С чем вы смешиваете свои краски? (СИ)

– Потом у них будет полдник, – просвещал меня Димка. – Стакан молока и пряник, – с завистью в голосе сообщил он.
Ну… не знаю. Я человек свободолюбивый, меня никакими пряниками на такой поводок не заманишь. И что здесь хорошего? Спи по сигналу, ходи строем, никакой романтики. То-то мы: захотели, на озеро пошли, захотели, сбежали из посёлка. Кстати, возвращаться обратно далеко, километров восемь, и желающих нас подвезти не намечается.
В этот день я свалился спать сразу после ужина и продрых до утра.
До конца лета больше приключений не было, мне хватило того похода. Я продолжал заниматься любимым делом, а бабушка варила с Дарьей Ивановной яблочное варенье, закрывала огурцы в банках, запланировав купить у хозяйки все запасы малинового варенья. Я с трудом представлял, как мы с ней вдвоём это всё утащим в Москву. Допустим, до поезда нас проводят и даже посадят, а дальше?
– Носильщика до такси возьмём, – пообещала бабушка, продолжая делать запасы на зиму.
В последних числах августа мы, нагруженные словно верблюды, вернулись в Москву.
Честно говоря, я сильно соскучился по всем тем благам цивилизации, что были у нас в квартире. Днём стало значительно холоднее, летним душем мы уже не пользовались, а плескания в тазике за печкой не выдерживали критики. Хотелось с удовольствием помыться в ванне.
В общем, с кучей баулов, чемоданами и тюками мы наконец добрались до дома. Меня бабушка оставила у подъезда, а сама понесла в квартиру первую партию вещей. Повезло, что Илья был дома. Он в один заход уволок весь наш груз и позже помогал разбирать деревенские заготовки.
Бабушка в это время рассказывала, как мы хорошо провели время, затопила в ванной титан с водой, пыталась дозвониться деду на работу и параллельно готовила ужин. Илья хоть и слушал с интересом, но выглядел грустным.
– Мария Васильевна, мне когда съезжать в общежитие? – спросил он наконец. – Завтра?
– Илюша, давай обсудим это дело спокойно, – не стала бабушка ставить дату выселения парня.
Хитрить и юлить она не думала, честно обозначив свой интерес в подобном квартиранте. Скоро нам придётся покупать и завозить дрова и уголь, затем деду выделят на работе овощи. Их тоже потребуется таскать-грузить. С удивлением я узнал, что в ноябре дед всё же ляжет в госпиталь на операцию. Бабушке какое-то время будет не до меня. Взрослый человек, к тому же молодой и сильный, будет в тему. Оплату за проживание бабушка не собиралась брать, но договорилась с Ильёй, что он по сто рублей в месяц будет отдавать на совместное с нами питание.
На самом деле туда среди недели включался только ужин. Уходил на учёбу лейтенант рано утром. Специально подгадывал, чтобы успеть на первый трамвай, доезжал до метро и оттуда до Белорусской, успевая вместе со всеми курсантами на физо. Там же, в учебном заведении, завтракал и обедал. Отчего-то мне казалось, что не у всех учащихся подобный распорядок дня. Должны же у них быть какие-то наряды или дежурства? Илья явно находился в более привилегированном положении и имел индивидуальное задание от начальства.
Также Илья предупредил, что в субботу будет возвращаться к обеду. До недавнего времени суббота по всей стране не была выходным днем. С 1956 года рабочую неделю сократили, вместо сорока восьми часов стало сорок четыре. Теперь по субботам работали лишь до обеда. Конечно, это не касалось тех, кто имел посменные дежурства, как наш дед. Он, кстати, позвонил домой на следующее утро с работы, правильно предположив, что мы уже вернулись с дачи.
– Побегу стирать, там у него накопилось много грязного, – сообщила бабушка и умчалась в коммуналку.
Еды она наготовила нам с запасом, а вернувшийся вечером с учёбы Илья помог мне разогреть котлеты и макароны на гарнир. Предыдущим вечером я не успел похвастаться своими достижениями на пленэре, теперь же вытащил то, что набралось за лето.
– Мы все альбомы в сельпо скупили, – рассказывал я. – Кисти беличьи облысели, карандаши почти все сточил.
– Молодец какой, – с недоумением разглядывал лейтенант мои работы.
 
То, что он общается с дядей Вовой, я был уверен. Наверняка доложит, что подарочные краски использовались по прямому назначению. У Ильи, как оказалось, в начале августа был небольшой отпуск, но он никуда не поехал – за нашей квартирой присматривал. Такая обязательность меня удивила, и я решил, что бабушке нужно об этом сказать.
– Спал, отдыхал, гулял. В Третьяковку сходил, в Исторический музей, – перечислил Илья события своего отпуска. – Я уже два года в Москве отучился, а считай, нигде не был.
Сам он родом откуда-то из-под Омска. Закончил пограничное училище и должен был убыть на место службы, когда ему предложили поучиться ещё четыре года в Москве, в школе… Тут Илья запнулся и не стал уточнять, что за школа такая, куда пограничника с распростёртыми объятиями приняли. Я давно уже догадывался, а теперь окончательно уверился, что и друг семьи дядя Вова, и Илья служат в КГБ. Не так уж и плохо для моих дальнейших планов иметь подобные знакомства. Буду постепенно приучать к мысли, что они присматривают за гениальным мальчиком (это я о себе так скромно). Пусть наблюдают истоки моего становления.
Лейтенант оказался отличным помощником для дома. Не знаю, как бы бабушка таскала тот уголь в чулан подвала. Спускаться там было неудобно. Да и носить тяжело. Управдом ещё в начале сентября прошёлся по квартирам вместе с представителем пожарной службы. Записали, кто сколько планирует купить дров или угля, проверили печи, дымоходы, тягу, заставили расписаться в журнале, что все ознакомлены с правилами противопожарной безопасности.
Новый жилец интереса у управдома не вызвал по той причине, что он имел счастье познакомиться с Ильёй и его документами ещё летом. Ну а нам в хозяйстве крепкий мужчина только в радость.
Сам дом и система подвального хранилища вызывали у меня недоумение. Дом пятиэтажный, у каждого стояка квартир свой технический лифт для подачи дров или угля в квартиру. Но для этого нужно вначале спуститься в подвал (открыв огромный амбарный замок), затем поставить на платформу корзину с принесённым углем или дровами и повторить все действия в обратном порядке: вернуться в квартиру и, крутя ручку, подтянуть к своему этажу платформу лифта с корзиной. Запаса доставленного за раз хватало дня на два. Не слишком удобно, но по сравнению с тем, как живут люди в бараках, вполне приемлемые условия.
После дров и угля привезли полагающиеся от дедовой конторы пять мешков картофеля и два с капустой. Мы с бабушкой вокруг этого добра до позднего вечера гуляли во дворе, ожидая Илью, чтобы он помог спустить овощи в подвал, где за нашей квартирой была закреплена приличная кладовая с замком. Капусту мы потом засолим, а картофелем поделимся с дедом.
Почему всё ему причитающееся привезли сюда? Да по той причине, что в коммуналке хранить овощи негде. Проще картофель килограммов по пять относить туда раз в неделю. Дед говорил, что в прошлом году взял мешок и с трудом сохранил его в тепле комнаты. Там и без того особо не развернуться, не говоря уже о хранении овощей.
Дядя Вова посетил нас в начале осени два раза. Меня похвалил. У бабушки выспрашивал, в чём нужда, что Катенька пишет, и так далее. В общем, проводил оперативную работу с объектом. Мама писала редко. Почему-то получать её письма приходилось на главпочтамте. Ещё на первом конверте я прочитал, что страна отправления – Канада, и никак на это не отреагировал. Я и раньше предполагал, что родители работают в какой-то англоязычной стране.
 
Дядя Вова как бы между прочим проверил мои навыки чтения газет:
– Ну-ка, Санёк, почитай, что сегодня в новостях.
В «Известиях» от десятого октября писалось, что с конвейера Горьковского автозавода сошла первая партия автомобилей ГАЗ-М-21 «Волга».
– Ух ты! – вполне искренне обрадовался я. Не знал раньше, когда это событие случилось.
Дядя Вова, удовлетворившись проверкой моих умений читать на русском, а после и на английском языке, вернул внимание бабушке: