В плену у прошлого (СИ)

Лицо мужчины выглядело задумчивым, видимо, он делал свои выводы и точно догадывался обо всем, особенно когда медленно подошел к моей частичке огня внимательно смотря на неё.
Мне хотелось признаться, иногда, хочется всё выплеснуть накопившееся за многие месяца. Не могу переступить через себя и молчу, покраснев от смущения и подавленности, лишь признавшись через силу:
— Эти люди криминальные авторитеты. Болото, в котором тонет каждый кто повстречает его на пути. — промямлила, проталкивая колючий ком в горле.
В глазах отца Митина я увидела жалость и сочувствие в одном лице. Уверена, мужчина всё прекрасно понимает, поэтому побледнев медленно вышел из комнаты проговорив про себя:
— Сволочи! Невинную девочку превратили в жертву ради мести. Да покарает их Аллах!
Его дочь Эдже тряслась, скатившись по стене.
— Что нам теперь делать? Они же могут снова прийти. — истерично заплакала Эдже смотря на меня, как будто ждала от меня главного шага.
— Успокойся Эдже. Я останусь здесь, так как это безопасней будет для всех нас. А ты отправишься в город и по указанному адресу найдёшь Демира Оглы. — резюмировала я, собравшись с мыслями.
— Кто такой этот Демир Оглы? Он нам поможет? — в глазах девушки была надежда на спасения.
— Демир, это мой телохранитель и друг моей семьи, а так же он на время занимается бизнесом моего дедушки. Расскажешь, что вы меня спасли и привезёшь сюда. — объясняю ей что можно говорить, а чего нельзя. — Про Эрдогана ни слова, молчи! Если начнёт расспрашивать, что ты знаешь про моё похищения, то переводи всё на меня, отвечая, что Ясемин вам всё расскажет.
Эдже была удивлена подняв брови вверх, дав ответ:
— Ясемин, мы не такие богатые как вы! Вы можете всё себе позволить, вас защищают телохранители, а мы защищаемся сами, выживаем, оберегая свой очаг. Трудимся с утра до ночи, чтобы не умереть с голоду и прокормить семью. Я тебе это рассказываю, потому что нам с отцом не нужны проблемы. Я ведь потеряла мать неделю назад, она умерла у меня на руках от инфаркта, а если ещё отец пострадает, то моя жизнь закончится. — глаза Эдже заполнились слезами падая на обшарканный деревянный пол.
— Прости Эдже, я не хотела тебя ранить. Прими мои соболезнования, и я понимаю тебя, ведь я так же потеряла обоих родителей. — мы крепко обнялись с ней чувствуя боль друг друга.
Позже, Эдже отправилась в город, отец Митин пас овец, а я этим временем укладывала спать дочурку.
Эти люди стали моей семьёй за эти несколько дней, такими родными, за которых я всем сердцем переживала. Ещё я увидела, как тяжело жить беднякам, хотя раньше даже не задумывалась об этом.
Видя, как трудится отец Митин на полях. Он вручную косит траву, чтобы прокормить стадо овец и лошадей. У него же растёт дочь, которой нужно образование, а денег не хватает. Эдже мне рассказывала, что в последнее время редко кто покупает баранов, а если приезжают, то приходится за гроши продавать. Выхода у них нет.
Глава 28
От лицо Демира.
г. Бурса.
Где ты непокорная моя? Радость моих очей, любовь моего сердца. Та, что сумела покорить, приручить льва во мне, когда другим это не по силам. На расстоянии растопила моё сердце, своими чёрными глазами сожгла мою душу, сделала своим рабом. Отравила запахом любви, тем нежным ненавязчивым ароматом невинного жасмина.
Впервые я увидел Ясемин на дне рождении господина Серхата. Спускалась по спиральной лестнице, ангелом в красно-белом бальном платье. Чёрные кудри, тёмные как ночь глаза, пунцовые щёчки — это всё вызвало бурю, ураган внутри меня. В жилах закипала кровь от звонкого голоса, смеха и плавных движений в традиционных танцах. В тот вечер я будто был на охоте, следил за ней наблюдая за каждым движением. Изучал, увидев в ней невинность, непорочность, а главное правильное воспитание в кругу мужчин. Для моей семьи в априори лежит правильное воспитание женщины, верность, гордость и покорность мужчине чью фамилию носит.
Под конец торжества, как велят обычаи танцевали мужчины, и я танцевал ради её внимания. Но красавица смотрела сквозь, так будто слепая и вместо сердца у неё ледяной камень не способный полюбить.
 
При сложившихся обстоятельствах я не на шутку подумал: "Заколдовали что ли? Или запрет какой у неё по отношению к мужчинам?"
Стоит статуей напротив меня, ресницами хлопает, а реакции как не было, так и не последовало. Рядом стоящие девушки, шептались поедая меня взглядом, каждая из них желает стать моей женой. А Ясемин после окончания музыки прошла мимо подобно царице даже не посмотрев в мою сторону. Тогда я сказал про себя: "Кто она? Хочу дышать тем чем дышит эта девочка. Видеть то, что видит она. Изучать её, не давая никому права сделать это опередив меня".
Помню все в тех же ярких цветах, так словно это было не три года назад, а вчера. Тот день я запомнил навсегда.
Днем парило солнце, но моим светом и теплом было присутствие и улыбка Ясемин, которая танцевала и держалась на высоте, ей не хватало диадемы на голове потому что никто не сравнится с ее красотой. Понимая, что она совсем еще юная я мог только наблюдать со стороны, как она цветет на глазах.
Вечером мой отец заметил моё увлечение ходить по горячим следам за Ясемин и в прах разбил мои мечты и планы, одним словом.
— «Запрет».
Мне тогда исполнилось двадцать один год, наивен. Море по колено, казалось, все запреты можно снять если захотеть. И я ответил отцу осмелившись.
— «Тот, кто его наложил, тот и снимет. Ты же все сделаешь ради единственного сына, поэтому не запрещай. Дай мне право самому выбрать себе невесту». - подумал тогда я, что отец против моего решения, поэтому и запрещает.
Отец похлопал меня по плечу, закурил сигару. Он знал, что во мне течет кровь арабских предков, которые никогда просто так не откажутся от любимой женщины.
— «Эта девочка внучка Серхата Оздемира, нашего близкого друга, брата. Ясемин всего шестнадцать лет, и она под запретом, потому что принадлежит другому мужчине. Как только ей исполнится восемнадцать, Ясемин выйдет замуж и будет счастлива. Поэтому девушка под запретом».
— «Отец, так это родители всё за неё решили. Может девушка не будет счастлива в браке».
Отец, усмехнувшись, посмотрел в даль и сделав последнюю тягу сигары спокойно сказал:
— «Посмотри вон туда».
Я обратил внимания на тонированный Гелендваген, который остановился у Ясемин. Из машины вышел парень, примерно моего возраста, он поцеловал девушку в лоб, и они обнялись.
Лицо её сияло от радости, глаза сверкали искрами, когда она смотрела в сторону этого парня.
— «Теперь ты видишь, какая девушка счастливая рядом с Адемом? Я честно сказать, желаю им счастья, ведь все наши знают, что любовь Ясемин и Адема никому не по силам уничтожить! Хочу, чтобы и ты это понял!» — последние фразы отца ударили яростно ниже пояса.
Я тогда перестал контролировать себя, словно перед глазами всё затянулось мутной пеленой.
— «Я застрелю этого Адема и заберу девочку себе. Ясемин будет моей!»
Помню, что из-за спины достал пистолет, а потом терпкий привкус крови почувствовал на своих губах. Говорят, в ярости не ощущаешь боли, вот и я ничего не почувствовал. Лишь услышал грозный бас отца:
— «Что ты творишь? Приди в себя! Из-за твоей несдержанности Серхат первым делом мне пулю в лоб выстрелит, а следом всю нашу семью на колени поставит».
Я начал остывать, поморщившись от боли.
— «Вот никогда бы не подумал, что мне придётся на собственного сына руку поднимать! — разочарованным голосом признался он, забрав у меня оружие. — Расстроил ты меня сынок!"
Гелендваген уехал, скрывшись за высокими воротами вместе с той, которую полюбил с первого взгляда.
— «Больше ты её не увидишь! Будешь держаться подальше от Серхата, а в особенности от этого особняка! — угрожающе заявляет мне отец, а я молча стою и слушаю, сжав кулаки. — За свою ошибку придётся отвечать Демир, ведь ты уже не ребёнок. Слушай мой наказ, сегодня же собираешь вещи и уезжаешь в Абу-Даби. И без моего позволения и шагу не сделаешь на земли Турции. А позже я женю тебя на красавице Айше».