Киллер (СИ)

  
Киллер
   
Глава 1. У судьбы отменное чувство юмора
 
Сигаретный дым горечью заполнил лёгкие, разъедая до режущей боли каждую клеточку. Задержал дыхание, наслаждаясь этим распирающим чувством жжения внутри, а затем медленно выдохнул густую сизую струю в сторону. Говорят, курение убивает. За моими плечами километры, выкуренных сигарет, пара вагонов никотина и ещё столько же смолы, эфирных масел и прочей хренотени, которую обобщенно называют «вредными веществами». И все это помножено на стаж в пятнадцать лет. Так что, что-то мне подсказывает — у смерти сломался таймер или она вдруг стала не пунктуальной. Женщина все-таки. Либо она просто бережёт меня, ведь я подкидываю ей работенки.
Меня зовут Глеб, что означает любимец Бога. Это забавно, учитывая то, что я — профессиональный убийца. Вот такой вот персональный мини каламбур. Ну, ничего, какая мать, глядя на своё новорождённое дитя, сможет помыслить о том, что оно когда-то пойдёт по наклонной? Ни-ка-кая. Вот и моя не знала, а я взял и пошёл.
Швырнул тлеющий окурок в урну и ещё раз, взором сторожевого пса, окинул периметр на предмет выявления подставы. На первый взгляд, все спокойно. Да и на второй тоже. Но в груди что-то беспокойно шевелилось, посылая короткие импульсы в мозг. Это чутьё или, как ещё называют, интуиция. И она единственная женщина, которой я склонен доверять.
Приподнял ворот чёрной косухи, закрываясь от промозглого ноябрьского ветра, бесцеремонно забирающегося под одежду. В несколько длинных шагов перебежал, непривычно пустой от пробок, проспект на противоположную сторону.
Новый заказчик выбрал весьма любопытное место для встречи, что, собственно, и казалось подозрительным. Если есть ещё что-то более странное, чем «деловая» встреча в раннее воскресное утро, конечно…
Окинул взглядом один из самых популярных ресторанов Нью-Йорка, вошёл внутрь, игнорируя вывеску «закрыто», как и было велено. У стойки на входе, нахохлившись и прижав подбородок к груди, дремал администратор. Пахнуло воспоминанием об армейских денёчках, когда спали где да когда придётся, и нередко стоя. Только выглядел он не как мои армейские товарищи, а как слащавый, напомаженный кренделек, какие сейчас ходят в моде. От души хлопнул дверью, малец всхрапнул и подскочил на месте, всплеснув руками.
— Добро пожаловать в «Даниэль», чем я могу вам помочь? — выпалил как скороговорку, часто-часто моргая.
Я молча наблюдал за его попыткой скинуть оковы дремоты, отсчитывая секунды до озарения. Семь утра. Воскресенье. Ресторан закрыт. Чем ты можешь мне помочь, парень?
Пять…десять… пятнадцать…
— Простите, прошу за мной, — наконец сообразил, провожая к ложе хозяина заведения.
Мда, туговато.
За стеклянной перегородкой, со стороны общего зала казавшейся вполне себе прочной стеной, оказалось что-то среднее между кабинетом и приватной ложей. На красном диване в ворохе мягких подушек утопало нечто богатое, о чем кричала, нет, оглушительно вопила каждая деталь. Начиная от дорогого костюма с запонками, инкрустированными бриллиантами в три карта, и заканчивая наглой физиономией, не сменявшей своего надменно-презрительного выражения, по меньшей мере лет так десять.
Других заказчиков по своей работе я не встречал, так что такие напыщенные индюки давно уже набили оскомину. Он лениво мазнул по мне рассеянным взглядом, жестом предлагая приземлиться напротив него.
— Выпьешь? — вытянул из вороха бумаг, вчетверо свернутый листок.
— Семь утра, — иронично приподнял брови, осматриваясь. Старые привычки трудно выкорчевать так же, как сорняк, глубоко пустивший корни. Потому глаз цепляется за мелочи, самопроизвольно подкидывая пищу для размышлений.
На вид мужику под сорокет, семейное положение выдаёт белеющая полоска кожи на безымянном пальце, вместо драгоценного металла. Развёлся или снял, перед тем как загулять? Скорее второе: глаза красные, рожа помятая, на вороте белой рубашки едва заметен след от помады. На вешалке за его спиной висит пакет с логотипом фирменного бутика — кто-то из подчинённых купил ему свежую одежду. Не хочет, чтобы дома знали о похождениях.
 
— Ты же русский, — сухой смех растягивает губы в улыбке, образуя четкую борозду носогубных складок, но взгляд остаётся расчётливо-холодным. — Все русские пьют по утрам.
— Мне сказали у вас заказ.
Игнорирую насмешку в его голосе, туго сплетенную с иронией, подталкивая к сути дела.
— А я вот выпью, — щёлкает пальцами надрессированной официантке, тут же исчезнувшей в дверном проёме ложи. Этот меланхоличный взгляд и легкая ленца в движениях мне хорошо знакомы. Как и желание выпить, излить душу. Так бывает, когда берёшь на себя роль Бога, решая кто достаточно истоптал эту бренную землю, и уже может отправиться в лучший из миров. Но…
— Я киллер, а не психолог.
— Ты мне нравишься, парень, — сотрясает указательным пальцем воздух, — есть в тебе стержень что ли. А знаешь, — встряхивает швейцарские золотые часы на запястье, — мы с тобой чем-то похожи, — глоток из запотевшего стакана, долго держит во рту, втянув вовнутрь щеки и кивая головой, как заведённый, — мы оба идём по трупам. Берём грех на душу во имя собственного блага…
— И не священник, — кидаю нетерпеливый взгляд, на завозившуюся у стола официантку, та вспыхивает багрянцем и спешно покидает ложу. Глупо с его стороны не скрывать своих намерений нанять меня.
Некоторое время смотрит мне в глаза с сумасшедшей улыбкой на устах и нездоровым блеском в прищуренных глазах:
— Как звать-то тебя?
— Первое правило: никаких имён.
Он смеётся, допивая алкоголь из стакана.
— Ты определённо мне нравишься, — скользящим движением толкает конверт с деньгами и свернутый листок в мою сторону, — пересчитаешь?
— Надо?
Замираю с конвертом в руках, наполовину заткнутым во внутренний карман куртки. Вместо ответа та же лихорадочная улыбка. Нужно быть полным идиотом, чтобы обмануть убийцу, не так ли? Заталкиваю пухлый конверт до конца, если обманул — пренепременно выплатит премию.
— Здесь адрес, пароль для отключения охраны, ключ и время, в которое Она должна вернуться домой, — оторвал взгляд от помятого листка и пластиковой карты, используемой вместо традиционной связки ключей, переводя на заказчика. Челюсти плотно сжаты до противного скрежета. Ослабил узел галстука на шее и промокнул испарину, выступившую на узком лбу у кромки, завивающихся каштановых волос.
— Фотография?
— Кроме неё там никого не бывает. Не ошибёшься.
Пробежался глазами по корявым буквам на бумаге и чиркнул колесиком зажигалки.
— Что ты делаешь?
— Второе правило: никаких улик.
— А если забудешь информацию?
— Седьмая Авеню, квартира 112, код охраны: 3780024591, будет дома около десяти вечера, — озвучиваю вслух его каракули, отправляя в пепельницу остаток догорающей бумаги.
— Недурно.
Слитным стремительным движением поднялся с дивана, направляясь к выходу.
— И ещё кое-что…, - притормозил в проёме, оглядываясь через плечо. — Пусть это выглядит как самоубийство.
— Разумеется, — сдержанно кивнул.
Покидал ресторан с неприятным привкусом горечи во рту. Возникла к этому мажору какая-то стойкая антипатия, совладать с которой стало чем-то трудноисполнимым. Прежде не замечал за собой порывов оценить человеческие качества заказчика, из меня, мягко говоря, хреновый жюри в этом вопросе. Но, в этот раз, мое хладнокровие отчего-то запротестовало, а шестое чувство коварно нашептывало те догадки, что лихо строил руководящий центр.
Этот ублюдок заказал собственную жену. Я уверен в своём предположении на 99,9 %. Причин для развода может быть столько же, сколько звёзд на небе, но чем она заслужила смерть я упорно не понимал. Партнёры по бизнесу и конкуренты, бывшие лучшие друзья, любовницы и любовники — все были, а вот жена — впервые. Должно быть она законченная стерва, если муж не придумал ничего лучше, кроме как избавиться от неё навсегда.