Лионза Луане. Том 1 (СИ)

***
Лавочка Малака находилась у самых ворот Дармунда, в конце ювелирного квартала. Сам Малак обычно сидел на улице и пил гномий горячий напиток из листьев, грибов и драконьей слюны. Посетителей даже в праздничные и ярмарочные дни у него было немного. Впрочем, он никогда не гонялся за количеством. Его хорошо знали в узких кругах, и этого было вполне достаточно для успешного ведения дел.
Сегодня Малаку не пришлось прохлаждаться под навесом своей лавочки. Ведь к нему буквально ворвалась его давняя знакомая, краснокожая луанийка. И она была крайне возбуждена и рассержена.
— Ты когда-нибудь видел такую штуку? — спросила она без всяких церемоний и любезностей, вытащив откуда-то кусочек горного хрусталя, ограненного в форме слезинки.
— Тонкая работа, — с уважением сказал Малак, осторожно потрогав слезинку толстым пальцем.
— Так, ты видел когда-нибудь её или нет? — нетерпеливо переспросила Лионза.
— Может, пожуем немного смолы, выпьем…
— Прости, я спешу! Ответь на мой вопрос!
Но Малаку торопиться было некуда.
— Все зависит от некоторых обстоятельств… — протянул он, поглаживая окладистую гномью бороду. Лионза недобро сощурилась, опять этот гном-извращенец за своё. Каждый раз, когда она к нему обращается, одно и то же. Хотя бы раз вошел в её положение. Она надвинулась на него.
— Говори… — тихо сказала она. Гномы, к сожалению, слабо восприимчивы к магии, их невозможно прочесть телепатически.
— Ты знаешь мою плату, — ответил Малак, ухмыляясь.
Лионза со злостью ухватила его за бороду, резко дернула вниз. Гном выпучил глаза от боли и оскалился.
— Хорошее начало, — сказал он, — мне нравится.
Лионза залепила ему оплеуху.
— О да… — сказал Малак, потирая ушибленное место. Его маленькие глазки были полны радости, словно он получил подарок от короля на День Низвержения.
— Так, ты будешь говорить? — спросила Лионза.
— Буду! Но сначала надень костюм!
Лионза закатила глаза к верху. Близнецы, дайте ей сил.
— Он вон в том сундуке, — добавил Малак.
Лионза тяжко вздохнула. Малак, когда-то давно, ещё в детстве, попал в плен к гоблинам. Он провел там несколько лет, пока его не наши и не выкупили оттуда дальние родственники. Гоблины, как известно, живут небольшими семьями, которыми руководят домины, наиболее авторитетные самки. Малаку не повезло, он слишком пришелся по душе домине, которая все эти годы активно издевалась над ним. Говорят, когда его пришли выкупать, она вывела его на поводке, словно пса. Потом он долго не мог привыкнуть к тому, что спать ему нужно на кровати в доме, а не в будке. Что есть нужно с тарелки, а не из миски. Если к этому всему он снова привык, то нормально заниматься сексом не мог. Чтобы получить удовольствие ему нужны были разного рода унижения и его домина.
Лионза открыла сундук, ожидая увидеть там привычные атрибуты: накладные гоблинские уши, клыки, ожерелье из зубов волка. Но вместо этого там лежало нечто прекрасное. Кусок ткани, прозрачный и переливающийся всеми цветами на солнце. Лионза восхищенно вздохнула.
— Это же…
— … покрывало Майи, — закончил за неё Малак, — давай, накинь его на себя!
Лионза взяла легкую невесомую ткань, сквозь которую просвечивали её красные пальцы, подбросила, дала себя окутать. Через мгновение перед Малаком стояла уже не краснокожая стройная луанийка, а приземистая зеленокожая гоблинша, с торчащими из нижней челюсти клыками, огромными ушами, большим носом с бородавкой. Голая по пояс и с отвисшими грудями. Лионза с восхищением посмотрела на свою руку, которая стала такой непривычной. Потом достала из сундука небольшой хлыст. Гном тоже был в полном восторге. Чтобы придать себе новый облик, с помощью покрывала Майи, нужно было обладать хорошим воображением и четко представлять себе того, кого хочешь изобразить.
— Где вжял такое шшудо? — спросила Лионза-гоблинша, с шепелявым акцентом. Немудрено, торчащие клыки не предполагали иного произношения.
— Один купец из Кра-Акена мне порядком задолжал… — ответил, щурясь от удовольствия, Малак.
 
Лионза запрыгнула на стол перед Малаком. Ступней с черными кривыми ногтями она коснулась его лица, погладила по лысеющей голове. Гном лизнул её ногу, словно щенок. Лионза едва удержалась от смеха, она не очень любила щекотку. Она заставила его опуститься на пол, на колени. Сама же уселась на столе, продолжая водить ступней по лицу.
— Ты обешшал расскажать, — вкрадчиво сказала она. Хотя, сама с трудом сдерживала смех от своего нового скрипучего голоса, старушечьего акцента и щекотных прикосновений языка и бороды гнома.
— Около года назад… — сказал Малак, после того как выпустил из рта её большой палец, — к кузену Дагону приходила одна дама…
— Штто жа дама?
— … не знаю, она была… инкогнито.
Лионза слегка хлестнула Малака по голове.
— Но што говорит кужен Дагон?
— … он ничего не говорит… он немой как рыбка… с самого рождения… потому к нему часто обращаются… с разными деликатными просьбами…
— А как ше ты ужнал?
— Подмастерья у него… не столь молчаливы…
— Плохие мальшшики — Лионза ударила гнома хлыстом по щеке, оставив на ней красную полосу.
— … Дама заказала большую партию таких слезинок… оставила хороший задаток…
— И шшто потом?
— А потом приехала и забрала.
— И это вшше?
Лионза с силой ударила Малака, так что он опрокинулся на спину. Она соскочила со стола, уселась своим новым задом, который стал гораздо объемнее, на лицо гному.
— Как-то маловато ты знаешш…
— Я как-то был в квартале для ноблей… нёс один заказ… Уже темнело… и я проходил мимо особняка… купца Гуго Путешественника. Он погиб несколько лет назад. Там живет его вдова… Её толком никто не видит… Она редко когда выходит наружу… И я видел как к заднему ходу подъехали всадники. Один спешился… постучал… открылось окошко… он показал камушек на веревочке… и дверь открылась…
— И шшшто?
— У меня глаз наметанный, ты знаешь… Тот камушек на веревке был слезинкой…
— Хорошший мальшшик, — одобрительно сказала Лионза, охватив лицо гнома ягодицами. Он весь дрожал от удовольствия.
— Я хочу золотой дождик… — сказал Малак. Лионза поморщилась. Она любила секс в его многообразии, но такого не понимала.
— Хорошшо… Но это я все имеет сфою плату…
— Что ты хочешь?
— Я одолшу твоё шудешное покрыфало!
***
— Плачь, девочка, плачь… — повторяла одна из фигур в маске. Все прочие тоже безудержно рыдали. Большой зал для приема гостей, пиров и танцев в особняке Гуго Путешественника был освещен факелами и горящими свечами, но огонь горел неярко, приглушенно. Здесь царила полутьма. Вокруг новой девушки стояли мужчины и женщины, в масках и без одежды. Но у каждого на шее висела хрустальная слезинка. Иногда они поблескивали в свете огня. Такая же была на новой эльфийке, Ие. Она тоже плакала, слезы намочили её камизу, так что сквозь неё стала проглядывать её небольшая округлая грудь с затвердевшими от холода сосками.
Фигура в черной маске, принадлежащая подтянутой поджарой женщине с длинными ногами и высокой грудью, подошла к эльфийке. Ия увидела татуировку на плече, череп, в глазницах два кинжала. Знак кедраварских амазонок, элитных наемниц из Пограничных Марок. В руке у амазонки был изогнутый кинжал. Она коснулась им нежной шеи девушки, заскользила вверх к щеке, следуя за мокрым следом от слёз.
— Откуда ты? — неслышно спросила фигура.
— Из Флорианы… — пролепетала Ия, замерев от страха.
— Больше нет! — сказала фигура полного волосатого мужчины с небольшим пенисом, которого едва было видно из-за складок на животе. Мужчина подошел и рванул камизу Ии на спине. Ткань разошлась с треском. Разорванная рубашка упала к стопам эльфийки. Она поджимала свои пальчики от холода и страха.
— Я бывала в Флориане… даже служила одному из альдов… — продолжила наемница, скользя лезвием по виску девушки, — и не припомню ни одной альделии по имени Ия…