Отказаться от благодати (СИ)
В том числе и то, что родителями должны быть обязательно хищный и ясновидец. Неудивительно, что их так мало в мире, ведь такие союзы опасны и хрупки. И вряд ли поощрялись той или иной стороной.
Раньше, когда мир сохранял хотя бы подобие нормальности.
Теперь же все изменилось. Были Глеб и Ника, держащиеся за руки, охотники, улыбающиеся по утрам, словно мы старинные друзья. Ясновидцы, добровольно отдающие кен для защиты дома.
Богдан…
Он появился, как всегда, внезапно. Под вечер, когда закатное небо окрасилось лиловым, и весенний воздух пропитался морозным, зимним еще дыханием. Нагло вошел в дом и заявил, что знает, где Гарди, и готов сотрудничать на приемлемых для него условиях.
Богдан! Готов сотрудничать! У меня даже дар речи отнялся от удивления.
Охотник же на меня вообще почти не смотрел. Игнорировал и делал важный вид, словно он посол с поручением государственной важности. Потребовал чай, печенье и сахар – обязательно рафинад, потому что имел ужасную привычку его грызть. За этот противный хруст мне хотелось его стукнуть. Жаль, Эрика на тот момент не было, иначе Богдан не позволит бы себе держаться так фривольно.
Полина молчала и сверлила его сердитым взглядом, Влад насмешливо улыбался, а Алиса пылала ненавистью у камина. Она зло шептала что-то Мирославу на ухо, а тот качал головой и хмурился. Лишь Дэн оставался спокойным и, казалось, готов был Богдана слушать.
Тот же говорить не торопился. Отхлебывал из чашки и хрустел треклятым сахаром.
– Ну, – наконец, не выдержал Влад, – информация будет? Или ты сюда пообедать пришел?
– С обедом, как я понял, здесь совсем туго, – наигранно вздохнул охотник и запустил загребущую руку в вазочку с печеньем. – Не уверен, что могу доверить вам столь ценные сведения. Вот вернется ваш Эрик, тогда и поговорим.
– Убирайся! – Я решительно отобрала у него вазочку – нечего нас просто так объедать. Повернулась к Владу. – Видно же, что он блефует! У нас сейчас безопаснее всего, вот он и пришел. Охотники поджали хвост, испугались Хаука.
– Что-то я не замечал тебя в городе, – саркастично отметил Богдан, наконец, осчастливив меня своим вниманием. – Прятаться за стеной непробиваемой защиты, конечно, очень смело. В отличие от тебя, блондиночка, я бываю на улицах и знаю, что говорят. Хаук придет скоро, и в первую очередь станет искать потомков Херсира. Поговаривают, в твоих венах течет его кровь.
– О чем еще говорят на улицах? – Дэн приобнял Полину и отвел внимание охотника от меня. А я снова стала невидимкой.
– Хаук вот-вот явится, а вы не готовы. В другой ситуации я бы порадовался…
– Но сейчас охотники тоже под ударом, верно? – перебила Полина. – Альрик вас коварно подставил своим прогрессорством.
– Важно ли теперь, кто виноват? – вмешался Мирослав и оставил Алису одну дуться у каминной полки. – Важнее, что теперь делать. У нас есть план.
– И для его исполнения нужен Гарди. – Богдан, наконец, отвлекся от сахарницы. – С этим я могу помочь.
– Чего ты хочешь взамен? – скучающим тоном поинтересовался Влад.
– Защиты. В этом доме, разумеется. А еще я люблю покушать.
– Денег не нужно? – предложил Влад. – Миллиона, скажем, три? Личный вертолет?
– Будешь язвить, попрошу, – огрызнулся Богдан.
– Довольно! – Я встала. Богдан бесил до такой степени, что у меня даже уши горели – то ли от стыда, что я вообще когда-то могла с ним нормально общаться, то ли от злости. – Видно же, что он ничего не знает. Пришел тут клянчить!
– Полегче, блондиночка, я ведь и обидеться могу. И тогда кому-то здесь будет очень плохо…
Он странно посмотрел на Полину, а она спокойно сказала:
– Он останется.
– Что?! – Я даже опешила от неожиданности – от кого, от кого, а от нее я такого точно не ожидала.
– Он останется, – повторила она, пресекая поток моего возмущения. – Во всяком случае, до возвращения Эрика. А пока, – пророчица кисло улыбнулась охотнику, – добро пожаловать.
– Круто! – довольно ухмыльнулся он и одарил меня торжествующим взглядом победителя. – Тогда, может, все же покормите?
– Что это ты на него так взъелась? – спросил меня Влад, когда Богдан, наконец, отправился на кухню с Полиной, с чего-то взявшейся его опекать. А мы с Владом, наконец, смогли уединиться – впервые за несколько дней. – Пылаешь вся, будто он тебя лично задел.
– Он и задел. В прошлый раз он приходил сюда убить всех нас, а если всех не получится, то Полину – уж точно.
– Ее вечно кто-то хочет убить, – поморщился Влад. – Но этому она точно не по зубам.
– Это не значит, что я должна его тут же полюбить!
– Ты права, любить охотников – противоестественно, – улыбнулся он.
Глупый. Будто бы я могу полюбить кого-то, кроме него. Особенно сейчас, когда мы лишь вдвоем, и в спальне задернуты шторы. А в груди щемит, давит, а оттого сердце трепыхается, словно старается вырваться из тесноты ее.
Неправда, что близость лишь согревает и дарит уют. Существуют виды близости, превращающиеся в палачей. Обжигающие, они въедаются в легкие, перерывают гортань, и горло першит от невозможности как вдохнуть, так и выдохнуть.
Но мы, наконец, одни, и можно дать волю тому, что так долго приходилось сдерживать.
– Ты… отдохнул? – поинтересовалась я, стараясь говорить как можно более буднично. И взгляд отвела, потому что сложно смотреть в глаза, когда собираешься обнажить душу.
– Что, прости?
– Отдохнул, спрашиваю? После того случая, с Херсиром?
– Пожалуй, – кивнул Влад. – В любом случае, из всего нужно уметь извлекать пользу. Благодаря Херсиру, у нас есть план. А хороший план – всегда половина успеха.
– Да, план… План – это хорошо. Но я хотела бы поговорить о другом. – Я подняла на него глаза. Не потому что вдруг осмелела – просто нужно было видеть его реакцию, неизвестность иногда мучит сильнее определенных видов близости. – О нас.
Прозвучало жутко пошло, как фраза из дешевого фильма, и пошлости этой я устыдилась. Снова вспыхнули уши – они вообще у меня краснеют в самый неподходящий момент, хорошо, что боги наделили меня густыми волосами.
Влад молчал. Смотрел серьезно и будто бы понимал, к чему я веду. Эта мысль – мимолетная и совершенно немыслимая – мелькнула и канула. Ну вот правда, откуда ему знать? Я ведь никогда не намекала ни на что подобное, фильтровала слова и старалась быть настоящей подругой – «своим парнем», с которым можно поделиться абсолютно всем.
Поэтому, скорее всего, мое признание Влада шокирует. Выбьет из колеи, возможно, ведь сколько я себя помню, мы дружили. Но ноша, разделенная с кем-то, весит в половину меньше. А я так устала ее тащить…
– Ты права, – неожиданно улыбнулся Влад, и за руку меня взял, нежно сжимая пальцы, и от этой нежности у меня буквально мурашки побежали от кисти до локтя. Раньше я думала, что мурашки – это миф, как и бабочки в животе. Не знаю, как насчет бабочек, но чертовы мурашки существуют – я проверяла!
От взгляда его жарко и бросает в пот. Я часто видела такие его взгляды – посвященные не мне. И вот… теперь… он смотрит, и я окончательно забываю, как правильно дышать, и выдохи выходят неприлично громкими. Но у меня есть оправдание – такому тембру голоса невозможно сопротивляться. Наверное, именно такой используют гипнотизеры.
– Просто сейчас Эрик вернется и, скорее всего, будет совет, если охотник действительно знает что-то о Гарди. Согласна?
Я бессознательно кивнула, с трудом понимая, что он там вообще говорит. Какая разница, если большой палец его руки скользит по моей ладони? Это впервые, когда он вот так… и я теряюсь окончательно.
– Не хотелось бы, чтобы нам помешали, – проникает в сознание дурманящий голос. Ну вот как он это делает со мной?
– Ты прав.
– Давай отложим этот разговор. Скажем, на несколько часов.
– Хорошо, – выдыхаю.
Мир вспыхивает радостью – ослепительной и яркой. Я столько лет ждала, что мне эти несколько часов? Все-таки счастье – непривычное ощущение, но жутко приятное.