100 свиданий с ведьмаком (СИ)
О Благая Правь, да он прослезился!
— … город помнит своих героев. И мне особенно жаль, что…
— Что? — невинно переспросила я.
Мэр покосился на Веденеева-старшего, сидящего по правую руку с золотым безантом в пальцах. Не иначе как Роман Евстафьевич пытается Изю вызвать и подробности у него выведать. Вернее, вытрясти. Батюшка Еси не в курсе, что договор с Иззой закончился, автоматически, когда в сундук лепрекона упал последний подаренный Елисеем безант старой чеканки. Учитывая материальное положение Иззы и Зори, клад, конечно, это лишь дань традициям, необходимая деталь в признании нашего друга совершеннолетним лепреконом со всеми правами полноценного члена общины. И обязанностями.
Зоря и Изза готовятся к свадьбе по «дгевнему обычаю», и видеться им пока нельзя. Поэтому они мотают мне нервы по очереди. Скоро уши бедные мои от телефонной трубки в два лопуха превратятся. У Иззы депрессия: Зоря оказалась ОЧЕНЬ богатой невестой. У Зори нервы: вдруг родня Изи ее не признает. И только мне одной «хорошо»! Есю отослали в Северные Отроги во главе ведьмацкого отряда: Управа взялась за истребление навьих гнездовий. Подозреваю, Роман Евстафьевич сам руку к столь срочному заданию приложил. Заодно и перед электоратом кокетничает: мол, Стойкий на семь лет про Рой забыл, а Веденеев, кандидат в мэры, собственного сына — в бой. Я же от тревоги с ума схожу. Хорошо, что Зеркало есть. Каждый вечер сеанс односторонней связи с мужем. Смотрю, как он вещи в ручье стирает и кашу варит.
Так что там Стронциусу жаль-то так?
— До меня дошли слухи, — скорбно вздохнул мэр, — что вы, Беляночка, приготовили нам неприятный сюрприз. Не знаю, что у вас с Елисеем не сложилось, но…
— И в мыслях не было сюрпризы неприятные подкладывать, — искренне улыбнулась я. — То кривда все, слухи ваши. Отлично у нас с Есенькой сложилось. Ждем благословения и разрешения на свадьбу. Как только жених мой, — я одарила будущего свекра колючим взглядом, — из похода опасного вернется, живым, надеюсь, так и сыграем.
Стронциус просиял.
— Что же, ты, Веденеев, меня дезинформировал? Расстроил старика напрасно!
Роман Евстафьевич оставил безант в покое и недобро поговорил:
— Самого кривдой накормили. Беляна Иннокентьевна, прошу вас на разговор, с глазу на глаз. Обсудить нужно… детали.
— Так что обсуждать-то? — я пожала плечами. — Все, как договорились: сто свиданий, даже больше, притирка, утряска, усушка. И любовь в итоге. Драконьи традиции — святое.
Веденеев прокашлялся:
— А ты, Беляночка, кажется, лавку свою отремонтировала? И как оно?
— Да отлично! — радостно сообщила я. — Дом как новый. Кстати, тут по поводу дома, — я извлекла из сумочки свернутый в трубку лист бумаги. — Господин мэр, вам послание от моей бабушки, Ярилы Снеговой. Правью благословленная, жива она и здорова. Шлет вам привет, напоминание и объяснение.
Стойкий с недоумением принял у меня послание, капнул магией, развернул, прочитал… и охнул. Чуть ли не за шкирку Веденеева со стула стянул и уволок за собой в другой зал.
— Читают, — шепотом сообщил мне из сумки Дух. — Мэр очень сильно журит папашу Есиного. Во, объясняет, как выражается дядя Эша, «за приоритеты». Речь об Источнике и вашей с Ярилой при нем роли. Ага, мэр берет с папеньки Есиного магическую клятву неразглашения и сам ее приносит. Кровью на послание капают, запечатывают. Ну, все, кажется, уладилось, были бы у меня ручки, облегченно поставил бы сейчас себе вокруг лба окружие!
Мэр и Веденеев вернулись в зал. Отец Еси сосал уколотый во время принесения клятвы пальчик и был похож на обиженного мальчишку.
— Не знал, — сказал он, разведя руками. — Что же вы раньше не сказали?
— Это был козырь, — объяснила я. — Мы надеялись, вы сами благословение дадите.
— Ну прости, — Веденеев задумался и неуверенно констатировал: — Получается, это нашей семье благословение и честь такую невестку в род принять?
— Ага! — согласилась я.
А что? Хранительница я или кто? Не знаю, что там Ярила в письме написала, но Источник теперь под опекой мэра нынешнего и будущего. Полагаю, скоро отец Еси сменит Стойкого на посту. А мы с Есей постараемся в будущем от политики подальше держаться. Хотя кто там его знает, это будущее.
Вечер был чудесным. Еще мягким, полным запахов хризантем, в изобилии цветущих на клумбах Лисьего Переулка, но со вкусом сожаления по уходящему теплу. Жители района расставили стулья между моей лавкой и магазинчиками Лютого и Крысеня. Перед импровизированным залом из помостов для рыночных контейнеров была сооружена сцена. Повсюду горели красные восточные фонарики, о них позаботились наши знакомые оборотни-перевертыши, огненные панды. Их фургончик приткнулся прямо у сцены, и Пуся уже закупился в нем какими-то сушеными фруктами. Лис жевал вкусняшки и с сожалением посматривал в сторону носящейся вокруг ребятни. На лице кицуне было крупно написано, что он рад был бы оказаться сейчас в зверином теле и порезвиться с детворой, но в человеческом обличии делать это несолидно.
— Оставлю парня при себе, — сказала бабушка, присаживаясь возле меня на лавку. — Лучше курьера для водички и не придумаешь. Незаметный, юркий.
— Только не ругай его за лень и разрешай спать на балке, — хмыкнула я. — А вообще, он обидчивый и независимый, как… лис.
Мы обе рассмеялись. Бабушка посерьезнела и спросила:
— Кольчугу уложила?
— Свою? Конечно. А Есина на нем. Мне от этого спокойнее.
— Не верю, что вы ее отпускаете, — пробурчал нетерпеливо ерзающий на лавке Клят. — На целых три месяца.
— Это не бабушка меня отпускает, а я Есю одного не пущу, — возразила я. — Это наша… миссия.
— Ничего с ними не случится, — спокойно проговорила бабуля. — Я их не заставляю мощи Кощеевы искать, этим другие должны заняться. Им делов-то — добраться до моих друзей магов и рассказать то, что пока знаем только мы с вами. Магические самолетики сквозь миры не пролетят, а более сильную магию использовать боюсь — засекут. Сейчас в Сильверграде колдунов больше, чем в Нави.
— Но ведь говорили, что Кощей с листопадом в прах рассыплется, — нахмурился Злыдень.
Он даже на отдыхе не расставался с кожаным планшетом и листочками для набросков: сидел и рисовал эскиз свадебного платья для Зори. Зори нравилось все, но Злыдень некоторое время любовался очередным рисунком, потом сминал его и бросал под ноги. Сдается мне, Зорю ждало нечто потрясающее. Родня Иззы согласилась перенести свадьбу на позднюю осень, все из-за моего отъезда. Ну и наследства Зори, я полагаю. Стылому предстояло долгое оформление документов, и дядя Эша миролюбиво приговаривал:
— Таки куда тогопиться? Конкгетика есть конкгетика.
На меня Злыдень обиделся. Я выбрала скромное платьице из его старой коллекции (желтовато-сливочное, с широкой отделкой из кружева ручной работы), уцененное.
— Надеть на бракосочетание платье с распродажи, — злобно зудел Злыдень, — позор на мою бороду!
— Это лишь скромное торжество для семьи, — возражала я. — А настоящая свадьба будет поздней осенью, когда мы вернемся. И вообще! Оно мне нравится! Оно прекрасно! Все мои подруги обзавидуются.
Только последний аргумент слегка примирял Злыдня с тем фактом, что мне пока не нужно было шить очередной свадебный шедевр с нуля. Так получилось, что на свадьбу Зори мы с Есей успевали едва-едва. Но уж больно сильно переживала бабушка. Ярила не верила в то, что вскоре Кощею вот так запросто придет конец.
— Эта тварь живучая, — приговаривала бабушка, — столько смертей впитала и так хорошо подготовилась, что не могла и такое развитие событий не предусмотреть! И колдунов в городе столько, что вполне может статься, кто-то до останков да доберется. Не удивлюсь, что Бессмертный скоро среди нас ходить будет, силу копить, людей губить да потешаться. Время! Время работает против нас! Кто-то должен рассказать магам в Срединном мире, пока не стало поздно. И это должен быть Еся. Он главный свидетель событий, он своими глазами все видел.