Дорога на Восток 1 (СИ)

— Посмотри подшивку ответов за шестое число.
Аспирант кивнул:
— Спасибо, госпожа!
И все-таки было странно, как много слов и понятий с запретного языка постепенно перекочевывало в греческий. Термины, названия, даже пословицы… Тем не менее, даже зная значения слов, понять фразу на запретном языке зачастую было очень сложно. Многие вещи мог объяснить лишь человек, способный не просто говорить, а думать на нем. А таких людей в мире было совсем мало.
…
Вдалеке послышались шаги и гул голосов. Артемисия узнала низкий бас отца. Она выпрямила спину, подняла голову, критическим взглядом окинула столешницу, заваленную бумагами. Торопливо собрала их в аккуратную стопку и опустила руки на стол, замерев, словно прилежная ученица.
Очередь из аспирантов дрогнула и рассыпалась. Переводчики торопливо вернулись к своим столам.
Распахнулась дверь, и под высокими сводами появился отец. Позади него шла госпожа Пандора, держа под руку стратега Алексиуса. Отец самодовольно улыбался.
— А здесь у нас самое главное место! — громко произнес он, сделав величественный жест.
Десяток притихших аспирантов разом повернули головы в сторону высоких гостей.
— Молодые ученые переводят книги и учебники по своей специальности. А если с переводом возникают сложности, они обращаются к дежурному переводчику.
Стратег с любопытством осмотрел помещение и одобрительно кивнул «молодому ученому», с восхищением глядевшим на него.
— Как солнечная подсветка? Нормально? Или темновато? — обратился стратег к ближайшему аспиранту.
— Очень хорошо, господин Алексиус! Теперь света хватает. Единственное неудобство — солнце быстро уходит. Приходится постоянно поправлять зеркала.
Алексиус понимающе кивнул:
— Да… Не очень удобно. Постараемся что-нибудь придумать…
— Но все равно так гораздо лучше и удобнее, чем в старом здании, — торопливо сказал Метон, увлекая гостей к столу в центре зала.
Подойдя к Артемисии, госпожа Пандора расплылась в улыбке:
— Девочка моя! Как я рада тебя видеть!
Запретный язык в ее устах звучал удивительно мягко.
Артемисия встала из-за стола и улыбнулась.
— Всемогущий Зевс! Как ты похорошела! — продолжала восхищаться Пандора, обнимая девушку.
Алексиус поддакнул и добавил:
— Смотри-ка, наша малышка уже выше тебя!
Почему-то Артемисия ощутила растерянность и неловкость. Неужели она действительно так выросла? И госпожа Пандора, на которую она всегда смотрела снизу вверх, теперь казалась равной ей, как обычная подружка.
— …Ты уже совсем взрослая, — заметила Пандора, подливая масло в огонь отчаяния девушки.
Она уже взрослая! А беззаботная юность, милое детство… куда и когда они исчезли? Давно ли она сидела у Пандоры на руках, слушая, как господин Алексиус читает вслух удивительные сказки? И где же все это? Осталась лишь темница, заваленная пахучими дагерротипами и тяжелыми книгами…
— Я тебе кое-что привезла! — воскликнула Пандора и протянула девушке небольшую сумочку. — Это теперь очень модный ак…акас… — она запнулась, пытаясь выговорить сложное слово — все-таки запретный язык даже ей давался нелегко.
— Аксессуар, — деликатно подсказал Алексиус. — Да, очень популярная вещица. Все девушки в Византии сейчас ходят с такими.
— Туда можно косметичку положить, гребень и зеркальце, — продолжала рассказывать Пандора.
Артемисия с интересом взяла сумочку, сделанную из мягкой телячьей кожи. Повертела в руках, разглядывая изящное тиснение. Сжала пальцами бронзовую защелку и заглянула внутрь. Между голубыми ситцевыми стенками белел конверт. Артемисия вытащила его и с любопытством посмотрела на Пандору.
— Алиса для тебя картинку нарисовала…
У Артемисии потеплело в груди.
— Спасибо, — улыбнулась она.
Раскрыв конверт, Артемисия увидела неказистый рисунок, под которым прыгающими буквами было написано ее имя. Вокруг теснились раскрашенные сердечки.
— Дети тебя часто вспоминают. Очень ждут в гости. Особенно Алиса, — Пандора повернулась к Метону. — Я как раз хотела тебя спросить, не отпустишь девочку с нами в Византий? Мне кажется, она давно не была в городе. Пусть отдохнет, развеется… Все-таки праздник.
 
Артемисия затаила дыхание и с надеждой посмотрела на отца.
— В город? — озабоченно переспросил Метон. — Думаю, не стоит. Не нужно ей голову забивать всякой ерундой и от занятий отвлекаться. Тем более… — ректор кивнул на Алексиуса, — срочная работа появилась. Ты согласна со мной, дочка? — отец испытующе посмотрел на Артемисию.
Конечно, она была не согласна, но у нее не хватило духу противиться воле отца на глазах у стратега. Девушка лишь тяжело вздохнула и опустила голову.
Пандора с сомнением взглянула на мужа, но Алексиус ничего не сказал.
— Дорогая, пошли покажем гостям гелиолабораторию, — Метон обнял Артемисию и повернулся к гостям. — Вам понравится!
…
Они поднялись по крутой спиральной лестнице и вышли на открытую площадку. Отсюда весь остров был виден как на ладони. Вокруг высились стройные кипарисы и высокие пирамидальные тополя.
— Очень красиво! — восхищенно воскликнула Пандора. — Как здесь уютно, и дышится легко!
Алексиус кивнул:
— Да… Не то что в городе. Духота и шум. Хорошо здесь жить.
Но Артемисия лишь поморщилась. Как по ней, так здесь слишком воняло реактивами и химикатами. Она тяжело вздохнула. Вся эта красота настолько ей надоела, что восторги гостей казались наигранными и пустыми. Она равнодушно поддакнула и, даже не глядя по сторонам, пошла к камере гелиографии.
Как раз в этот момент два стражника навалились на рычаги. Раздался скрип, и сооружение немного повернулась.
— Хорош!
Большая деревянная кабина со сдвинутой стеклянной крышей дрогнула и замерла. Открылась дверь, и гелиограф выглянул наружу. Увидев гостей, он приветливо улыбнулся и вопросительно посмотрел на Метона.
— Продолжай работу. На нас не обращай внимание. Мы просто посмотрим.
Гелиограф кивнул и принял из рук помощника снаряженную кассету.
Метон пояснил:
— Перед съемкой пластинку покрывают раствором, и у гелиографа есть всего несколько минут, чтобы сделать снимок, пока пластина не высохнет. Потом изображение сразу нужно проявить и закрепить.
Алексиус уважительно покачал головой:
— Я вижу, ты полностью погрузился в процесс.
— А как иначе? Мы уже много чего перепробовали. Мне каждый раз приходится вникать в процесс, чтобы все делать быстро и эффективно. Без этого никуда. Вот, например, сначала лабораторию сделали этажом ниже, но при мокром процессе мастер не успевал обрабатывать снимки и готовить новые пластины. Пришлось перенести…
Алексиус с любопытством обошел кабину гелиографа кругом, провел пальцем по дощатой стене.
— Мне кажется, в проекте была немного иная конструкция… — он вопросительно посмотрел на Метона.
— Да, когда начали собирать, поняли, что кабина получается слишком тяжелой и громоздкой. Чуть изменили размер и переделали сдвигающий крышу механизм.
Алексиус одобрительно кивнул.
— А почему камера черная? — с интересом спросила Пандора.
— Чтобы не бликовала, — ответил Метон.
Они подошли к открытой двери и заглянули внутрь. У залитой солнцем стены камеры, на большом столе стояла вертикально закрепленная скрижаль, от которой к солнечным пластинам тянулись провода. У противоположной стены стояла гелиографический аппарат, возле которого суетился гелиограф.
Пандора с любопытством следила за его действиями, а Алексиус ей объяснял:
— Видишь, рядом со скрижалью закреплен листок, покрытый заштрихованными квадратиками? А рядом столбик. Столбик отбрасывает на листок тень. Гелиограф выбирает квадрат, чья штриховка наиболее близка к густоте тени, которую отбрасывает столбик. Под каждым квадратом подписано время выдержки в секундах. Гелиограф открывает аппарат и засекает время на песочных часах. Вот сейчас… — Алексус шагнул к столу и вытянул шею. — Ага. Сейчас выдержка пять секунд.