Наперегонки с темнотой (СИ)

— Ничего не понимаю, — прикрывая нос платком, сказал Билл. — Такое ощущение, будто умер он несколько дней назад. Во сколько вы здесь были?
— Около половины четвертого, — ответил Роб.
— Прошло чуть больше трех часов, — взглянув на часы, с недоверием заметил Броуди.
Он стоял рядом с Биллом и озадаченно разглядывал распластанное по земле чудовище. Им обоим редко приходилось сталкиваться с трупами, но все же за годы работы они успели кое-чего повидать, однако в данную минуту их лица выражали явное замешательство.
— Звони Сандре, Броуди. Пусть сообщает в округ, — хмуря и без того морщинистый лоб, бросил Билл.
Он терпеть не мог, когда полиция округа совалась в его владения, а потому тон, с каким была произнесена эта фраза, красноречиво выражал всю степень его недовольства. В то время как Броуди набирал номер Сандры, он прошелся по поляне, заглянул в каждый угол, осмотрел каждый сантиметр травы, обнюхал каждый след на песке и до нитки изучил содержимое брошенных нами в панике палаток.
Снова замерев над мертвецом, он обратился ко мне:
— Похоже, ты по уши в дерьме, парень.
Я сидел на траве, привалившись к дереву, в которое ночью от ужаса вжималась Терри и с трудом удерживал себя от сползания в глубокую отключку. От бьющего в нос смрада мутило все сильнее, а гул в голове перерос уже в несмолкаемый грохот. Распознав в его голосе сочувствие, я сплюнул на землю и с вызовом ответил:
— Я защищал дочь.
В его или чьей-либо еще жалости я сейчас нуждался меньше всего.
  
Глава 6
 
Сандра перезвонила через двадцать минут с сообщением, что в ближайшее время к нам не смогут никого прислать. По ее словам, в округе творится что-то невообразимое, вся местная полиция стоит на ушах. Как оказалось, за последние четыре дня пропало одиннадцать человек, но в прессу эта информация просочилась только сегодня утром. Несмотря на воскресный день, журналисты оккупировали главный отдел полиции с требованием разъяснить ситуацию.
Я был дома. Билл не стал меня задерживать, однако ясно дал понять, что я должен оставаться на связи и никуда не выходить. Вместе со мной он отправил одного из своих помощников по фамилии Дирксон и Пола — того молодого полицейского, что дежурил ночью. Именно он позвонил Биллу, когда в пятом часу утра мы ввалились в участок.
Сам он вместе с Броуди оставался возле трупа, занимаясь поиском улик и дожидаясь приезда ребят из морга. Выходной день был для него окончательно испорчен, впрочем, когда я уезжал, огорченным он не выглядел. Напротив, произошедшее явно привело его в бодрое расположение духа и он даже как будто помолодел лет на десять. Ни разу еще за годы службы в полиции ему не доводилось участвовать в по-настоящему серьезных расследованиях.
Перед отъездом я подошел к нему, чтобы предупредить об опасности, исходящей от разгуливающих по лесу тварей.
— Будьте начеку, Билл, — сказал я. — Возможно, они все еще бродят здесь и я не уверен, что их всего двое. И еще кое-что… — Посмотрев в его суровые, глубоко спрятанные под нависшими бровными дугами глаза, я с напором произнес: — Если встретите этих ублюдков, стреляйте в голову. По другому их не остановить.
Я ждал, что он тут же пошлет меня к черту, но на удивление Билл не стал возражать. Он лишь кивнул и еще раз напомнил о запрете покидать дом. В ответ я заверил, что пускаться в бега не входит в мои намерения.
Да и куда мне было бежать? В любом случае, даже если бы я строил подобные планы, осуществить их было непросто — Пол с Дирксоном сторожевыми псами сидели под моей дверью, наделенные четкой инструкцией никого не впускать и не выпускать. Но Айлин они все же позволили уйти.
Когда я вернулся домой, она вместе с Терри дожидалась меня в гостиной. Обе были ужасно напуганы, однако к моему облегчению Айлин так торопилась к мужу, что почти сразу уехала, избавив меня тем самым от пересказывания жутких подробностей.
После ее ухода я хотел было подняться в спальню, как с кухни донесся запах поджаренного бекона. Это заставило меня изменить маршрут — только теперь я почувствовал, насколько голоден. Со вчерашнего вечера в желудке у меня не было ничего, кроме двух кружек кофе, поэтому, едва уловив аппетитный аромат, он требовательно заурчал.
 
Как выяснилось, Терри была так любезна, что приготовила для меня омлет. Наскоро опустошив содержимое тарелки, я собирался отправиться в душ, а дошел лишь до дивана в гостиной. Там планировал прилечь всего на минуту, но стоило щеке коснуться подушки, как мой измотанный мозг мигом погрузился в сон. Кошмаров мне не снилось — ночью их хватило с лихвой.
Когда шесть часов спустя я открыл глаза, поначалу долго не мог сообразить, где нахожусь. Мысли чудовищно путались. Силясь продраться сквозь застилающую разум мутную пелену, они вяло ворочались на дне подсознания, но им никак не удавалось вынырнуть на поверхность. Не узнавая собственного дома, я недоумевающе обводил взглядом пространство.
Где-то совсем рядом раздавалась навязчивая мелодия, которая хоть и была мне смутно знакома, в данную минуту ужасно действовала на нервы. Я пробовал от нее отмахнуться, но мелодия не прекращалась. Когда до меня дошло, что это ни что иное, как звонок мобильного телефона, я резко сел и наконец пришел в себя. Звонил Билл.
— Джон, ты меня слышишь? — прогрохотал в трубке его запыхавшийся голос. — Через час здесь будут криминалисты и инспектор из округа. Они из особого отдела, так что дело, похоже, дрянь.
Пытаясь собрать расползающиеся мысли, я молча слушал. Когда эти попытки увенчались успехом, в мозгу яркой вспышкой полыхнуло: «Черт возьми, я пристрелил двоих, кем бы они не были!» Следом родился вопрос: «Что будет с Терри, если меня арестуют?» Теперь до меня в полной мере дошли слова Билла о том, что я по уши в дерьме.
— Уилсон, мать твою! — не выдержав моего молчания, взревел он.
— Да, Билл, я слушаю. Прости, я только открыл глаза.
— Ты должен быть здесь! — проорал он. — Немедленно! Роб уже едет. Повтори!
— Да, я понял. Уже еду, — покорно повторил я и нажал отбой.
Отшвырнув мобильник в сторону, я с силой потер лицо. Вставать не хотелось — чувствовал я себя по-прежнему скверно. Головная боль немного ослабла, но внутрь черепа точно напихали куски мокрой ваты.
Вперив перед собой невидящий взгляд, я раздумывал, что будет дальше. На ум ничего не приходило — там все еще царила страшная сумятица. Всплывали лишь разрозненные вопросы в духе: «Почему именно сейчас?» и «Как я умудрился так вляпаться?» Казалось, все только начало налаживаться, как жизнь подкинула мне очередную порцию дерьма.
Давно оставленная позади жалость к себе нахлынула с прежней настойчивостью, но больше меня беспокоила Терри. Что будет с ней и, главное — ей-то за что столько испытаний? Прошло всего пять месяцев с тех пор, как она вернулась домой и мы оба изо всех сил старались забыть о прошлом, а теперь все опять неслось к черту.
Пока я об этом размышлял, взгляд сфокусировался на мелкой, до миллиметра знакомой трещине в потолке. В голове вдруг возникла глупая идея, что не мешало бы ее заделать, но тотчас она привела меня в бешенство. Как всполохи залпового огня в мозгу застучало:
«Отлично! Валяй, Уилсон! Прямо сейчас бери в руки чертов малярный валик и приступай к работе! Тебе ведь нечем заняться и проблем никаких нет! Сука! Сука! Сука!»
Хотелось заорать во все горло. Вся моя гребаная жизнь напоминает сплошное непролазное болото — я барахтаюсь в нем, стремлюсь выбраться на устойчивую поверхность, цепляюсь, рвусь, стиснув зубы гребу, но чем больше прилагаю усилий, тем глубже оно засасывает меня в свои зыбучие недра. Похоже, мне так и суждено бултыхаться в них, пока не подохну.
Повернувшись влево, с отчаянной злостью я уставился на стену, где в деревянной рамке висела большая цветная фотография. На ней были запечатлены трое счастливых людей, от которых теперь остались лишь жалкие тени. Взглянув в смеющиеся глаза женщины, бывшей когда-то мне женой, я свистящим от гнева шепотом произнес: