Тень души (СИ)

– Ладно, посмотрим завтра, – проговорил Вадим. – Но сегодня точно всё. Прощайтесь.
  
Глава 13
 
Заместитель Ролло хускарл Эрик хмурил и без того лишённое всякой симпатичности выдубленное северными ветрами, просолённое морем, изрезанное морщинами лицо. Такие лица, вообще-то, принято называть рожами.
Эрик стал хускарлом, викингом личной дружины ярла, ещё при батюшке Ролло и Рангвальда и с немногими выжившими побратимами вознёс его на костёр после кровавой победы в стране саксов. Ярл взял в поход сыновей всего во второй раз, и, слава богам, опытным викингам удалось сохранить их жизни в сече. А ярл вознёсся в Валгаллу.
Эрик принёс клятву викинга новым ярлам, тогда ещё юным Рангвальду и Ролло. Когда их горд спалили, и они перестали быть ярлами, принёс клятву викинга конунгу Рангвальду, а потом конунгу Ролло. Но по большому счёту дело было не в ярлах и конунгах. Эрик пришёл в дружину подростком, вырос в дружине, дружина стала его жизнью.
Он был при братьях «тёмным сержантом». Молчаливым, незаметным и незаменимым. Рангвальд и Ролло затевали авантюры и ввязывались в неприятности, а службу тащил Эрик. Он оценивал бойцов, знал опыт и силу каждого. Он расставлял их перед боем, и он командовал в бою на самом важном участке.
И, конечно же, Эрик не обрадовался словам Глыбы, что в такой момент два десятка лесных воинов собрались уйти из города. Пусть их отпустила Хельга, и формально они клялись служить княгине, а не конунгу, в дружине парней уже считали своими. Молодыми, неопытными, но реальными бойцами.
Никто из них не ходил с дружиной в походы, и в настоящем бою ещё себя не показал… ну, разве что сам Глыба, когда убил с отцом колдовского воина. На Эрика тот момент произвёл сильное впечатление. Опытный воин хорошо разобрался в том, что произошло. Лесовики не успели совсем чуть-чуть… и, если бы их там не было, тот пацан, сделав своё дело, ушёл бы так же – смеясь. И никто б его не остановил, просто не успели бы.
Другие лесные воины, кого позже представил Глыба, были ему под стать. Сам Глыба говорил, что парни ничем ему не уступают, и Эрик ему верил. Бывалый викинг, прошедший через бесчисленные кровавые схватки, отчётливо ощущал исходящую от них ту же волну опасности, уверенности хищников. Уж что-что, а чуйка в битвах насмерть вырабатывается очень быстро.
Эрик не сомневался в парнях, был уверен, что они не бросили город, не удрали. Глыба, его брат и его отец, не раздумывая, обнажили мечи в защиту конунга. Брат Глыбы Сила погиб на службе конунгу, защищая конунга, и его возложили на один костёр с конунгом. В конце концов, Глыба женился на дочери конунга Ингрид, и она, по слухам, на сносях.
Да что там! Викинги взяли невест из местных ещё в первую осень их прихода в Скол, и Эрик как первый заместитель конунга сразу за Рангвальдом и Ролло построил себе приличный дом. Суровый, замкнутый Эрик оживал только в смертельных битвах, его не веселили кутежи, и он с юности копил серебро, что полагалось ему на долю добычи. Оставлял на хранение ярлу, потом конунгу, а в городе забрал и стал оставлять своей Любаве.
Так вот, не всем викингам боги послали сыновей, а лесные воины, казалось, пришли проситься на службу только для того, чтобы сразу жениться. Эрику тоже местные боги в утешение послали такого зятя, добродушного с виду увальня Бову. Здоровяк с покатыми плечами казался неуклюжим, забавным, близко посаженные маленькие глазки на толстоносом лице смотрели из-под покатого лба ласково лукаво. В семье он больше всего напоминал приручённого медведя.
Однако на его толстой короткой шее висел деревянный амулет в виде оскаленной морды бера. Бова его так и назвал – «мой бер». Эрика сначала позабавило, что это «нехорошее», «запретное» слово одинаково звучит и на языке местных, и на языке викингов.
А когда он припомнил, почему слово «бер» считается запретным, отчего люди лесного хозяина, воплощение духа беспощадного зверства, зовут уклончиво медведем, «ведающим мёд»… Когда Бова в хлопотах по хозяйству походя, ну, молотка под рукой не случилось, забил по шляпку одним ударом ладони здоровенный гвоздь…
 
В общем, Эрик не сомневался в том, что парни не удрали, не бросили родных и товарищей, а по приказу ушли сражаться за город туда, где от них будет больше пользы. Хмурил он свою и без того несимпатичную личность потому, что предпочёл бы чтобы Бова и все его лесные приятели составили ему компанию на стенах. Ему лично. А то ж, ладно, Милу выдали за Бову, так ведь подрастают ещё четыре доченьки, как им без папочки…
* * *
Глыба немного лукавил, когда сказал княгине, что пойдёт предупреждать окрестные поселения. Он просто не знал, где все они расположены, и в посёлках никто его не знал. Да и ни к чему это – их предупредили раньше, чем вести о вражеском походе пришли в город.
Воин рысь с двумя побратимами из своего клана шёл через зимний лес в неприметную, никому неинтересную заимку изгоев. Так же в свои секретные места сбора спешили воины волков, вепрей, росомах, медведей и горностаев. Кланы тесно общались, последнее время даже дружили, но сражаться предпочитали сами по себе.
В лесу Глыба неожиданно для себя осознал, как он соскучился в городе. Всего-то год назад он бежал в охране каравана навстречу новой удивительной жизни, сдерживал предвкушение чуда!
Ну и правильно сдерживал – ничего чудесного с ним не случилось. Это же просто смешно – он, тотемный воин, никого за целый год не загрыз! Чудесная городская жизнь оказалась слишком размеренной, слишком скучной.
Если не считать Ингрид, само собой. Она так забавно сердится, когда Глыба называет её Инной, просит, чтобы звал хотя бы Ингой. И он, воин рысь, старательно ломает себе язык!
Не, в положении ручного кота, конечно, есть своя прелесть. Ингрид зовёт его котиком, гладит его волосы, и он в душе урчит. Ему, тотемному воину, попросту необходимо быть котом, требуется регулярно воплощаться. Иначе он может непроизвольно свалиться в тотемное состояние и натворить немалых бед!
Вот и воплощался с Ингрид, по будням на часок, по выходным и праздникам на два. Он мог бы воплощаться на два часа каждый день, да девочка может просто не пережить столько удовольствия. И должны же праздники чем-то отличаться от будней!
А в будни почтительный молодой человек из лесу набирался городской премудрости. В дружине часами упражнялся с оружием, настоящие викинги, не жалея времени, не скупясь, старались передать новым боевом товарищам свои навыки. Им же с ними идти в бой, а по нынешним временам побеждённых ждёт смерть.
С ними Глыба убедился в том, как прав Горыня. Тотемным воинам при всей их силе и свирепости в открытом бою против викингов не светит. Они учатся воинскому ремеслу с детства, и для них, прошедших через многие походы, это именно ремесло – точный расчёт и профессионализм без каких-то страстей. Даже гибель в бою – это просто часть профессии, неизбежный финал карьеры. Никаких драм.
В прочих городских вопросах помогал боярин Ерох. Так тотемные воины приходили из лесу, кто с топором, кто с рогатиной, а кто и с одним ножиком за голенищем. А викингу дружины от конунга полагается лишь кормёжка, лавка в дружинном доме, весло и место на руме драккара и самое главное – доля добычи. Оружие, доспехи, другое обязательное снаряжение каждый должен иметь своё.
Парни прямо из лесу шли на княжеский двор и спрашивали Глыбу. Он всех их знал лично ещё с юности, когда старшие устраивали для молодых дружеские встречи. Глыба сначала вёл парней к боярину, где по его слову боярские приказчики подбирали всё необходимое по размерам и наклонностям как бы в долг.
Только после этого Глыба вёл уже готового витязя к Эрику. Тот воина принимал в дружину и ехидно интересовался, где он набрал столько бесполезной ерунды. И уже сам тащил парня обратно к боярину всё нахрен менять, а то опять не бойца собрали, а куклу нарядили.
Упростить это дело, сразу сходить снарядить новичка, Эрик отказался категорически.