Кэш (ЛП)

У меня сердце болит, когда я подхожу к Алеку и обнимаю его в утешение. Мне ненавистно видеть разочарование на его лице снова и снова каждую неделю. Если мы говорим о его дерьмовом отце, этому нет конца, что ещё больше вызывает мою неприязнь к Найту.
— Все в порядке, милый. Ханна с нетерпением ждёт вашей сегодняшней встречи. Обещаю, с ней будет очень весело. Как и всегда.
— Знаю, мамочка, — бормочет Алек мне в живот, вытирая мокрые глаза. — Наверное. Но я не вижусь с папочкой. Это нечестно. Я хочу видеться с ним.
— Знаю, малыш. — Я целую его в макушку, а потом треплю по голове, заставляя его улыбнуться. — Почему бы тебе не обнять папу и не пойти положить сумку в джип? Я буду через минуту. Хорошо?
Молча, Алек подходит и обнимает Найта, держась за него так, словно ему не хочется его отпускать.
— Пока, папочка. Мне будет не хватать тебя сегодня.
— Пока, малыш. — Он ласково гладит Алека по голове, а затем проводит большим пальцем под его глазом, чтобы вытереть слёзы. — Папочка любит тебя и скоро с тобой увидится. Не плачь. Ты теперь большой мальчик.
— Хорошо. Тоже тебя люблю, — шепчет он перед уходом.
Я дожидаюсь, когда Алек окажется за дверью, и только потом срываюсь на Найта.
— То, как ты ведёшь себя с сыном, просто невероятно! — Я бросаю ключи на стойку и в раздражении провожу руками по лицу. — Ты можешь сколько угодно обращаться со мной как с дерьмом! Ты делал это последние семь лет! Но ты не будешь поступать так с моим сыном! Он зависит от тебя. Хоть раз в жизни веди себя как грёбаный отец! Ставь его превыше всего остального, как и следовало бы настоящему мужчине. Покажи ему, что любишь его. — Я замолкаю, глубоко вздохнув, грудь ноет от боли. — Чёрт возьми, Найт. Раз за разом ты разбиваешь ему сердце, и скоро он перестанет доверять людям. Он и сейчас едва их подпускает. Ты ему нужен, и тебе это известно. Покажи ему, что это взаимно.
— Заткнись нахрен, Иден, — рычит он и бьёт по стене. — Я не обязан слушать это дерьмо. Твои грёбаные слова лишь напоминают, почему я никогда не был счастлив с тобой. Хочешь знать, почему я изменял тебе снова и снова? Почему никогда не возвращался домой после боёв? Ну так послушай свои речи! Вот тебе и ответ.
— О да, — кричу я. — По вкусу ли тебе сейчас мои слова? Свалил. Нахрен. Отсюда. — Трясущейся рукой я указываю на дверь, прилагая невероятные усилия, чтобы не залиться слезами ненависти и злости. — Оставь алименты и уходи. Сейчас же.
В этот момент все тело сотрясается от гнева. За всю жизнь я не встречала никого, кто мог бы выводить меня из себя так же сильно, как Найт. Мне было бы плевать и на алименты, если бы не прошло больше полугода с того момента, как он выплачивал их в последний раз.
— Они будут у меня через две недели, когда я выиграю крупный бой. Если они тебе нужны… — Он ступает в мое личное пространство и одаривает меня тяжёлым взглядом, как будто хочет запугать. Это вынуждает меня шагнуть назад и задержать дыхание, словно пока он говорит, его сильные руки сжимают мою талию. — Тогда ты, чёрт бы тебя побрал, можешь прийти и забрать их. Я не буду сучкой, которая тебе их принесет.
С этими словами он выходит за дверь, запрыгивает в машину и устраивает грандиозную сцену, выезжая с подъездной дорожки.
Сердце бешено колотится, пока я стою, вцепившись в кухонную стойку. Я, чёрт возьми, больше не буду плакать. Даже из злости я не позволю этому куску дерьма вывести меня на слёзы.
Мне требуется несколько секунд, чтобы успокоиться и прийти в себя, прежде чем присоединиться к Алеку в джипе.
Он сидит сзади, играет в «Нинтендо» 3DS, как будто уже оправился от того, что отец в сотый раз за неделю подвёл его.
Не знаю, как Найту это удаётся. Каждый раз, когда я оставляю сына ради собственного удовольствия, чувствую вину. Именно поэтому прошлой ночью мне было так неудобно.
Если бы не Джони, — умоляющая меня прийти, пока я не сказала «да», — я ни за что не оказалась бы на вечеринке, где глазеют на стриптизёров. Это не самое важное в моей жизни. Сын для меня на первом месте, и так будет всегда.
 
Я решила, что, если проведу всю ночь, переписываясь с Ханной и проверяя Алека, то угрызения совести будут мучать меня меньше, но это не так. Потребовалось всего несколько минут удовольствия, когда один из стриптизёров практически трахнул меня у стены, чтобы я слетела с катушек и убежала, ощущая себя дерьмово.
Я почувствовала себя Найтом.
Это последнее, кем я хотела оказаться для сына.
— Готова, мамочка? Меня ждёт Ханна. Хочу показать ей свою новую игру. — Он начал подпрыгивать, имитируя всевозможные звуковые эффекты для игры. — Я сделал это! Сделал! Победил его.
Я киваю и улыбаюсь ему в зеркало заднего вида.
— Молодец, детка. Поехали, пока мама действительно не опоздала.
Чертовски жаль, что я не могла быть такой же сильной, как этот ребёнок. Я из кожи вон лезла, чтобы защитить его, но иногда хочется, чтобы рядом был кто-то, кто защитил бы меня, заставил бы поверить, что все в мире будет замечательно, — кто-то, кому мы оба поверили бы. Но я сомневаюсь, что это когда-нибудь произойдёт.
Особенно с Найтом в моей жизни.
Как только мы подъезжаем к дому Ханны, Алек выпрыгивает наружу, взволнованно таща за собой рюкзак.
Ханна, как и обещала, сидит снаружи на крыльце и ждёт его.
Она широко улыбается нам и наклоняется вниз, чтобы поговорить с Алеком, взлетевшим на верхнюю ступеньку.
— У меня для нас грандиозные планы на сегодня, малыш. Но сначала ты должен позволить мне обыграть тебя в твоей новой игре. Договорились?
Алек улыбается и качает головой.
— Я не смогу! У меня очень хорошо получается! Не думаю, что могу проиграть.
Я отхожу в сторону и наблюдаю, как Алек смотрит по сторонам, как будто он ищет кого-то.
— Он здесь? Здесь?
Ханна смеётся и встаёт.
— Не сегодня, дружище. Ещё не понедельник.
— Разве? — Он наклоняет голову. — А какой сегодня день?
— Суббота. Ты увидишь его в следующий раз. Обещаю. Теперь обними и поцелуй маму, чтобы она могла пойти на работу, а мы могли сыграть. — Она хлопает его по попе. — Быстрее! Быстрее!
Смеясь, Алек подбегает ко мне и обвивает маленькими ручками мою шею, сжимая её.
— Люблю тебя, мамочка! Мне пора!
Целую его в нос и улыбаюсь.
— Я тоже тебя люблю, малыш. Веди себя хорошо с Ханной, слышишь?
Он кивает головой:
— Ага! Я всегда послушен. Клянусь. Пойдем, Ханна!
— О ком он говорит? — спрашиваю с улыбкой на губах, как только восторженный Алек вбегает во входную дверь. — У него есть друг, который к нему приходит?
— Нет, только мой старший брат Хантер, о котором я тебе говорила, — отвечает, улыбаясь, Ханна. — Он приносит Алеку блины каждым утром в понедельник. Они быстро подружились, что сильно меня удивило, учитывая, как долго он привыкал ко мне. Хотя это мой брат. Все его любят. Им весело вместе.
— Очень мило со стороны твоего брата, что он всё ещё приносит ему блины. Они его любимые. — Я ловлю себя на том, что улыбаюсь при мысли о том, что её брат настолько мил, чтобы делать что-то подобное. Но немного грустно осознавать, что этот парень делает то, на что Найт никогда не был способен ради собственного ребенка.
Последнее, чего я хочу, это, чтобы он привязался к мужчине, которого, возможно, однажды больше не будет рядом.
— Не переживай. Он не остается дольше часа в неделю. Обычно я одна. Он довольно занятой парень.
— Я доверяю тебе, Ханна. Ты хорошо о нём заботишься, и он привязан к тебе. Я не беспокоюсь.  
— Ханна! Поторопись! Давай же!
— Мне пора. — Она открывает дверь и подмигивает. — Ребенок зовёт, и я должна убедиться, что обыграю его. Проигрывать уже как-то неловко.
 
— Удачи. На этой неделе он обыграл меня десять раз, даже несмотря на то, что мы играли не против друг друга. — Я смеюсь и достаю телефон, желудок сводит, когда я вижу, что звонят с работы. — Дерьмо, мне надо бежать. Спасибо!