Семя скошенных трав (СИ)

— Он хорошо понимает язык Архипелага, кстати, — говорит Экхельдэ. — А вот язык Атолла ему не даётся вообще. Он со мной пытался говорить — но ему вообще не выговорить… он сначала на очень простом языке говорил. Какой с бельками учат: я шедми, где пляж, хочу есть…
— Потом научился у нас, — говорит Мыиргю. — Он с нами много разговаривал. Но язык Атолла всё равно только понимал, а выговорить не мог.
— Дал мне рюкзак, — говорит Экхельдэ. — Положили туда планшет, два фонарика, моток пластыря, который не размокает, четыре банки с рыбой, одну — с нашими витаминами. Человек Сю сказал: больше ничего не удалось украсть у медиков. Витамины для людей могут нас убить.
Люди, друзья Сильвии, слушают. Мне кажется, что они тоже хотят кусать себя за руки. Сильвия плачет, шмыгает носом. Вытирает лицо тем… носовым платком.
— Что за странное имя — человек Сю? — спрашивает Бобби. — Он что, китаец?
— Человек Сю-ар, — старательно выговаривает Мыиргю. — Сю-ар Ко-лин.
— Стюарт Коллин? Стюарт Коллинз? — спрашивает Саид.
— Как ты второй раз сказал, — говорит Экхельдэ. — У людей трудные имена.
— Какая разница, — печально говорит Джок. — Не хочу тебя огорчать, Саид, но думаю, что этот «человек Сю» уже давно мёртв. Вы давно прячетесь, ребята?
— Я рисовал в пещере палочки каждый день, — говорит Экхельдэ. — Но забыл посмотреть.
— Пять рук, — говорит Риа.
— Больше, — возражает Хэдгри. — Семь или даже десять. Ужасно долго.
— В общем, когда мы сбежали, было гораздо холоднее, — говорит Экхельдэ. — Снег, свежий ветер… приходили шторма. Потом начало теплеть. Было очень тепло, даже жарко. А сейчас стало хорошо, как летом на Атолле…
— Стюарт умер, без вариантов, — кивает Шерли. — Не сомневаюсь, что его убили.
— Всё же я проверю, — говорит Саид.
— Интересно: сколько в здешних местах живёт людей по имени Стюарт Коллинз? — усмехается Джок.
Саид вздыхает.
— Не очень люблю использовать особые возможности на Земле, — говорит он, — но… всё равно уже начал, когда прикрыл корабль от радаров. Продолжу.
Он, как настоящий шаман, выходит на середину каюты. Вскидывает руки — между ладонями клубится, сгущается серо-голубой туман, течёт вниз, течёт вверх, постепенно образует подобие человеческой фигуры.
Люди смотрят потрясённо, дети — с любопытством.
— Дети, — говорит Саид, — вспоминайте. Вспоминайте его как можно подробнее, дорогие, думайте для меня. Какая у человека Сю была голова?
Ребята сосредоточиваются, Экхельдэ хмурится, Хэдгри закрывает глаза. Я вижу, как Саид ловит своим туманом, лепит их воспоминания. Чётче и чётче — и у смутного абриса появляется грива цвета красноватой охры, взъерошенная. Потом — лицо: черты мнутся и текут, но постепенно становятся определённее. Нос — длинный, острый, как клюв. Глаза — маленькие, без цвета, как льдинки, взгляд грустный. Над глазами — пучки взъерошенных волосинок. Подбородок, как у многих людей, торчит вперёд, жёстко, смешно. Рот — маленький, узкий. Всё лицо забрызгано бурыми пятнышками.
Тело под головой образовалось будто само собой. Белый халат накинут на непонятную одежду. Голограмма или призрак человека сутулится под халатом, будто ему тяжело от тонкой материи.
— Молодцы, дорогие, — говорит Саид. — Я понял. Теперь я его найду, смогу с ним связаться… если он жив. Впрочем, жив. Мне кажется, что он поступил достаточно хитро… Вы удрали в хорошую погоду?
— Так себе, — говорит Экхельде. — Штормило.
— Штормило. Вот-вот, — непонятно говорит Саид и гладит Экхельдэ по голове, по отрастающей гриве.
И людей тянет касаться отрастающей гривы наших мальчиков на Меже, мягкой и упругой сразу, думаю я. В последний момент, когда ещё можно гладить шедми, как ребёнка — и пока он кажется себе ребёнком.
Но Экхельдэ уже мужчина. С тех пор как началась эта война, наши дети начали взрослеть куда раньше, чем переступают Межу.
* * *
С человеком Сю Саид связывается этим же вечером.
Наше судно покачивается на волнах в крохотной бухточке между скал; оно прикрыто шаманским оберегом от любого чужого глаза, хоть вооружённого радаром или сонаром, хоть нет. Дети спят. Спят и многие люди, бодрствуют лишь мои товарищи с Океана Второго — Бобби, Шерли и Джок. Я сижу на неудобном стуле в салоне, пока Саид с помощью своих друзей общается с духами.
 
Шерли загоняет призрачный образ в компьютерную программу, будто это обыкновеннейшая голограмма, а не проекция из мыслей наших детей. Саид связывается с женщиной по имени Нелл, чтобы получить какой-то особый доступ. Я понимаю, что все поисковики, все видеокамеры и все дроны слежения в этом месте на Земле подключаются к нашей машине, которая ищет изображение человека Сю по всей суше, принадлежащей звёздно-полосатым.
Оказывается, у людей невероятно много камер слежения — везде, где только можно, не только в опасных местах. Люди следят друг за другом; я подумала, что они друг другу особенно не верят. Наверное, это началось ещё до войны, если они умеют так привычно, так обыденно найти с помощью электронных глаз в каждом углу кого угодно.
— Захвати и Канаду, — говорит Шерли. — Захвати и Мексику.
Саид слушается, и там, в месте, которое называется Мексикой, машина находит следы человека Сю. Мы рассматриваем изображения с видеокамер. Человек Сю не очень похож на себя. Он носит плоскую шляпу, его грива теперь растёт и на лице: на подбородке словно заросли бурых водорослей. Лицо красное, оно осунулось, в бесцветных глазах — привычная тоска. Если бы не взгляд машины, который нельзя обмануть деталями, я бы не узнала его.
— Больше я ничего не могу, — говорит Шерли.
— Больше ничего и не надо, дорогая, — улыбается Саид. — Я его веду. Попробую транслировать для вас всё, что увижу-услышу-почувствую, внутри и снаружи. Это непросто, но может навести нас всех на ценные мысли.
Он впрямь ведёт нас всех, чародейским зрением, мимо глухих грязных стен, по узкому пыльному пространству, над которым высоченное чёрное небо. Мне кажется, там жарко, жарко, как на Эльбе: пыль, пыль… Дом похож на временные жилища из прессованного тростника, но материал его стен, кажется, более прочный. Место неухоженное и тоскливое; в комнате человека Сю — только узкая койка, сплетённое из растений вытертое покрывало на полу, примитивная подставка для сидения, стеллаж с всевозможными носителями информации и очень старый компьютер на небольшом столе.
Призрачный человек Сю входит в призрачную комнату, бросает на койку бумажный пакет с едой, плюхается сам. Он очень устал, ему нехорошо.
— Помотало его, — бормочет Шерли.
— Сбежал? — спрашивает Бобби.
— Здравствуй, дорогой, — окликает человека Сю Саид вслух.
Сю оглядывается — и шарахается назад, будто впрямь увидел привидение. Задевает стеллаж, падают боксы с дисками, падает зелёная круглая колючка в плошке, полной грунта. Человек Сю мотает головой:
— Сумасшедший, чокнутый… за мной следят, тут везде камеры, жучки, пишут всё! И как ты… биоформ?
— Тихо, дорогой, — говорит Саид. — Не надо кричать. Меня не слышит и не видит никто, кроме тебя, а тебе можно думать. Громко думать. Попробуй говорить про себя, чётко проговаривай слова — но мысленно. Можешь?
Человек Сю выдыхает. Садится. Шмыгает носом.
— Я едва нашёл работу здесь, — слышу я его мысленную речь — как радиопередачу сквозь помехи. — Они не поверили, — и на эти слова наложилось «они подозревают». — Они надеются что я, — и слова снова раздваиваются: «заплачу им» и «отдам детей». — Они думают, я спрятал детей. Ты ведь об этом, да?
— Верно, — говорит Саид.
— Но я не знаю! — у человека Сю искажается лицо, он не говорит, а кричит про себя. — Иисус мой пастырь, матерью клянусь, я не знаю, где они! Я дал им еды, карту — и всё! — и вдруг паническая мысль гремит, как громовой раскат. — Это они тебя прислали?! Они тебя сделали и прислали, да?! Теперь они доберутся до меня и прикончат! Два миллиона восемьсот тысяч долларов минимум — у меня нет, нет таких денег, нет! Я сделал кошмарную глупость, я раскаиваюсь — надеюсь, вы все оставите меня в покое?