В плену у прошлого (СИ)

— Что расскажешь брат?!
— Демир, все эти дни шёл крупный снег, солнце пряталось за чёрными тучами. Никому не было покоя, я каждую минуту молился, чтобы ты очнулся. Если бы ты только видел, что происходило, когда ты боролся с ангелом смерти. Я подумал уже, что это конец! — грустно и напугано изрекал Каан.
— Договаривай, брат! — жду объяснения.
— После того как врачи сказали, что ты на грани жизни и смерти. Дядя Азиз сошёл с ума, он подобно дьяволу накинулся при всех на господина Серхата и кричал, что убьёт его.
— Что? — ошалело, выплеснул я.
— Да, брат я сам чуть от страха не умер. Два льва вцепились на поле боя. Мои глаза повидали не так много, но это я до сих пор вижу перед своими глазами.
— И что было потом?
— Господин Серхат, пусть и не молод уже. Но ты знаешь, я перестал дышать, когда на моих глазах дядя Азиз был прижат к стене от рук старого человека.
— А ты, значит, стоял и смотрел? — недовольно, рявкнул я.
— Что ты брат, я хотел подбежать разнять их, но люди Серхата тут как тут схватили меня и прижали к стене. Что я мог сделать им?
— И как разрешился конфликт?!
— Всё произошло так быстро, что я не знал к чему готовиться. Господин Серхат разгневанно крикнул, чтобы все немедленно собрались на собрании за круглым столом и отца увезли. Я ждал в здании за дверью, было страшно тихо. Некоторые, говорили, что: "Господин Серхат, не прощает подобных ошибок и нужно готовиться к худшему". И вот через несколько часов открылась дверь, откуда вышел дядя Азиз. Бледный, как стенка, вся одежда разорвана на нем, а из носа течёт тонкой струйкой кровь. Уверен они били его, но чтобы не оставить следов на лице удары наносили по корпусу. Я видел побои. — с печалью рассказывал Каан опуская глаза вниз.
— Он тебе что-нибудь рассказывал?! — уже совсем расстроено спрашиваю оценивая всю серьезность ситуации.
— Ничего! Он после того случая молчит как рыба.
— А как он дома себя ведёт? — зная его взбудораженный характер, хочу убедиться, что женщины в нашем доме не страдают от его рук.
— Срывается на всех, тётушка Румиса постоянно плачет и старается не попадаться ему на глаза. Всё брат ничего больше не скажу, ты поправляйся скорее, а то без тебя тяжко.
— Ладно, думаю, завтра мне станет легче, и я вернусь домой! — прислонил ладонь к ране. — Не могу здесь лежать, зная, что творится дома! Так что завтра заберёшь меня отсюда. С позволением Аллаха, надеюсь, встану на ноги.
— Болит? — с жалостью задает глупый вопрос Каан.
— Что ты, конечно, нет. Сладко щекочет! — с сарказмом парирую я.
— Кстати, эти двое сидят третьи сутки на складе Серхата и ждут своего часа. И ещё ходят слухи, что они не видят покоя и умирают от жажды и голода. — напоминает приподнимая уголки губ.
— Правильно, я и до них доберусь. — прошипел я с дикой радостью и жаждой отомстить. — А теперь вступай брат, я морально устал и желаю отдохнуть.
Глава 40
Ясемин
Отсутствие Демира рядом, для меня как урок дающий понять и почувствовать, насколько, мужчина стал мне дорог. Без него все вокруг, кажется, таким опустошенным и тусклым от чего в душу врывается страх потери. Боязнь не увидеть того кто заставлял твоё сердце учащенно биться и чувствовать бегущую дрожь по телу от каждого его прикосновения.
Моё сердце горит от боли, а исцеляющим лекарством является мой лучик согревающего света, крохотный комочек, бусинка дочка. Стоит только взглянуть на неё, почувствовать эти худенькие ручки, ножки и услышать голос как мгновенно все меняется, все будто расцветает на глазах.
И сердце ровно бьется и душа в покое. Ощущение невозможно передать, это бесконечная любовь матери и привязанность к своему чаду. И для благополучия и здоровья своего ребёнка, ты способна выпить яд, и выдержать на себе все круги ада.
В этом жестоком мире, я для дочки стараюсь быть сильной и осторожной. Когда дедушка входит в мою комнату, то в родных глазах сверкает гроза гнева. На меня он смотрит всегда с любовью, а вот на дочку бросает холодный взор. Иногда, он долго стоит у кроватки и наблюдает за правнучкой, ни сказав, ни слова. А я стою у него за спиной и трепещу, замирая от страха, ведь дедушка в больнице не признал свою правнучку. И по обычаю, ребенка родившегося вне браке уносят, оставляя под дверями мечети.
 
Если с моей бусинкой что-то случится, то это станет смертельным ударом для меня. Я не выдержу.
Мне приснился кошмар, он заставил пробудиться из глубокого сна.
В комнату сквозь бордовых, бархатных штор старался просачиваться утренний рассвет. А у детской кроватки стоял дедушка держав в руках Эдже. Напугавшись, я подскочила с постели.
— Дедушка, умоляю, отдай мне Эдже! — взмолившись, медленно стала подходить к нему.
После моих слов он обернулся и сказал шёпотом:
— Не бойся, я проходил мимо и услышав плач Эдже вошёл к тебе. Я не стал тебя будить, потому что ты и так почти не спишь.
Он передал мне в руки дочку. Она сладка спала, и я её положила в кроватку, накрыв белым шелковым одеялом.
— Ясемин, зачем ты себя так мучаешь?! — говорит он, нежно гладя меня по щеке. — Посмотри, какие синяки и отёки под глазами, мне больно смотреть на тебя. — с грустью наказывает дедушка. — Давай я прикажу слугам, и они будут сидеть с ребенком, а ты отдохнешь, развеешься?
— Не нужно, я справлюсь.
— Так, я все решил! Сейчас же скажу Лейле, пусть побудут с ребёнком. А будешь противиться моим словам, то обращусь к Демиру. — отчеканил он.
— А причем здесь Демир? — потёрла ладони от волнения.
Дедушка, приподнимая брови, улыбается, даёт понять, что скрывать наши чувства уже нет никакого смысла.
Кладя свои ладони мне на плечи, ласково говорит:
— Внучка, я же всё вижу и понимаю.
В мою голову ворвались невольно воспоминания. Наш с Демиром непозволительный поцелуй на глазах у дедушки. Сглотнув колючий ком в горле, мои щёки пылали от смущения и стыда. Я даже на мгновение потеряла дар речи, когда он продолжил говорить.
— Вы влюблены друг в друга, и надо быть слепым, чтобы не заметить этого. Так что девочка, как я и говорил ранее: "Ты выйдешь замуж по любви, и мне не придётся насильно тебя выдавать замуж!" — радостно парирует он. — И твоим главным законом станет муж, как он позволит, так и будет!
— Дедушка, — переводя дыхание, завопила, объясняя — я не готова к браку. Моя обязанность воспитывать дочь и свою жизнь я хочу посвятить целиком и полностью одной дочке. Да и не хочу обременять Демира своими проблемами и позором. Да и что скажут люди? — слезы градом потекли из глаз. — Они же по сей день ходят, и отворачивают лица от меня. А некоторые, шепчутся за моей спиной. — прикрывая ладонями лицо, начинаю безудержно реветь возопив. — Если я ещё и замуж выйду, то не будет мне покоя. Осудят и закидают камнями на площади суда.
— Тише, тише! — наказывает строго он. — А то сейчас Эдже проснётся, давай выйдем и поговорим!
Выйдя из комнаты, дедушка недовольно посмотрел на меня и властно сказал:
— Как у тебя поворачивается язык говорить такое про себя? У тебя, что совсем нет гордости?
— Дедушка, пойми же меня. — остановилась на полу слове.
Не успев договорить, дедушка повысил голос, перебив меня:
— Замолчи, сейчас же замолчи! Я не желаю слушать эти глупости!
От его разгневанного голоса я медленно отошла назад и была прижата к стене. Почувствовав сильное превосходство над собой, я опустила глаза, не осмелившись их поднимать.
— Говоришь так, будто это мы бегаем за Демиром, а ведь наоборот это он желает видеть тебя в роли своей жены. И никакого позора я в этом не нахожу, ты не виновата, что с тобой так поступили! Поэтому, ты имеешь право на женское счастье, а счастливой тебя может сделать только Демир Оглы. Рядом с ним ты будешь, как за каменной стеной, а твоя дочь станет дочерью влиятельного и хорошего человека.
Дедушка приподнял мой подбородок и посмотрев в глаза спросил: