По воле короля (СИ)

Лиссандра к своему двадцати одному году точно знала, чего хочет достичь и к чему ей стоит стремиться. Никто девушке в этом не мешал. Отцу на неё было наплевать, мачехе подавно. Младшие сестра с братом не стали исключением. Лиссандра тоже к ним относилась… никак. Принцесса давно усвоила урок, преподанный ей самой жизнью, — сердце обнажать нельзя. Ни перед кем.
Лет в семнадцать принцесса влюбилась в одного из приближённых лордов отца. Он был старше лет на десять и красив, как герой древних сказаний, о которых ей читала Ведана. Мужчина снисходительно проявлял к ней знаки внимания, явно замечая взгляд с поволокой и зная, что юная принцесса к нему неравнодушна. На сезонном балу Плодородия приглашал на тур вальсура, кружа в крепких объятиях и прижимая молодое упругое тело, ещё не знавшее мужских ласк, шептал какие-то комплименты. И даже сорвал с нежных уст первый поцелуй. Странный был поцелуй. Кислый и терпкий от молодого вина, которым упивались на празднике в честь собранного урожая.
У Лиссандры кружилась голова и сердце ухало где-то в ушах, но сам поцелуй не понравился. Он был мокрым и грубым. Мужчина, забывшись, делал ей больно, крепко сжав рукой подбородок, оставляя на нежной коже отметины и вторгаясь в невинный рот. Остановился он сам. Нагло ухмыльнулся, рассматривая раскрасневшееся личико с припухшими губами, и пообещал продолжить «науку» в следующий раз, небрежно потрепав по щеке, как треплют охотничьих псов.
Вот только следующий раз не случился. Причина банальна. Разочарование полное и безоговорочное. Лиссандра случайно услышала, как этот взрослый мужчина, красавец и объект её ночных сладких фантазий, насмехается над ней, рассказывая своим друзьям, какая она неумеха и совершенно без ума от него. Похваляясь, он хвастался тем, что в следующий раз принцесса обязательно станет его любовницей, и он со вкусом объездит Рыжее чудовище.
Больше Лиссандра не влюблялась и не позволяла проявлять к себе знаки внимания, иронично осаждая потенциальных кавалеров, рискнувших подойти. Для себя она решила: стезя у неё одна — служение Единому в Ордене Прядильщиц.
Девушка легко спустилась по винтовым ступеням восточной башни, где располагались спальни тех, кто не принял послушание, а находился здесь в качестве учениц. Лиссандра мысленно пробежалась по намеченному на день плану дел.
— Лисси, тебя зовёт Верховная мойра! — стоило подойти к дверям трапезной, как рядом появилась бойкая девчонка, только помладше, в таком же форменном тёмно-синем платье, как и у Лиссандры.
От неожиданности девушка даже не сразу поняла, что ей нужно делать. Сбилась с шага, и вмиг ставшими влажными ладошками вцепилась в юбку платья. Неужели! Мысли заплясали хороводом, сменяясь от робкой надежды до почти полной уверенности, что на сей раз Верховная мойра скажет ей именно то, что Лиссандра уже давно хотела услышать. Ей будет позволено вступить в Орден на правах сестры! О, наверняка Единый, наконец-то, дал знак!
Сердце Лиссандры забилось часто и предвкушающе. Поблагодарив девушку, принесшую весть, она направилась к кабинету Верховной мойры, чуть не сбиваясь с быстрого шага на лёгкий бег, как молодая игривая кобылка. Но правила этикета, вложенные в голову принцессы учителем ещё в совсем нежном возрасте, не позволяли так поступить.
«Ступать вы должны величественно, юная принцесса. Нести себя пред очи своих подданных» — надтреснутым старческим голосом вещал лорд Хорошие Манеры, как мысленно она называла своего учителя.
У дверей Верховной мойры Лиссандра приостановилась, занеся руку для того, чтобы коротко постучать три раза в створку дубовой двери. Остановилась, услышав, что та не одна. Из-за неплотно прикрытых дверей доносился разговор. Толком разобрать ничего не получалось, но было слышно, что в кабинете ведут беседу мужчина и женщина. Предметом разговора была она — принцесса Лиссандра Наурийская.
Выждав несколько минут, принцесса решительно постучала, справедливо полагая, если её пригласили, значит, ждут.
Дверь мягко подалась, и Лиссандра скользнула в светлый кабинет. После полумрака замковых коридоров здесь было слишком светло от льющегося через стекло утреннего света. Ей пришлось несколько раз сморгнуть, чтобы рассмотреть поднявшегося при её появлении мужчину. Она узнала его сразу. Советник короля лорд Ригби, худощавый и темноволосый, с острым кончиком носа, напоминавший ей ворона.
 
Лиссандра с достоинством кивнула, помня, что в присутствии этого мужчины она из послушницы Ордена снова становится принцессой, и так будет до тех пор, пока Единый не призовёт ее на службу.
Девушка тоскливо покосилась на Верховную мойру. Настоятельница Ангелика  сидела за столом в просторном светло-сером платье, поверх которого на толстой цепочке красного золота лежал отличительный знак её принадлежности к Прядильщицам — овальный медальон с изображением веретена с часто намотанными на него нитями-судьбами людей. В руках женщина держала свиток. Со своего места принцесса видела только оборотную сторону свитка, девственно чистую, не считая остатка отломанной тёмно-коричневой печати, которой обычно запечатывалась вся королевская переписка.
— Проходи, дитя, — в голосе наставницы звучала улыбка. Но во взгляде сквозило что-то настороженное, из-за чего принцесса подобралась, чувствуя скорые неприятности. — Присядь.
В Ордене было принято обращаться друг к другу на «ты». Эта традиция пошла с давних времен. Так сестры становились ближе друг к другу. Одной сплочённой силой.
Вообще в своей жизни Лиссандра так по-простому обращалась только к одному человеку — к Ведане, которая всегда была рядом и поддерживала. Жаль, что сейчас её не было рядом. Ведана уехала по делам. Быть ведьмой не так уж просто. Мало получить магический дар. Нужно его постоянно развивать и закреплять, используя свои способности в миру.
Наставница кхекнула, прочищая горло, и заговорила:
— Миледи Лиссандра, — Лиссе вступление сразу же не понравилось. Брови нахмурились, а спина ещё больше выпрямилась в натянутую струну. — Ваш отец, наш король Аугусто Наурийский, да продлятся его дни на земле, требует вашего скорейшего возвращения в родовой замок. Вас ждут ваши дражайшие родственники, скучая безмерно, — уголок губ наставницы иронично дёрнулся вверх.
Принцесса скептически выгнула тонкую медно-рыжую бровь над изумрудно-зелёными лисьими глазами и перевела взгляд на скучающего советника. Жестом попросила наставницу замолчать. Сама же впилась взглядом в мужчину, выискивая на его лице то, что на самом деле скрывалось за этим совершенно неискренним посланием.
— Лорд Ригби, только не говорите, что вы лично ехали через полстраны только затем, чтобы передать мне письмо дражайших горячо любимых родственников. Это мог сделать простой глашатай. Что скрывается за этим пафосным заверением в таком возвышенном чувстве, как любовь отца к старшей дочери? Что за нужда?
Мужчина не был удивлён. К эксцентричному поведению Лиссандры привыкнуть было сложно, но удивляться он давно перестал. Юлить тоже не собирался. Если не скажет правду, то принцесса с места не сдвинется, чтобы исполнить волю отца.
Король сделал всё для того, чтобы Лиссандра перестала уважать его, как родителя. И рычагов воздействия на неё не было. Принцесса уже давно высказалась за то, что готова отказаться от титула, приданого и прочих благ ради того, чтобы стать сестрой Ордена. Но всё было не так просто. Единый не призывал её на служение. При Ордене Лиссандра жила послушницей, и это был последний год ученичества. До совершеннолетия принцессы, которое наступало в двадцать один год, оставалась неделя, и её пребывание в замке  должно было закончиться. Девушка уповала на последний выбор в день рождения в её пользу. Но если это не произойдёт, то король обязан будет побеспокоиться о её будущем. Хочет он этого или нет.
 
Самый верный способ — выдать дочь замуж. А вот тут возникала большая, почти неразрешимая проблема. Все аристократические семьи Срединных земель знали о непростом характере старшей принцессы. Да ещё и поддержка её наперсницы с ведьмовским даром отталкивала мужчин. Взять в жены, а потом мучиться в браке — кто же захочет. Глупцов не находилось.