На волне (СИ)

 — Ты могла, ты такая! — усмехнулся он. — Да, у нас были разногласия, но я был убедителен, и ты поняла, что я самый лучший для тебя вариант. Мы весело провели время на каникулах и не захотели расставаться.
 — Лучший вариант, — она рассмеялась. — А что мы делаем здесь, в Бразилии?
Ранее Дэймон рассказал, что город на горизонте — Рио-де-Жанейро.
 — У нас медовый месяц, мы только поженились. Отдыхаем здесь уже… Ммм… Где-то неделю.
 — Здорово! — выдохнула она, вдохновенно сверкая глазами. — А есть фотографии с нашей свадьбы? Я бы хотела посмотреть на нас в свадебных нарядах! Может вспомнила бы хоть что-то…
 — Н-нет… — Дэймон откашлялся. — Мы оставили все наши вещи в номере отеля и поехали кататься на яхте.
 — Оу, понятно, — разочарованно вздохнула Гермиона. — И что мы сегодня хотели делать?
Он задумался.
 — Мы хотели прокатиться по Рио-де-Жанейро. Может этим и займёмся? — Дэймон взглянул на неё вниз и сдул кудряшки с её лба, Гермиона нехотя отодвинулась, обдумывая предложение.
 — Хорошая идея, давай делать то, что планировали, может быть в какой-то момент ко мне вернётся память, — она вскочила на ноги. — Поехали в Рио?
***
Через час она уже сидела на мотоцикле, который Драко взял напрокат, и они неслись по дороге мимо городских пляжей Рио-де-Жанейро, лавируя между машинами. Гермиона крепко обнимала его спину, прильнув к белой ткани футболки щекой, и он знал, что она счастливо улыбалась. Драко готов был за эту улыбку положить к её прекрасным ногам весь мир.
Он сплетал ложь и правду воедино, разговаривая с ней, его внутренний слизеринец наслаждался тем, как технично он мог выкручиваться. Драко не планировал причинить ей зла, он себя оправдывал тем, что так будет лучше для них обоих. Он хотел показать ей город, который за этот год изучил досконально. Он хотел, чтобы она увидела всю его красоту его глазами и была счастлива. И как можно дольше не вспоминала о прошлом.
Для начала он повез Грейнджер в самый старинный район Санта-Тереза. Узкие улочки там были вымощены гладким булыжником, а в тени старых элегантных особняков и парков можно было спрятаться от палящего солнца. Они прошлись по извилистым улицам, заходили в магазинчики для художников, любовались творениями уличных мастеров. Этот район считался центром искусства, как Монмартр в Париже. И атмосфера творчества настраивала на романтический лад.
Около музыкантов Гермиона задержалась подольше. Пока она слушала виртуозную игру маленького уличного оркестра, Драко купил им обоим мороженое.
— Клубничное? — она лизнула краешек розового холодного лакомства и чмокнула его в щеку. — Как вкусно! Спасибо! Я люблю его, так ведь?
Насколько он помнил по Хогвартсу, именно этот вкус она всегда покупала в «Сладком королевстве».
— Любишь, — он лизнул своё мороженое со вкусом лайма, а она проследила за движением его языка, ярко покраснела, но взгляд не отвела, и Драко чуть не подавился, заметив сколько в нём было желания.
Мерлин, она ударилась головой и стала совершенно, невозможно, откровенно честной в выражении своих мыслей. Малфой усмехнулся, чувствуя, что и сам краснеет.
— Не смотри так, малышка! — шепнул он ей на ухо. — Это возбуждает… Мой аппетит.
Она рассмеялась и легонько ткнула своим мороженым ему в нос:
— Как так? Тебя возбуждают взгляды любимой жены? Разве это плохо?
— Это просто прекрасно!
Драко вытер кончик носа и неожиданно, схватив её за талию, обмазал подбородок Гермионы своим мороженым. Она взвизгнула и, хитро хихикая, попыталась измазать его лоб и щеку, но он увернулся.
— Я же тебе отомщу, дорогая! — он опасно прищурился, не скрывая улыбки.
Они стояли посреди улицы, обнявшись и дрались мороженками, как дети.
— Какой страшный! — Гермиона всё-таки умудрилась запачкать его лицо рядом со ртом и вдруг потянулась и легко прикоснулась губами, слизав сладкие капли.
Драко вытаращился на неё и забыл вообще обо всем, сходя с ума от вороха мурашек и искр от прикосновения её мягких теплых губ. И снова этот ступор и сердце забилось, как сумасшедшее. А Гермиона звонко рассмеялась, глядя на его изумлённое лицо, выскользнула из его рук и побежала вперёд по улочке, вероятно, боясь его мести. Драко чуть не выронил своё мороженое, пока успокаивал дыхание. Он встряхнул челкой и поспешил за смеющейся девушкой.
 
«Грейнджер, чёрт возьми, хоть бы ты подольше ничего не вспоминала!» — наблюдая за ней влюблённым взглядом, подумал Драко.
Следующим пунктом их экскурсии был Ботанический сад, который обожала его мать. Они приезжали в Бразилию всей семьей, когда ему было лет двенадцать, и Драко любил это место. Оно напоминало ему прогулки с Нарциссой и его счастливое детство.
Сад был огромен, как по размеру, так и по наполненности разнообразными растениями. Драко первым делом повел Гермиону туда, где цвели орхидеи всевозможных видов и расцветки. Её впечатлило такое обилие красоты в одном месте. Драко там же, в маленьком киоске, приобрел заколку в виде цветка белой орхидеи и зацепил пару кудрявых прядей около левого уха Гермионы.
— Тебе очень идет! — проговорил он сдержанно, хотя на самом деле, Грейнджер выглядела потрясающе.
В его белой майке, уменьшенной под её размер, в коротких синих шортиках, тоже, кстати, его, и своих синих кедах, которые каким-то волшебным образом не утонули в океане, с темными кудрями, рассыпавшимися по тонким плечам, Гермиона выглядела, как маленькая фея цветов. Прекрасная, его любимая малышка с белой орхидеей в волосах.
Она не уставала его благодарить поцелуями в щеки, и Малфой был рад стараться для неё. Водил Грейнджер по извилистым дорожкам от одного цветка к другому, от необычных кустов до деревьев, упирающихся макушками в небо, от фонтанов до старинных садовых статуй. Гермиона с интересом читала названия, любовалась красотой растительности и убранства парка и постоянно расспрашивала его о разных мелочах, о себе и о нём.
— Мои любимые цветы?
— Ты любишь колокольчики.
— Теперь еще и орхидеи! Моя любимая еда?
— Рыба и рис.
— А твоя?
— Люблю сладкое.
— По тебе не скажешь! — хихикнула она. — Ты учишься? Работаешь?
— Нет, я в поиске себя.
— А я?
— Ты учишься на… Хм… — как же это у магглов называется? — Ты будущий фармацевт.
— Вау! Мне нравится! А чем ты интересуешься?
— Люблю сёрфить и разбираться в технике. — Он не врал ни в одном ответе, и за год в Бразилии невероятно проникся к маггловским машинам: Драко улыбнулся, ясно осознавая в этот момент, что это его действительно увлекает.
— Мне кажется, техника — это невероятно сложно! — Гермиона приобняла его за руку, глядя на него озорно и ласково. — Умник! Ты мог бы развиваться в этом направлении.
Она часто улыбалась и подшучивала. Драко нравилось это, она была неугомонной и не такой как обычно с ним — зажатой и строгой. Гермиона Грейнджер открылась ему с новой стороны, которую, возможно, он никогда в жизни не увидел бы, если бы она не потеряла память.
По пути обратно Гермиона спряталась от Драко, но он быстро нашёл шалунью за кустами роз. Она громко хохотала, когда он схватил её и закинул на плечо, позволив себе касаться её бедер и задницы, а потом Грейнджер смешно молила отпустить, обещая больше так не делать. Он смилостивился только потому, что на них начали оглядываться и тыкать пальцами. Скоро они устали ходить по извилистым тропам между аккуратно стриженными кустами и уселись на кованую скамейку у пруда с водяными лилиями. Драко сам потянулся к Гермионе и обнял за талию, притягивая к себе. И в который раз она удивила его, ответив нежностью. Она положила голову на его плечо и спросила:
 
— Ты здесь уже бывал?
— Н-да, в детстве с мамой, — он обдумывал, как же поведать ей о своих и её родителях.
— Расскажи о ней, — попросила Гермиона, и он рассказал всю ту правду о Нарциссе Малфой, что открывалась только ему, как сыну.
— Мама замечательная женщина. Что ещё сказать? Она очень близкий мне человек. Любящая, добрая, хотя со стороны может показаться, что она холодна, как лёд. Пишет потрясающие пейзажи и сочиняет стихи. В детстве она баловала меня и поддерживала, как могла. Мама сделала для меня даже больше, чем я заслуживал, — он вспомнил, как Нарцисса рисковала своей жизнью ради него в военное время.