Копье Теней

Варпклык отвел взгляд от этих адски ярких глаз, не в силах вынести их сияния.
— Нет-нет, великий. Это же низкая вещь. Неважная. Стратегия, да-да?
Криверакс раздраженно фыркнул:
— Стратегия? — Слово, вылетевшее из его пасти, прозвучало как ругательство. Варпклык задрал голову, глядя на нависшую над ним громадину.
— Да-да, о могучий. Стратегия. Неизбежная суета, о самый свирепый из всех скавенов. — Варпклык махнул лапой. — Побочная суета, да?
— Побочная, — неуверенно пробурчал Криверакс. Варпклык поощряюще закивал.
— Пока не прибудет оружие, да-да.
Оружие Круша. Оружие, которое положит конец осаде и сделает Варпклыка хозяином самого большого норного лабиринта по эту сторону Гнильгорода.
— Да-с-с-с-с. — Глаза Криверакса сузились. — У Круша должно быть оружие. Он сказал, оно будет. Он бы не солгал мне, нет-нет. Не Круш.
Теперь настал черед Варпклыка засомневаться. Что-то в тоне демона ему не понравилось, будто они говорили о двух совершенно разных вещах. Его бы не удивило, если Криверакс замыслил предательство — это вполне в его характере. И он знал, что Криверакс общается с Крушем. Демон выступал в роли покровителя изменника — почти как сам Варпклык. Возможно, им даже удастся сохранить Круша в живых до зимы. Варпклык, конечно, сомневался, но сомнения свои держал при себе. Но что, если Круш предал одного патрона ради другого? Возможно. Не выходит за рамки допустимого. Но какова наглость, а?
— И когда он доставит его сюда? — осторожно спросил Варпклык. Если оружие готово, оно потребуется ему — чем раньше, тем лучше.
— Сюда? Да-да, он должен доставить его сюда, чтобы я мог бить-рубить людь-типов! — Криверакс встал на дыбы, пробив в потолке дыры рогами. Крысы в клетках завопили — глаза крысолорда пульсировали омерзительным жаром. — Где Круш, каменная морда? Почему он не здесь-сейчас?
— Наверное, об этом стоит спросить его, о самый Ужасающий губитель, — пробормотал Варпклык. — Тогда он поторопится-подсуетится быстро-быстро, да-да. — Память у демона короткая, да и терпение ей под стать. Это создание полезно на поле боя, оно — символ милости Рогатой Крысы, но в остальных случаях — угроза. Тем не менее за годы их знакомства Варпклык научился искусству убеждения, разворачивая не слишком острую проницательность демона в нужную сторону, чтобы самому иметь возможность беспрепятственно выполнять повседневные делишки.
Коли Круш что-то задумал, то, если натравить на него Криверакса, изменник может сорваться с катушек. Демон — не ловкий интриган. Криверакс — берсеркер. Не глупый, нет-нет. Но мыслит он только прямолинейно: захотел — схватил. Возможно, Круш понадеялся, что им будет легче манипулировать — без влияния Варпклыка. Что ж, надо вывести его из этого заблуждения, и поскорее.
— Почему бы тебе не поговорить с ним, Великий Разрушитель? — Варпклык указал на крыс в клетках. — Уверен, Круш жаждет услышать тебя, да-да.
Криверакс уставился на клетки.
— Еще устройство? — Он стукнул по одной, всполошив ее обитателей. — Зачем он делает так много?
Сейчас демона окружала атмосфера раздражения. Раздражения простого существа, столкнувшегося с чем-то невероятно сложным.
— Позволишь ли мне показать тебе, как это работает, о самый прозорливый стратег?
— Я не глуп! — рявкнул Криверакс. — Сам смогу. — Он махнул лапой. — Оставь меня.
Варпклык повиновался — и не без облегчения, хотя неуважение демона и покоробило его. Кривераксу потребуется какое-то время, чтобы разобраться, как работает дальновизг, и это займет его. А занятый демон — это демон, который не вмешивается. Варпклык с довольным видом потер лапы.
Вскоре он получит оружие. А потом и город.
  
Глава тринадцатая. НЕБЕСНЫЙ ОХОТНИК
 
Адхема наблюдала за суетливой работой команды эфирного судна, скользящего высоко над Янтарными степями. Она оперлась о поручни, вглядываясь в проносящуюся мимо ночь и следя за тенью корабля, бегущей по траве далеко внизу. Вот проскакал косяк диких лошадей, лишь чуть-чуть опережая нечто, преследующее их. Всего три дня от Шу’голя, а воздух просто пропитан кровью и смертью. Несмотря на это, биение сердец окружающих ее дуардинов успокаивало настолько, что она едва не впала в спячку. Задремать не давал только запах.
 
То ли дело было в высоте, то ли так интересно работали эфирные двигатели, но запах кристаллизовался здесь. Кисловатая вонь камня, присущая дуардинам, висела, заледенев, в морозном воздухе, и деться от нее было некуда. Адхема старалась не обращать на нее внимания. Но это оказалось трудно.
В трюме с остальными было еще хуже. Смесь смрада демигрифа в сочетании с вонью дуардина и пением крови смертных становилась крепче день ото дня. Трех дней вампирше хватило с лихвой. Замкнутое пространство слишком похоже на могилу, а одной могилы, в которой она провела немало времени, для одной вечности вполне достаточно. Впрочем, снаружи оказалось немногим лучше. Дуардины-то повсюду.
В Шаише встречались купцы из Харадрона, хотя они редко спускались с высочайших горных пиков, где селилась их родня. Дуардинские кланы в Шаише редко жили под землей, предпочитая недрам вершины. Адхема подозревала, что во тьме подземного царства ползало слишком много того, что было им не по нутру. Некоторые, конечно, рисковали — дуардины пустынь и пустошей юга, к примеру. Но остальные вили себе гнезда на горных пиках, подальше от взглядов шастающих внизу.
Разумно с учетом непрерывных войн, все еще бушующих в царствах живых и мертвых.
Теперь она говорит о разумности. Забавно, сестра. А разумно ли тогда, по-твоему, соединить свою судьбу с судьбами этих прочих?
— Я только следовала твоему примеру, моя госпожа, — прошептала Адхема. Ветер унес ее слова, но она знала, что Неферата все равно услышит их. Внезапное вмешательство царицы не обескуражило ее. Она ожидала этого с тех пор, как покинула Шу’голь. — Сильные союзники нужны для высоких бастионов, как ты часто говорила сама.
А они, значит, сильные?
— Довольно сильные. По следу идет больше охотников, чем мы предполагали. С учетом этого я решила устранить конкуренцию, получив несколько мечей в помощь на случай нападения. — Она подняла глаза, наблюдая, как судно рассекает тучи, будто волны. — Я увидела возможность и не упустила ее. Разве это заслуживает наказания?
Осторожней, Адхема. Ты танцуешь в опасной близости от непокорности.
— Меня часто хвалили за танцы в Зандоре.
Я помню.
Адхема чувствовала, что Неферата развлекается.
— Они еще послужат мне, защищая фланги перед последним броском. А когда победа будет одержана, и наш враг забьется на земле в судорогах, я заберу то, что искала, это будет честно.
А если они попытаются остановить тебя? А ведь они попытаются.
Адхема на долю секунды замешкалась. Она не слишком доверяла смертным. А они определенно не доверяли ей. Но разве не встал азирит между ней и тем воином-жрецом? Возможно, дело только в возврате долга, хотя она так не думала. Странный они народ, азириты. Честь для них священна, а для нее это и знакомо, и странно разом.
Для аристократии Зандора честь была всем. Даже высокородные леди сбрасывали пышные одеяния и шляпки, забывая даже о прическах, чтобы помериться клинками на рассвете на заснеженном поле. Она улыбнулась, вспоминая, как одним удачным росчерком удлинила улыбку своей кузины. Рассеченные щеки девчонка носила как символ чести — да и до сих пор носит, кстати.
Но честь азиритов не такая, как честь ее родичей, она у них плебейская, грубая и простая. Стрелок верил ей, потому что она не давала ему повода не верить. А для ее рода доверие — изысканная драгоценность, редкая и дорогая. И делиться этим сокровищем не пристало.
— Я оставлю их тела рядом с телом нашего врага, — решила наконец Адхема.
Хорошо. Не теряй из виду цель, сестра. Ты должна получить копье — или удостовериться, что оно уничтожено. Охотник слишком опасен, и нельзя допустить, чтобы он попал в руки тех, кто может использовать его против меня — против нас.