Укротители непогоды (СИ)

— Как это? Совсем? — такое я впервые видела. В природе существуют материалы, блокирующие магическую силу. Но чтоб живой человек…
— Да, абсолютно. Мы с тобой обладаем магией. Обычные люди — нет. А такие, как он, наделены даром ее уничтожать, — сказал Сокол, не отводя взор от парня, который в ответ сверлил его взглядом дерзких черных глаз. Захотелось выдать нахалу хороший подзатыльник. — На него не действуют заклинания. Амулеты становятся бесполезными побрякушками. Для нас он невидим. Как твое имя, мальчик?
Мальчик промолчал, только желваки напряглись.
— Отвечай, когда спрашивают! — рявкнул Густав так, что я подпрыгнула.
— Дарко, — буркнул парень.
— Знакомься, Йована. Дарко. Антимаг.
Обалдеть! Я, конечно, слышала о легендарных антимагах, стражах Законов Совести, воинах, способных усмирять отступников. Но представляла их совершенно не такими.
— Мне жаль, Густав, но помочь ему с помощью магии не получится. Но я постараюсь что-нибудь сделать. Оставь нас, я бы хотел его осмотреть.
— Да не стесняйтесь! У племянника нет от меня секретов! — я почувствовала некую вспышку в ауре Густава. Что-то, похожее на оживление и… алчность?
— Если хочешь, чтобы я помог, — сказал Сокол мягким, но не терпящим возражений тоном, — делай, как я говорю.
Густав помялся немного, но все же вышел из комнаты. Сокол повернулся к больному.
— Сними, пожалуйста, рубашку и ложись.
Черные глаза округлились.
— Не трогай меня, колдун, — сквозь зубы процедил мальчишка. Сокол пристально посмотрел на него.
— Я только хочу помочь. По просьбе твоего… дяди. Он, кстати, подслушивает за дверью и ворвется сюда, стоит только крикнуть. Мне ничего не нужно от тебя, Дарко. Дай мне тебя осмотреть и закончим с этим.
Осторожно, будто готовясь в любой момент сорваться с места, парень послушно обнажился до пояса. Черт, да у него ребра можно пересчитать! Они его вообще, что ли, не кормят? И что это у него на плече? Похоже на клеймо, которым скот помечают. Овал, в него заключен странный рисунок: сверху полукруг восходящего солнца с лучами, почему-то изображенный вверх ногами, под ним пентаграмма.
На груди парня висел круглый медальон из серебристого металла с вытравленными на поверхности рунами. Хм, рисунок мне не знаком. На амулет похоже, но сила не ощущается…
— Твое мнение, Йована? Чем страдает наш больной?
— Не знаю, чем он болен, но выглядит, словно год ничего не ел.
— Ты права. Он голодал. Причем довольно продолжительное время, видишь, как он истощен? — руки Сокола легли на живот парня. — Тихо! Расслабь мышцы и полежи спокойно минуту. Хм… Чем они тебя кормили, мальчик?
— Тем же, что и всех, — хмуро отозвался Дарко. Сокол поочередно оттянул его веки.
— А надо бы не тем же. Открой-ка рот, — насмотревшись на горло своего пациента, Сокол удовлетворенно кивнул. — Думаю, тебя вполне можно выходить. Правильная пища, немного лекарственных зелий и твоя молодость быстро сделают свое дело. Я оставлю лекарства, только, будь любезен, принимай их как положено.
Выйдя в коридор, мы едва не столкнулись с Густавом.
— Ну что? — спросил он с нетерпением. — Жить будет?
Сокол смерил его взглядом.
— Видишь ли, друг, — холодно произнес он. — Я бы не хотел вмешиваться в твои дела, но на причастность к торговле рабами закрывать глаза не собираюсь.
Рабами? Так вот что у него на плече — клеймо раба! Я знала, что в некоторых странах рабство законно, но столкнуться с подобным наяву… Ужас какой.
— Что вы такое говорите, господин?! — в голосе Густава зазвенела обида. — Я такими делами не занимаюсь!
— Йована, иди собирайся, — велел Сокол. Черт, на самом интересном месте! Но слушать мои пререкания он сейчас явно не настроен.
Я нарочито медленно отправилась в нашу комнату, надеясь услышать хоть кусок разговора, но они молчали, пока я не ушла. Вот ведь! А я-то думала, что мы с Соколом все будем делать вместе. Ну да ладно, может, еще расскажет потом. Но когда он вернулся, времени на разговоры не осталось. Наши лошади были готовы, бьорнландцы ждали внизу. Вскоре мы выехали со двора таверны и двинулись по улицам города.
 
Всего наших попутчиков оказалось десять. Удивительно, во время ужина они были настолько шумными, что создавали впечатление целой толпы. Ах, да, к ним прилагался один задохлик. Дарко. Преодолеть такой путь верхом он бы не смог, поэтому устроился на одной из телег, укутавшись в теплые шкуры. Стыдно сказать, но я ему завидовала.
— А теперь слушаем внимательно и запоминаем, от этого зависит безопасность всех нас, — обратился Сокол к нашим спутникам. — В горах вести себя тихо, шум может вызвать сход лавины. Держимся вместе, каждый следит за соседом. Мои команды соблюдать неукоснительно. И если я решу, что кто-то из вас представляет опасность, разбираться с ним буду на свое усмотрение. Это понятно?
— Да!
— Как скажете!
— Чего тут непонятного.
Сокол обвел взглядом бьорнландцев.
— Прекрасно. Тогда у нас есть шанс добраться без приключений.
Если бы он только знал, как сильно ошибался!
Сначала все было хорошо. Бьорнландцы оказались замечательными попутчиками: их шутки и захватывающие истории словно делали дорогу короче. Сокол расслабился и с видимым удовольствием поддерживал беседу. Я уже чувствовала, будто все мы давние хорошие друзья. Ну, кроме этого чокнутого антимага. Тот полулежал в своей повозке с отрешенным видом и ни на что не реагировал.
А потом моя хаотичность явила себя во всей красе.
Когда все идет своим чередом, и события приводят к закономерным последствиям — это порядок. Хаос — нечто противоположное. Цепь нелепых случайностей, которая влечет за собой неожиданные происшествия, путая планы и меняя судьбы. И тогда пиши пропало. Если хаос вмешался в нормальный ход вещей, то неизвестно, чем все закончится.
Возможно, мы бы спокойно миновали перевал, и каждый пошел бы своей дорогой, если бы бьорнландцы не решили провезти тайком от Сокола кое-что запрещенное, непонятно откуда взявшийся ястреб-падальщик не напугал лошадь, в шкатулке с контрабандой не оказался сломан замок, а у одного глупого мальчишки не развязался шнурок.
Наш караван полз по крутому подъему. Дорога была широкой, видимость отличной, и всадники заметно обогнали груженые телеги. Мне была доверена важная роль замыкающего, и пришлось плестись в хвосте, вслушиваясь в обрывки разговоров. Это злило. Дарко развлекать меня беседой не собирался, да и сама я не горела желанием с ним общаться. Несмотря на всю его загадочность. И я занимала себя созерцанием окрестностей, благо, вид на величественные горные вершины, укрытые ослепительно белым снегом, открывался поистине захватывающий.
Поэтому выпорхнувшую из расщелины огромную птицу я заметила слишком поздно. Лошадь испуганно попятилась, телега накренилась на крутом склоне, наткнулась на что-то и опрокинулась, скользя вниз. Большая часть груза была крепко привязана, но кое-что все же упало, включая зазевавшегося Дарко и пару сундуков.
— Эй ты там, доходяга! Держи груз! — завопил кто-то. Как будто мальчишка, сам еле стоявший на ногах, мог что-то сделать. Я было начала тормозить телегу силой магии, но Сокол меня опередил.
— Йована, успокой лошадь! — велел он. — Вы все, перестаньте шуметь.
Они мгновенно затихли. Все же удивительно, насколько дисциплинированными могли быть эти дикие с виду люди.
Пока все возвращались к телеге, я слезла со своей лошадки и решила помочь. Один из сундуков придавило, крышка открылась, и содержимое разлетелось вокруг. Это были склянки с какими-то явно магическими зельями. Я присела, чтобы собрать их, и заметила знакомое изображение на внутренней стороне крышки сундука. Овал с заключенными в него перевернутым солнцем и пентаграммой.
 
— Не трогай, — сказал Сокол, подходя ближе. Бьорнландцы заметно напряглись.
Одна из склянок разбилась, зеленовато-черная вонючая жидкость вытекала, впитываясь в снег.
— Я догадывался, что вы везете контрабанду, — продолжил Сокол, глядя на Густава. — Но это слишком. Вы хоть отдаете себе отчет, почему оно запрещено?