Найди меня, мама (СИ)

Я проигнорировала его громкое заявление. Особенность мужчин, что богатых, что бедных, если ты стоишь, по их мнению, "башмачков, которые носит царица", они у тебя будут. А этот пока только обещает.
— Я заметила, что Максим не любит лыжи, кататься, — снова сменила тему разговора. — В таком случае… не стоит брать его в горы.
Горло сжалась. Прокашлялась, выпила пару глотков воды из стакана. Одновременно говорить и скрывать свой интерес о том, что действительно важно, оказалось сложнее, чем я думала. Шалый бросил на меня внимательный взгляд.
— Я тоже так думаю. Максим родился с пороком сердца, младенцем перенес операцию. Потом еще одну. Юлька тряслась над ним, как над хрустальным. Понятно, единственный ребенок. Роман сначала пытался вытаскивать его на пробежки, лыжи, футбол. Но каждый раз все заканчивалось скандалом с Юлькой, и он махнул рукой. Пацан вырос неженкой. Но он сын Романа. Ему виднее, как воспитывать.
— А что говорят врачи? — не могла успокоиться, переживая за мальчика. Перед глазами все еще снимок, где ему страшно больше, чем весело, но он улыбается, из-за отца. — Ему не вреден активный отдых?
— Он не мой сын. Понятия не имею, что говорят врачи, — пожал плечами Сергей, морщась от вкуса плохо прожаренного мяса.
— Но он твой племянник. Ты же можешь повлиять на Романа. Заставлять мальчика делать через силу не правильно, — я чувствовала, что меня несло, но не могла остановиться, защищала ребенка. — Он озлобится и станет делать назло.
— Хочешь поговорить о Максе, не обо мне. Прыщеватый недомерок для тебя интереснее, чем я? — сощурился Шалый, откладывая приборы. — Даш, не обижай меня вот таким игнором. Я ведь стараюсь.
Он, прав. Чего я вдруг сорвалась в истерику и требую от него. Говорить о Максе нужно с его отцом. А накинулась я на Шалого, потому что меня злит, что он толкает меня в свою постель. А я не хочу его. Может он как раз тот, кто заплатил врачам, чтобы они подменили детей. Как хочется сказать все это ему в глаза, выпытать правду, заставить признаться. Но с ним это не прокатит. Только хитростью я получу нужное. Надо остыть, пока не наговорила лишнего. Не прошло и суток, а стены мотеля давят.
— Спасибо за ужин. Я оденусь, сходим прогуляться, — поднялась и пошла в номер.
Уже на улице, стоя на освещенном, расчищенном хозяином пятачке перед входом, опустив глаза, просила прощения. Снег шел, не переставая. Тишина резала слух. Никаких признаков автомобилей или снегоуборочной техники. Нас окончательно отрезало от мира. Грешным делом подумала про настигшую нас небесную кару — Потоп.
— Сережа, извини, что вышла из себя. Я влезла не в свое дело. Не мне указывать, как кого воспитывать, — пыталась найти правильные слова, вопреки тому, что чувствовала.
— Нормально, Даш. Для тебя сын столько лет был светом в окошке. Ты защищаешь… для тебя детей. Хотя парни уже взрослые. Это я глупо приревновал, — он смотрел в сторону одиноко стоящего фонаря у поворота с трассы на отель. — За пять минут разговора ты о парне сказала больше, чем обо мне за все время нашего знакомства. Я тоже заслуживаю заботу о себе.
Расставив длинные ноги, он стоял совсем рядом, засунув руки в карманы модной зимней куртки с опушкой. Нагловато-уверенным прищуром оглядывал мою нахохлившуюся фигурку. Хлопья снега серебрили темные волосы. Этот уверенный в себе мужчина меньше всего требовал заботы, особенно моей.
— Давай я тебе варежки на резинку пришью, чтобы не терялись, — предложила, стараясь разрядить ситуацию.
 
— Давай, — он неожиданно сграбастал меня в охапку. — А еще ты мне все расскажешь про Дениса, его отца и его брата.
— Что…
  
Глава 22
 
Сергей
Я наблюдал за побледневшей Дашей. Она с испугом глянула на меня и тут же отвела глаза. Странно, что ее так перепугала моя невинная просьба рассказать о себе, своей жизни не особо богатой на события.
— С чего ты решил, что я… — начала она, но резко осеклась:- Я замерзла, Сереж. Давай вернемся в номер… там и поговорим, если захочешь.
Не дожидаясь моего ответа, развернулась в сторону крыльца, куда вышли покурить пара мужчин. Удивленно смотрел в спину поднимающейся на крыльцо помощнице, шестым чувством уловив, что я на правильном пути. Теперь бы еще не сбиться.
С трудом, ведомый не расчетом, а голой интуицией, желанием узнать тайну и присвоить ее себе, сделать своей, я смог к ней приблизиться. Даша-человек была моей, но Даша-женщина по-прежнему оставалась недосягаемой. Я бы мог ее принудить к интиму, сломать, и она покорилась бы. Но я не хотел ее терять. Она бы презирала меня, действующего грязными методами. Мне же нужны ее чувства живые и настоящие. Они в ней точно есть. Нерастраченные, как горячая лава, запечатанная в вулкане. Она же так любит сына, меняется на глазах, когда говорит о нем. Даже хлюпик Макс, которого она никогда не видела, получил столько эмоций от нее, что впору завидовать. Я и завидую. Если все же попаду в этот круг избранных, над моей жизнью второе солнце взойдет. А я попаду. Не любой ценой, но попаду. Слишком велик соблазн быть ее любимым. Вот только эту дверцу ломом не вскроешь, нужно действовать тонко, подбирать отмычки.
Весь вечер вспоминал ее личное дело. Обычная, ничем не примечательная жизнь, кроме разве что смерти новорожденного ребенка. Странное совпадение роддома с тем, в котором рожала Юлька, и дат, Даша родила на сутки позже, удивило и только. В столице такое случается. Случай с Дашей я не помню, не интересовался другими роженицами. Переживал за свою Юлю, как она родит. Она попала в реанимацию. Я даже не мог побыть рядом — искал деньги для Романа. Его сын родился с пороком. Требовалась деньги на срочную операцию. Своего сына увидел спустя три дня. Юля не кормила. Она вообще подходила к нему редко, как к неродному. Тогда решил, что не могла простить ему тяжелых родов. Я не понимал, как в этом можно винить малыша. Уж лучше бы винила меня. Потом, когда Вадька начал ей улыбаться и "мамкать", вроде немного оттаяла. Но точно с куклой играла. С того момента образовалась трещина в наших отношениях, которая в итоге свела их на "нет". О других детях я не заикался даже, а хотелось дочку, похожую на меня. Сын оказался рыжим. Не помню таких в нашем роду. Юлька только плечами пожимала на мои расспросы. Одно время засомневался в своем отцовстве, хотел тест сделать на ДНК. Вовремя себя одернул. У Романа вообще сын-блондин, и он не парится. Сколько раз мы с ним пили вдвоем, сокрушаясь, что наших детей точно подменили. Ни один не в нашу породу. В общем, горестей хватало и без этих надуманностей.
Потер ладонями лицо, пытаясь стряхнуть неприятные воспоминания прошлого. Там ничего не исправить, да никто и не хочет.
 
На отношениях с Юлей поставлена жирная точка. Я точно не позову, и сам не пойду. Чувство такое, что Юля нарисовала себе картинку своей семейной жизни еще в детском саду или начальной школе, перепутав меня со своим папашей, и все подгоняла под нее. Что не подходило — выбросить долой, или в игнор, или закидать обидками. Я не идеальный, но и не ее папаша. Ладно, дело прошлое.