От подчиненных до подчиняемых (СИ)
— Два-один, мне достаточно единственной победы, — заметил Ярослав, и их противостояние продолжилось.
Судя по времени на один матч, у меня осталось всего шесть минут. И не важно, кто победит или проиграет. Важно, смогу ли я преодолеть оцепенение. Предпоследний раунд выиграл Макс, пошел решающий, а мне уже и воздуха стало не хватать, на лбу выступили маленькие капли пота, в груди дрожь, в крови адреналин, низ живота заполнила сладостная тяжесть. Может, подождать? Перенести на другой день? Нет, так рисковать нельзя. Начать со слов? Попытаться рассказать о своих чувствах? Тоже не пойдет, от волнения все мои формулировки превратятся в тыкву.
Борьба между друзьями приобретала нешуточный оборот, схватка разворачивалась с каждой секундой ожесточеннее. Заранее никак нельзя было определить, кто одержит победу. Ребята щелкали джойстиками словно полоумные. Нет уж, такие игры явно не по мне! Последний удар, перехват и…
— Да-а-а! — восторженно крикнул Макс чуть подскочив на месте.
— Да как-то?! — с другой стороны не менее громко возмутился Ярослав, в недоумении указывая повернутой вверх ладонью на экран. — Я был так близок!
— Ты сражался как лев, мой друг! Твои тренировки не прошли даром! — уважительно поддержал проигравшего рыжик. Они пожали друг другу руки и оба засмеялись. Теплота в отношениях между ними окутала меня, опьянила, вызвала щемящее желание раствориться в ней и стать ее частью.
— Ладно, приз твой. Я готов признать — сила сисек сильнее силы ящериц, — произнес программист, напоминая об уговоре перед игрой. — Алевтина Викторовна, наградите победителя.
Макс, будучи на волне позитивных эмоций, не придал серьезного значения “награде”, подставил мне для поцелуя щеку, еле сдерживая улыбку, а вот я почти сдрейфила, с трудом подавила панический импульс, требующий немедленного побега. “И он точно мечтает о поцелуе с тобой” — всплыла в голове фраза Ярослава. А как же я? Я ведь сойду с ума от прикосновения. Я слишком хочу Макса, я слишком соскучилась по нему. Импульс мне придал толчок программиста, жесткий, практически хамский, он буквально опрокинул меня на друга. Рыжик сразу же заботливо подхватил меня, предотвратил падение, удержал за талию, чем окончтельно сорвал все замки. Ничего больше не осознавая, я приникла губами к губам Макса, прижалась к нему, что было сил, словно к самому дорогому в жизни. Мужчина коротко выдохнул, его пальцы крепко обхватили меня. Потеряв контроль, он страстно ответил и глухо простонал, но лишь на секунду, до боли короткую, невесомую, скоротечную. Рыжик вскочил, отпрянул от меня ошпаренный, вырвался из моих объятий, оставив на коже лишь отголоски спонтанной близости. Меня сразу парализовал страх. Неужели, спугнула? Неужели все испортила? Неужели я снова его потеряю?
— Алевтина Викторовна, вы…, - растерянно пролепетал Макс, стоя рядом с кроватью, так близко и так далеко одновременно. Он не знал, как реагировать, не знал, как должен себя вести. — Вы же вместе я Ярославом… Зачем вы…
— Я пытался ее уговорить, но она думает только о тебе, — вмешался программист. — Она сделала все, чтобы ты пришел. Я бессилен.
— В каком смысле?.. Что это значит? — ошарашенно переспросил Макс. Брови на его лице удивленно взметнулись, взгляд широко раскрытых глаз бегал между мной и другом.
Ярослав устало вздохнул, а я у меня наоборот грудь сперло, ни вдохнуть — ни выдохнуть. Сейчас не время для паники, Алевтина!
— Это правда. Макс, выслушай, пожалуйста. Ты нужен мне. Ты и Ярослав. Вы оба! — выпалила и зажмурилась. Страшно смотреть, страшно увидеть последствия.
— Не слушай этот бред. Она немного перенервничала сегодня, — услышала позади голос программиста. — Короче, я вас оставлю. Макс, дай ключи от своей квартиры, я переночую там. Судя по шороху Ярослав поднялся с кровати. Предатель! Что он несет? Он должен был помочь!
— Я ничего не понимаю. Я только смог хоть немного смириться, хоть немного в себя прийти, а вы… Вы издеваетесь надо мной, да? — тон рыжика наполнился разочарованием. — Я понимаю, Ярый, что тебе весело наблюдать за моей беспомощностью, но вы, Алевтина Викторовна? За что вы так со мной? За то, что влюбился в вас? За то, что посмел? За то, что допустил ту ночь? Теперь вы мучаете меня. Смеетесь надо мной. Неужели я настолько обидел вас, что заслужил подобное?
— Что? Нет! — тут же вскочила я и запротестовала. — Нет! Как ты мог подумать такое? Я знаю, что прошу слишком много, знаю, что у меня нет такого права и ты можешь ненавидеть меня, но… Та ночь была самой лучшей в моей жизни! И я не… я не про секс, то есть не совсем про секс, — мысли смешались, речь посыпалась. Со стороны я бы сама подумала, что говорю полную несуразицу, что совсем тронулась умом. И я точно тронулась, раз пытаюсь уговорить двух мужчин быть со мной одновременно. Макс обреченно ждал продолжения, бледный, расстроенный, убитый. Ярослав как ни в чем не бывало убирал ноутбук в чехол, готовился на выход. Я так не могу!
— Ярослав, мать твою, Берг! Сядь немедленно на кровать или я заставлю тебя это сделать силой! — взорвалась я. — Ты тоже, Макс! И пусть никто из вас даже не шелохнется, пока я не договорю! — перешла почти на рык, окатила обоих волной неконтролируемой злости, подкрепила слова делом: схватила программиста за руку, потащила за собой, толкнула рыжика в ту же сторону. Усадила их рядом словно непослушных детей. Мужчины нехотя поддались. — Вы оба! Знаете кто вы? Нет ни одного цензурного слова, чтобы передать, что я о вас думаю! Вы — эгоисты! Один делает вид несчастной жертвы, другой — в своих влажных мечтах, представляет себя вселенским злодеем! А в итоге, я вижу перед собой двух трусов, не способных нормально решить проблему! Я не вещь, чтобы меня делить как вам вздумается! Или что, вы решили будто можете окружать меня заботой, проявлять внимание, дарить крышесносный секс и потом просто взять и свалить под звуки фанфар? Да черта с два! Я с вас две шкуры сниму за ваши выходки! И если уж кто и над кем издевается, так это вы надо мной! Я тут стараюсь изо всех сил, пытаюсь не унывать, пытаюсь помирить вас! Или вы думаете, мне круто быть в роли камня преткновения? Классно смотреть, как вы определяетесь, кому жертву приносить? С меня хватит! Давайте решим все просто: либо я буду с вами обоими, либо не буду ни с кем. Как вам такой ультиматум? Алевтина Викторовна ку-ку. Вы довели меня, доигрались! Поняли? — едва успевая переводить дыхание, вывалила на двух друзей, сказанула, так сказанула, поддалась действию момента.
В квартире воцарилось тягостное молчание. Мужчины поникли, опустили взгляды в пол. Ну и дура. Теперь точно все. Зе энд, ауфидерзейн, сайонара. Нафантазировала сама себе, подсыпала зерен в и так густо заваренную кашу. Теперь точно мосты сожжены и слова обратно не заберешь. Поплетусь домой одна-одинешенька, через полгода, может, оклемаюсь, через годик смогу сходить на свидание. Но забыть произошедшее уже не смогу. Никогда.
Не поднимая головы, рыжик наконец негромко спросил:
— Ярый, ты знал?
— Что именно? — не понял друг.
— Что мы оба… нужны ей? — с трудом подбирая формулировку произнес Макс.
— Да, — коротко ответил программист.
— И что… что ты думаешь об этом?
— Звучит как дерьмовый план, на который ты никогда не согласишься, — честно заметил Ярослав.
Рыжик кивнул.
— Мне нужно прогуляться, — твердо заявил он и поднялся с кровати. — Ярый, ты пойдешь со мной.
— Нахера? Хочешь морду мне набить? — устало поинтересовался друг.
— Я подумаю.
— Ладно. Пошли, — Ярослав тяжело выдохнул и двинулся вслед за Максом. Без единого слова они оделись и вышли за порог квартиры, оставили меня наедине с едкими сожалениями и упадническим настроением.
Пожалуй, мне тоже пора собирать вещи. Даже если они вернутся, то у меня нет никакого желания слышать их отказ. И так все ясно. Сейчас они обсуждают мою протекшую крышу, удивляются, как им попалась настолько долбанутая начальница и в какой форме подавать заявление. Конец моим приключениям. Больше никакого тепла и никаких влюбленных взглядов. Больше не почувствую их прикосновений, не посижу рядом, не услышу их голосов. Мы больше никогда не сыграем вместе в онлайн-игру и не позавтракаем приготовленной Ярославом едой. Лучше синица в руке, чем журавль в небе — гласит пословица, а у меня в руках останется только тяжелый ком из колючих воспоминаний.