Сердце полемарха (СИ)

- Великий наш повелитель этнарх Менедем! Я свободный гражданин Афин, приносящий нашему обществу немалую пользу, хотел бы, чтобы госпожа гиатрос Аглая осмотрела мою жену, не здоровится ей. Она была в абатоне, за лечение было оплачено приличное количество оболов, гиатрос Лазарус снял боли, но они через дио минэс (два месяца) вернулись с двойной силой! Селена забыла о спокойном сне и не может работать днём. Помогите, этнарх Менедем, отдайте приказ и верните госпожу гиатрос Аглаю в женский абатон!
По лицу мужика я всё прекрасно поняла: "деньги жаль за неэффективное лечение, жена всю плешь проела (в его случае буквально), сделайте что-нибудь, я непременно отблагодарю ещё раз!".
После его мольбы наступила секундная тишина, а потом разом заговорили все! Рядом с Менедемом словно из воздуха соткались двое дюжих телохранителя, в плотно прилегающей к телу броне и с надвинутыми на глаза шлемами. В руках они сжимали короткие копья с узкими наконечниками, сталь хищно сверкала в лучах утреннего солнца и мне на мгновение стало не по себе. Вдруг вспомнились слова Иринеоса, что я не бессмертная. Брр, умирать ещё раз не хотелось. Что там за гранью мне всё ещё неизвестно, не хочу выяснять, моё время ещё не пришло.
С трудом оторвав взгляд от охранников и их оружия, вернулась мыслями к этой трагикомической ситуации. И смешно, и плакать хочется. На всех меня, увы, не хватит. Нужно продумать приём по очереди и определённое количество в день.
- Итак! - громкий окрик Менедема чуть понизил градус негодования столпившихся у ворот, и он продолжил, - я думал о ваших жёнах и наложницах, - ага, как же, ври больше, может лопнешь, - ночью мне Боги подсказали, как быть! Итак! - дождавшись, когда все замолчат, продолжил, - в день только пять женщин, четыре свободные и одна рабыня, могут получить помощь от гиатрос Аглаи.
Люди застыли в безмолвии, переваривая. А я уже было вздохнула с облегчением: пять у мужчин, пять у женщин, такое я осилю, а ежели случаи не сложные, то и больше смогу.
Но нет, рано радовалась! Из задних рядов кто-то крикнул:
- Так свободные вечность будут тянуться, а наши наложницы-рабыни умирать! Я за них вообще-то много заплатил! Не согласен!
И снова-заново: шум, крики, толпа наседала, но в определённый момент, когда до меня оставалось всего пять-шесть шагов, а до этнарха восемь-десять, вперёд шагнули воины, грозно выставив копья на побледневших просителей.
- Я всё сказал! - грозно нахмурив брови, прорычал Менедем, - вы решили пойти против воли богов и против моего решения? - на это не нашлось желающих возразить. - Список очерёдности будет составлен по всем правилам, никто не проскочит раньше кого-то! Идите в асклепион, там вас будут ждать жрецы у входных дверей, они и запишут.
Я выдохнула. Облегчённо. Толпа — это страшно, даже такая небольшая.
Люди в гневе способны на необдуманные поступки и не важно мужчины это или женщины.
Народ потянулся по улице вниз в сторону афинского асклепиона, а я тенью прошмыгнула во внутренний двор дома.
- Аглая, - блиин, - подойди.
В центре перистиля поставили внушительных размеров стул, на который взгромоздился этнарх. На пальцах-сосисках сверкнули кольца. Мужчина повелительным жестом махнул мне:
- Лечи их не вкладывая божественные силы, сделай вид, пропиши настойку, - сказал он мне, а я опешила. Вот гад! - У тебя хватает великомудрых больных, они должны быть крепки телом, чтобы их дух не сломился в предстоящем противостоянии со Спартой.
Оп-па! Ну ничего себе новости! Полисы враждуют между собой? Я не знала об этом.
- Не знала? - он прочёл всё по моему лицу, - так теперь знаешь, это ни для никого не секрет. Так что мужчины в приоритете. Уяснила?
- Да, - кивнула я, думая о своём, посмурневший взгляд этнарха вывел из задумчивости, - эмм, этнарх Менедем, - и неглубокий поклон.
Осуждающе покачав головой, он добавил:
- Раз всё поняла, можешь идти, - небрежно махнул он ладонью, и я поспешила к себе.
Оглянувшись, заметила что к этнарху подошёл гиатрос Иринеос и они о чём-то негромко заговорили.
 
Итак, работы у меня вагон и маленькая тележка. Как лечить не применяя способностей? Фиг им! Не буду прогибаться. Буду делать так, как посчитаю нужным. А дальше разберёмся!
***
Интерлюдия
Он двигался по утренним сонным улицам города, стараясь держаться тени домов, мужчине нужно было добраться до таверны "Ксиполитос" как можно скорее, и так припозднился.
Проходя мимо асклепиона он сильно удивился царящему там оживлению: люди спорили, кричали, размахивая руками, в основном там были женщин, но среди них мелькали и недовольные лица мужчин.
Удивившись этому обстоятельству: никогда столько женщин (только уж совсем отчаявшиеся) не рвалось получить услуги у зажиревших жрецов-асклепидов, которые только и знали, как тянуть оболы и при этом толком не помогать, он натянул капюшон поглубже на лицо и свернул на узкую улочку и, обойдя здание, вышел с другой стороны, оказавшись подальше от спорящей толпы. Кто-нибудь ненароком мог всё же его заметить: слишком высокий и широкоплечий, плащ не мог этого полностью скрыть, он выделялся среди местных, которые не обладали внушительным ростом.
Раздражённо цыкнув, подумал, что Заратустра поплатится за опоздание, он отомстит ему за то, что пришлось переживать о благоприятном исходе такого важного дела.
Таверна показалась через четверть часа спешного хода.
Вот её серые давно не крашеные стены, задняя дверь чуть приоткрыта. Всё, как уговаривались.
- Ты опоздал, Дарий, - вместо приветствия к нему обратился худой невысокий, нервно дёргающий бороду, мужчина.
- В том нет моей вины, Хэйдес, и не стоит произносить моё истинное имя, ты забываешься, - также не слишком любезно сквозь зубы, ответил гость и откинул капюшон.
Дарий был красив. Он не был похож на персов, черты его лица были греческими: прямоугольное лицо, узкая подносовая область, прямоугольные глазницы, высокий компактный нос, развитые скулы. Его мать была спартанкой, которую взял себе в рабыни перс. Из этого союза получился Дарий. Его высокий рост и широкие плечи наводили на мысль, что молодой человек родом из Спарты.
Хозяин таверны посмотрел на молодого перса и устало вздохнул. Нарастающее напряжение последних дней не давало ему спокойно спать по ночам. И только что совершённая ошибка может впоследствии стоить ему жизни.
- Все готовы? - спросил Дарий, усаживаясь на стул, крупные ладони он уложил на стол так, чтобы Хэйдес увидел на левой руке увесистую печатку с чёрным агатом посередине, и татуировку круг с глазом внутри около большого пальца.
- Да, все и всё готово.
- Я проверю и начнём, - кивнул молодой мужчина, - а что там за столпотворение у асклепиона?
Вопрос удивил хозяина дома:
- Мне то неведомо, но говорят, что у Менедема новый лекарь, точнее лекарка с третьим доро. И его личный гиатрос - старик Иринеос совсем недавно получил третью ступень.
- Как интересно, - протянул Дарий, и задумчиво посмотрел в узкое окошко, через которое подул свежий ветер, - очень интересно!
  
Глава 33
 
Интерлюдия
Трое людей шли по пыльной дороге.
Двое мужчин двигались чуть пружинисто, они явно сдерживали себя, потому что женщина, отставшая от них на добрый десяток шагов, в силу возраста и состояния здоровья не могла двигаться также, как они.
- Алкей, - обратился неугомонный Нереус, глядя на суровый профиль воина, - мы идём в Афины, я ведь правильно понял?
- Да, - коротко ответил Геракл, прищурившись от ярко светящее прямо в глаза солнца, - у меня там дела. Молчи, - остановил парня Геракл, - береги силы, разговоры отнимают энергию.