Женаты против воли (СИ)

Летающие ящуры. Крохотные, размером с садовую ящерицу, только с перепончатыми крылышками.
Сначала из разломов показались острые коготки, затем уродливые вытянутые морды с раздвоенными языками, а после и сами тела кроваво-красного цвета с фиолетовыми прожилками. А крохотные глазки были черными.
Вот этим не надо было увеличивать трещины или ломать щиты, чтобы отравить всех вокруг ядом. Нет, эти твари были созданы для другого.
Черное пламя.
Жуткие пожары, которые не могла затушить никакая вода. Огонь, который пожирал не только дерево, но также металл и камень.
Вы видели, как горит камень, за час превращаясь в труху, как плавится металл, превращаясь в жалкую лужу? Лишь магия и заклинания могли утихомирить черное пламя.
Один такой дракончик мог уничтожить целую улицу. А что, если этих исчадий тьмы будет несколько десятков?
Заморск всего за пару часов сгорит дотла, и даже кристаллы не помогут.
О трещинах пришлось забыть на время.
Сначала надо было остановить крылатых ящуров.
— Эфри, — едва слышно прошептала я, обращаясь к своей незримой помощнице.
Она услышала и поняла, теплом отозвавшись у сердца.
Резкий взмах руками.
В ту же секунду кинжалы в моих ладонях удлинились, превратившись в своеобразные сверкающие кнуты с острыми наконечниками. С ними я обращаться умела. Не так хорошо, как хотелось бы, но этого должно было хватить, чтобы избавиться от ящуров.
Стоило наконечнику коснуться красного тела, как оно темнело на глазах и рассыпалось на части.
Конечно, все было совсем непросто и не так радужно, как мне бы хотелось.
Ящуры и остальные создания тьмы не собирались просто висеть в воздухе и ждать, когда я их испепелю. Они бросились на меня, стараясь уничтожить щит. Теперь к птичкам добавилось черное пламя их собратьев.
Щит сверкал и трещал, но держался, пока я с помощью кнутов пыталась остановить созданий тьмы и не дать им выбраться.
Не знаю, сколько времени прошло, оно не остановилось, а просто перестало существовать и иметь хоть какое-то значение.
Я обливалась потом от жара и усталости, задыхалась от гари и пепла, умирала от бессилия, но не сдавалась.
А силы уходили.
Громче и жалобнее трещал щит, который уже с трудом держался под градом ударов, белели на глазах кнуты, утрачивая свою силу, и ящуры уже не так бодро рассыпались на части от моих попаданий.
Мне стоило отступить. Спуститься вниз, взять короткую передышку, глотнуть воды. Это не позорно. Это правильно.
Если бы здесь был единичный прорыв, я бы справилась. Но наложение... его нельзя закрыть в одиночку. Как бы я ни хотела.
Я лишь продлевала агонию и подводила себя к краху.
Снова болезненно звякнул щит, в последний раз принимая удары, и исчез, не выдержав напора.
И это неожиданно привело в ярость.
С громким воплем я бросилась на трещины в глупой попытке закрыть их своими руками... телом, но не смогла.
Ослепительный свет поймал меня в свои сети, словно я была не человек, а муха, попавшая в янтарь и застывшая там навеки.
Скосив глаза, я смогла разглядеть сквозь слезы и пот силуэт, возникший из ниоткуда.
— Ты кто такая?
Сфокусировав взгляд, я с трудом изучила красивого молодого мужчину в сияющей броне светлых. Золотистые локоны, чувственные губы и пронзительно-синие глаза, вмещающие в себя всю синеву неба.
Питер Монрей.
Мой жених, который никогда не станет мужем.
В последний раз мы виделись с ним года четыре с половиной назад.
Традиционное свидание, которое устраивалось в день тринадцатилетия невесты.
Питер приехал к нам домой с родителями, младшими братьями и сестрой Заликой, которая приходилась невестой Каю.
Я помню, как переживала и волновалась. Как выбирала платье, стараясь угодить будущему мужу, как отчаянно втягивала живот и пыталась найти у себя талию под язвительные насмешки братьев.
Они никогда меня не щадили и, глядя в глаза, называли кубышкой или булочкой. И это были самые добрые прозвища. А я в ответ грозилась поколотить их и подсунуть в постель лягушек.
— И чего ты распереживалась? — усмехался Кай, глядя на мое покрасневшее от натуги лицо. — Хоть чучелом нарядись, все равно это ничего не изменит. Питер обязан на тебе жениться. Таков закон. Тебя ему священники навязали.
 
Я знала это, но все равно хотела понравиться жениху.
Все знали, как мне повезло, и чуть ли не каждый день сообщали об этом. Молодой, сильный, отважный, да еще и красивый. Словно с картинки сошел.
— Волосы словно пшеница спелая, глаза как небо ясное, — шептались служанки меж собой, думая, что я не слышу.
Знаю, подслушивать нехорошо, но я не могла удержаться.
Девушки кучкой собрались в тени сада, как раз под открытой террасой. Так что подслушать не составило большого труда.
— Силен, как сам Орел Монрей. Истинный продолжатель традиций легендарного предка. Я слышала, что он в одиночку уничтожил целое полчище отродий бездны.
— И закрыл за раз аж три прорыва.
— Да такой хорошенький... а ему Айрин сосватали, — вдруг горестно прошептала Тилли.
На нее тут же зашикали остальные. А я лишь сильнее сжала перила и затаила дыхание, боясь хоть чем-то себя выдать.
— Ты что несешь? Юная госпожа хорошая. То, что пухленькая, так вытянется, похорошеет.
— Может, и похорошеет, — согласилась Тилли. — А с характером как быть? Где это видано, чтоб девица Монрей так себя вела? Ох, бедовая она.
— Сама ты бедовая!
Как мне хотелось вцепиться этой девице в волосы и с помощью кулаков доказать, как она не права. Но нет, я решила действовать иначе.
Вот появлюсь красавицей пред женихом и его семьей, и поймут все, как ошибались.
Я три дня ничего не ела, худела, надела самое лучшее платье, волосы выпрямила, стараясь понравиться.
Питер мне улыбался. Мягко и даже нежно. Это придало мне сил и уверенности...
Пока я не увидела разочарование в его глазах, которое он так и не сумел скрыть. Не такой Питер Монрей хотел увидеть свою невесту.
Так уж вышло, что ни жениху, ни мужу законному я оказалась не нужна.
Вот и сейчас Питер смотрел на меня и не узнавал.
Конечно, под таким слоем копоти и грязи меня бы мать родная не узнала.
— Ты кто такая и как здесь оказалась?! — снова спросил он, легко отбиваясь от ящуров.
Нашел время и место беседы вести!
Видимо, он не знал о планах дяди.
— Наложение, — с трудом произнесла я. — Помоги. Одной не справиться.
Питер сильнее нахмурился. Пришлось поторопить.
— Ну же! Я Айрин! Айрин Монрей! — И, не удержавшись, ехидно добавила: — Невеста твоя бывшая.
Уверена, что за эти годы он ни разу обо мне не вспомнил и даже вздохнул с облегчением, когда узнал, что толстую, неповоротливую девчонку отдали в жены другому.
— Айрин?! — Взгляд синих глаз пробежал по мне сверху вниз.
Не верил.
— Ну! Быстрее же! Их все больше!
Питер кивнул, освобождал меня. И еще неожиданно силой поделился. Она приятной щекоткой прошлась по телу, вызвав легкую дрожь.
Радовало, что не отвращение. Во время тренировок на полигоне чужая сила мне никак не подходила. Один раз я даже сознание потеряла от боли, в другой меня рвало так, что дядя сутки запретил вставать с постели.
Но с магией Питера все прошло неожиданно хорошо. Она словно родной показалась.
Что ж, может, и правы были священнослужители, когда хотели поженить нас. Похожи мы с ним. Даже больше, чем думали.
— Спину мне прикроешь! — крикнул Питер, создавая световой вихрь с острыми краями, который в одно мгновение уничтожил полсотни разнообразных тварей.
Пусть и недолговечная штука, зато какая эффективная.
Эх, мне такому еще учиться и учиться.
 
Да, старинные книги — это хорошо, но они не могут научить меня такому. Тут нужна практика и учитель толковый.
— Хорошо.
Я вновь создала щит вокруг себя и кнуты в руках, благо теперь сил хватало.
— Наложение. Нам бы еще помощь не помешала.