Тени судьбы (СИ)

Звон посуды и музыка постепенно стихли и в зале воцарилась тишина.
Силия облизнула пересохшие губы, и, спустившись на несколько ступенек вниз, подняла правую руку вверх.
— Я знаю, что Антрексия все еще пожинает плоды войн с Солнечной Лигой, — начала Силия, — и даю слово, что, прежде всего, мы займёмся восстановлением наиболее пострадавших частей королевства.
По залу прошёлся одобрительный рокот.
Силия спустилась на несколько ступенек вниз и зашагала к изголовью стола. Подскочившие слуги тотчас же выдвинули ей стул. Силия ответила благодарным кивком и заняла своё место. Пламенный отблеск свечей из канделябров замерцал на ее короне. Восторженные взгляды присутствующих были устремлены на чарующую красоту осколков агэльфиуса, инкрустированных в корону.
Потянувшись к кубку с водой, Силия сделала пару глотков, и затем продолжила свою речь.
— На следующей неделе пройдет Единый Совет, на котором будут решаться первостепенные по важности задачи государства, — Силия покасилась в сторону Ройлда Шенриза, — у вас еще есть время предложить тему для обсуждения через Советника Шенриза.
За длинным обеденным столом из красного дуба сидело, по меньшей мере, сорок человек. И каждый из них, отложив в сторону тарелки с яствами, внимательно слушал Силию. Сколько бы юная королева не готовила себя к этому моменту, она все равно не могла унять в себе дрожь.
Презрительные циничные взгляды банкиров с Лествилла и Эйсвуда. Надежда в глазах отчаявшегося лорда Среднегорья, Гертиса Ороса, чьи поданные уже второй год кряду страдают от разорительных набегов наемников с Кораллового моря. Восторженные взгляды придворных слуг, завистливые перешептывания спутниц знатынх лордов.
Каждый из них хотел войти в доверии Силии и оттяпать из казны государства свой лакомой кусочек.
На примере отца Силия прекрасно помнила, что такое — быть правителем целого государства. Пускай ей только предстояло узнать, насколько это тяжело, быть правителем крупнейшего государтсва Астариса, но уже сейчас она точно знала, что ее отец был самым сильным человеком, которого она когда-либо знала. И прямо сейчас, вспоминая свою злобу на отца, когда он на протяжении целого дня не выходил из зала заседаний или на несколько недель уезжал за пределы столицы, Силия чувствовала себя настоящей дурой.
Во время заседаний Единого Совета Силия часами напролет играла в саду с Эгвираксом или детьми очередного лорда, прибывшего по поручению короля в Аргхолм, чтобы хоть как-то убить время и дождаться отца, который расскажет ей очередную историю о подвигах Агвилара Непобедимого или поведает об очередном звере из «Сказаний барда Ильсера Стелфона».
Но, зачастую, после изнурительных многочасовых заседаний Единого Совета или аудиенций с просителями со всех уголков Антрексии, изможденный король Освин Стокмар приходил в покои Силии уже поздним вечером, когда юная принцесса готовилась ко сну. И, если он находил в себе силы рассказать одну из ее любимых историй, девочка чувствовала себя самым счастливым человек на свете.
Силия подняла бокал с акдэзийским вином, и, улыбнувшись, сказала:
— Во славу Священной Антрексии!
Послышался звон бокалов, и всоторженные восклицания десятков ртов:
— Во славу Священной Антрексии! Во славу королевы Силии!
МАРИАННА
Марианна вошла в свои покои, и, не снимая верхней одежды, рухнула на постель. Она перевернулась на спину, и уставилась в потолок. Ужасно болела спина, от усталости гудели ноги.
«Боже… ещё пару таких приемов, и я сойду с ума, — подумала принцесса, — лучше бы я отправилась на войну вместе с Кэдвином.»
О да, такая перспектива вдохновляла ее несравненно больше, чем утомительные приемные вечера с вассалами отца или уроки вышивания с няней Орбис. С этой злостной вредной старушкой, лицо которой изборождено отвратительными бородавками. Ух… мерзость. Марианна поморщилась от одной только мысли об этом.
Четырнадцатилетняя Марианна Вэрсион имела отвратительную с точки зрения ее родителей и наставниц привычку сбегать с занятий по шитью или этикету. Особенно ее бесили каждодневные нудные увещевания Орбис о том, как нужно правильно вести себя за столом: не чавкай, не скрепи по тарелке столовыми приборами, и постоянно держи спину прямо. С каждым днем выносить это было все сложнее и сложнее. Марианна не удивится, если скоро дойдет до того, что Орбис будет учить ее, как правильно дышать.
 
Поэтому со временем Маринна стала все чаще убегать из замка, чтобы поиграть с крестьянскими мальчишками в ближайших деревушках. Не смотря на их боязнь причинить вред дочке лорда, они все равно с охотой принимались биться с ней на деревянных мечах. Они никак не могли примириться с мыслью, что девчонка побеждает их раз за разом. Тем сильнее было желание поставить ее на место. Особенно у Харриса Уэлбера, юного сына кузнеца.
Вместо уроков танцев она бежала в библиотеку, и с головой погружалась в чтение романов о знаменитых рыцарях королевства и великих битвах прошлого. Девушка, совершенно забывая о течении времени, могла часами просиживать за книгами. Ее вдохновляли удивительные истории об отважном рыцаре Гарде Отваре, в одиночку расправляющемся с двенадцатью противниками у Кривового Перешейка, или предания о бесчисленных подвигах короля Агвилара Непобедимого.
И, возможно, когда-нибудь она и сама прославится на поле брани. Отец при подобных изречениях улыбался и целовал ее в лоб, со словами: «твоя мама убьет меня, если я разрешу тебе фехтовать».
Но Марианна никак не могла смириться с этим. Почему она не могла заниматься тем, что нравилось именно ей?
Каждый раз, задумываясь над этим, девушка вспоминала слова матери, когда та нашла под ее кроватью меч.
«Орудовать мечом — не женское дело, — сказала тогда Карелла Вэрсион, — или ты раз и навсегда выкинешь эти глупости из головы, или нам с отцом придется отправить тебя в Стэнфилд».
И хоть с тех пор Марианна и поубавила свой рыцарский пыл, но «глупости из головы» выкидывать не собиралась. Да и к тому же, она с братьями и Ламией еще с самого детства привыкли, что при малейшем проступке мама сразу же грозилась тем, что отправит их в самое жесткое училище во всем Астарисе. Однако дальше этих самых угроз дело так и не доходило. Но в конечном счете, Марианна слишком хорошо знала свою мать. Она никогда не позволит вступить ей в ряды гвардии короля или стать рыцарем. Однако… когда это ее останавливали родительские запреты? Она уже достаточно взрослая, чтобы самостоятельно распоряжаться своей судьбой.
Марианна все равно не могла примириться с тем, чтобы забросить любимое увлечение. Да и чего ради ей было это делать? Потому что это «не женское дело?». Но ведь примеров было достаточно. Взять хотя бы Элрис Зэккон, прославленную южную королеву, две сотни лет тому назад покорившую Олбрские острова с пятьюдесятью галеями. Или отважную телохранительницу короля Цекливара Мудрого, Нэмму Яндрис. В тот день, король, перебравший с вином, возвращался в свои покои со свадьбы младшей дочери, и был застигнут врасплох внезапным нападением подлых заговорщиков. Цекливар оказался заперт на лестничном пролете башни, и все пути к отступлению были отрезаны. Толпа врагов нахлынула с обеих сторон. Двое гвардейцев короля были тут же убиты, и на пути нападавших осталась только Нэмма. Ценой собственной жизни ей удалось уберечь от гибели короля. Как уверяют легенды, в той кровавой бойне она рассекла мечом более десятка врагов, и на последнем издыхании свалилась у ног короля.
Марианна давно уже для себя решила, что не пойдет по пути Ламии. Они с сестрой вообще мало чем были похожи. Разве что цветом глаз, и на этом все сходства заканчивались. Лорды-вассалы отца на приемах все время льстили, какие очаровательные у девушек глаза.
«Подумать только, — сказал как-то сир Нэд Гэйвелл из Стидвела, — сияют, будто бы изумруды!»
Но в остальном они с сестрой были полные противоположности. Ламия только и вела разговоры, как бы поскорее выйти замуж за благородного рыцаря или знатного лорда. На каждом шагу она описывала, как назовет своих детей, как обустроит замок, и прочие глупости. Старшая сестра обожала читать любовные романы о том, как отважный рыцарь с помощью силы поцелуя воскрешает из мертвых возлюбленную. Марианне же от такого чтива делалось дурно.