предлагают погибнуть или совершить что-то — и он выбирает смерть, прекрасно зная, что вторая дорога ни к нему хорошему не приведёт…
Юстиниан вздрогнул.
— Ты говоришь о безумно мрачных вещах! — обвинительно воскликнул он. — Я уже, право слово, устал об этом слушать… Лучше бы рассказал о своих невестах. Вот, к примеру, — Юстиниан вдруг вспомнил о том, что мужчины в зале были не одни, — о вас, молодая леди. Как у вас получается строить отношения с этим занудой, тем более, с некромантом? Ведь он, наверное, всё время талдычит о каком-то долге! — слова короля звучали отнюдь не по-королевски, и он напоминал хорохорящегося перед воронами воробья.
Айрис взглянула на него и только молча пожала плечами. Ответить на вопрос, откуда в ком-то рождаются чувства, откуда они берутся и как позволить им не угаснуть, она ещё могла, но рассказать королю, что влюблена в Бастиана — нет. Эта тайна была точно не для ушей мужчины, надевшего на себя маску ребячества.
— Прекрати, — оборвал Юстиниана некромант. — Ты ведёшь себя, как малое дитя. После войны мне казалось, что ты повзрослел, но миновало уже больше двадцати лет, а… — Себастьян сжал зубы. — А воз и ныне там.
— Очень по-дворянски, — фыркнул король.
— Да уж, — подтвердил лорд Брайнер. — По-дворянски. Но ведь моё звание даровано мне за заслуги, а родом я, — он бросил быстрый взгляд на Айрис, — из обыкновенного маленького городка, откуда взяться высоким манерам? Живу отшельником, людей не вижу, а если кто и забредёт, то это точно не герцоги и не князья… Говорить с портретами не приучен, к тому же. Но ты ведь всегда хорошо относился к простонародью, и твой отец тоже. Помнится, его советник… Кажется, его звали Бернард?