Мой бывший темный (СИ)

— Но-но! — Раис резко поднялся во весь рост.
Сейчас он выглядел гораздо более устрашающе, чем тогда, когда я увидела его впервые. От него веяло какой-то звериной мощью, опасностью, первобытной силой.
— «Девка»? Ты говоришь о моей дочери, так что придется тебе извиниться.
Никогда прежде не видела, как выражение лица меняется так быстро. От злости и раздражения до сомнения, удивления и наконец полнейшего шока.
Нагицкий, высоко подняв брови и округлив рот, смотрел в мою сторону, словно у меня только что появилась вторая голова. Но надо отдать ему должное, справился с собой он быстро, и вот уже снова передо мной надменный мужик с безразличной миной на лице.
— Есть доказательства? — холодно уточнил он.
Раис кивнул Руслану, и тот, сразу же подорвавшись, метнулся в коридор, чтобы спустя минуту принести уже з
— Вот, из лаборатории. Семейный артефакт еще есть… — начал было парень.
— Хватит ему этих записулек, — оборвал его отец.
— Я сам проверю информацию, — кивнул в ответ Герман. — Если все действительно так… Кхм… Вероника Раисовна, приношу вам свои нижайшие извинения. Это все, о чем вы хотели мне сообщить? Похвастаться новой волчицей в стае? Если так, то поздравляю, но, пожалуй, пойду…
Я вздрогнула, услышав чужое отчество рядом со своим именем. Было непривычно слышать такое в свой адрес.
Мужчина чуть поклонился и, очевидно, собирался попрощаться, как его перебил Раис.
— Ты же у нас представитель арбитров, вот и выполняй то, за что получаешь свою хваленую неприкосновенность, сволочь, — сквозь зубы процедил тот.
— Неразумно оскорблять того, от кого хочешь чего-то добиться. Так, урок на будущее. Если оно, конечно, у тебя будет, блохастый, — скривился Нагицкий. — И да. Я знаю свои обязанности. И чту договор.
— Где же ты был со своим договором полгода назад?
— Арбитры не нашли причин для вмешательства, — елейно пропел Герман, улыбаясь при этом какой-то гадкой недоброй улыбкой. — А в договоре нет того, что я должен решать за вас все проблемы.
— Нам нужна нейтральная территория. И организация встречи, — почти порычал оборотень. — Это ты точно должен делать.
— Переговоры. Как интересно! — с преувеличенной радостью отреагировал Нагицкий. — Что ж… Как вы относитесь к опере?
Моего мнения явно не спрашивали, но сердце забилось чаще при мысли о том, что все это может означать. Раис встретится с Виктором? Что он ему скажет? И, главное, как он ему скажет?
— К опере? — Раис пожал плечами, показывая, что ему абсолютно безразлична как сама опера, так и все, что с ней связано…
— Да, и к балету.
— Мне все равно. Главное, устрой все быстро.
— Быстро только туры в балете крутят. А тут надо подходить серьезно, — он повернулся ко мне. — Вероника Раисовна, а вам как опера?
— Драма мне как-то ближе, — сглотнув, ответила я, не в силах отделаться от дурного предчувствия.
— В «Аиде» драматическая составляющая очень сильная, — он сделал вид, что задумался. — Да и отзывы о премьере чудо как хороши. Меня там, к сожалению, не было, но оно и понятно. А вот вам обязательно надо сходить. Говорят, прима-балерина затмевает своими вставками с танцами даже партию Амне́рис, да и самой Аиды… Вечером, в шесть, второй показ. Если поторопитесь, успеете собраться.
— Ты, ценитель искусства, — чуть повысил голос Раис. — Ближе к делу.
— Я, по-моему, уже прямым текстом все сказал. Повторять дважды не собираюсь, — отчеканил Нагицкий, разворачиваясь на месте.
— Пап, наверное, он имел в виду, что встреча сегодня в шесть на спектакле… — начал было обрадованный своей догадливостью Руслан, но под грозным взглядом отца моментально сник.
— Какой сообразительный юноша, — насмешливо протянул Герман. — Не хотел бы, конечно, портить первые показы своим присутствием, но договор есть договор. На какие жертвы только не пойдешь ради помощи ближнему и дальнему. Я же недаром получаю свою хваленую неприкосновенность.
От количества яда в его голосе у меня самой становилось кисло во рту. А Раис и вовсе побагровел.
Пожалуй, если бы Герман не поспешил выйти, то его бы просто выбросили из дома, запустив прямо из окна. Но вот он скрылся в дверях, а Руслан, поймав очередной недовольный взгляд отца, побежал выпускать гостя и закрывать за ним дверь.
 
— Поела?! — гаркнул мужчина, да так, что я на месте подскочила. — Тогда убирайся обратно в свой подвал!
— Но… — возвращаться не хотелось, вдруг удастся потянуть время, остаться здесь и найти телефон, чтобы позвонить Виктору? Или докричаться до соседей? Из окна выпрыгнуть и сбежать? — Я пойду сегодня на спектакль?
— Я еще не решил, — чуть сдержаннее ответил он.
— О, то есть, еще, может быть, пойду? И даже кулон отдадите? — удивилась я искренне.
— Это еще зачем?
— Зачем? Еще спрашиваете? Сами же подставили меня! Натравили полицию с этими обвинениями…
— Ты о чем? — в голосе мелькнуло глухое раздражение, а я на мгновение впала в ступор.
— Как… то есть, микросхемы… фальшивые деньги… это не ваших рук дело?
— Я понятия не имею, что ты несешь.
В этот момент в дверях кухоньки снова появился Руслан. Раис поднял на него суровый взгляд.
— Запри ее в подвале. Нам надо хорошо подготовиться.
Может быть, мой биологический папаша просто хороший актер? Ну не зря ведь я всю сознательную жизнь хотела играть на сцене, от кого-то же таланты должны были достаться.
А ведь так все сходилось. Раис узнал, что у него есть дочь, стал искать ее, чтобы укрепить свое положение, так как женщины-оборотни редки. Найдя, понял, что она связана с давним врагом, ну и решил через такую многоходовку насолить Виктору. Я в розыске, а у Алмазова проблемы в бизнесе из-за связи со мной.
Потрясла головой. «Женщина-оборотень». Даже не верится, что я на полном серьезе думаю обо всем этом. И, тем не менее… если меня подставил не Раис, то тогда кто?
Или все-таки это сделал он? Ведь кто-то же отправил двух оборотней в дом к бывшему. И помог братцу выследить и похитить меня.
Может, я что-то упускаю? Или задаю неправильные вопросы?
Руслан подхватил меня под локоть, потянув вверх.
— Осторожнее, — попыталась выдернуть руку, но хватка молодого оборотня была крепкой, — я все-таки беременна.
— Если скинешь, все здесь будут только рады, — вместо парня огрызнулся Раис. — Валите уже, давайте!
Он оглушительно ударил ладонью по столу.
Внутри все буквально сжалось от громкого звука, я на миг вжала голову в плечи. А затем разозлилась на себя. За этот липкий страх, струящийся по спине. Этот мужчина — насильник, возможно, убийца и вообще не самая приятная личность. Черта с два я покажу ему свое истинное состояние.
Упрямо стиснула зубы и вскинула подбородок:
— Судя по тому, что вы договариваетесь о переговорах, где я и мой ребенок станут главной разменной монетой, вы очень, очень не обрадуетесь, если с малышом хоть что-то случится. А уж как не обрадуется Виктор… Стоит ли говорить, что в этом случае у вас не останется и шанса получить желаемое?
— Ты ничего… — он говорил с нажимом на каждое слово, — не знаешь о моих желаниях. Вон.
Руслан торопливо потянул меня за собой, шепнув при этом на ухо:
— Ты чего нарываешься? С альфами так не разговаривают…
С альфами? Я усмехнулась тому, насколько нелепо это прозвучало. Вот только этот смешок словно сломал что-то в моей душе. Будто позволив себе хоть какие-то эмоции, я позволила их все разом. Из глаз градом хлынули слезы.
Нет! Нельзя сейчас плакать! Надо быть сильной.
Торопливо пошла вперед, надеясь только на то, что биологический папаша не увидит моего лица.
Проходя мимо окна, невольно замерла. Второй этаж, милый садик под окном, за садиком живая изгородь. Сейчас она была сухой, запорошенной снегом, а вот летом, наверное, выглядела потрясающе. Но прямо за ней начинались неровные ряды из крестов и надгробий.
— Кошкин хвост… — проронила я, не в силах перестать пялиться. — Мы где?