Тени судьбы (СИ)
На щеках Фейна выступил румянец. После взбучек и ругательств, которыми на каждом занятии осыпает его Айлин Моффат, было чрезвычайно необычно, но в тоже время и приятно, слышать похвалу от старшего магистра.
— К тому же, — продолжил Летард, — надо полагать, что общение с Реггом, Джедом и Мэнди пошли тебе явно на пользу.
Он помедлил, отведя взгляд в сторону гобелена, изображающего многочисленное войско, марширующее к вершине скалы, на которой восседал гигантский дракон.
— И я надеюсь, что за это время ты уже понял, что дружба — одно из самых ценных качеств во всем мире, которые мы должны дорожить и ценить.
— Конечно, магистр, — понимающе кивнул Фейн.
По лицу Голрана скользнула тень грустной улыбки. На некоторое время магистр замолчал, явно предаваясь каким-то давним воспоминаниям. Для чего он вообще вызвал его сюда? Что это еще было за задание? Беспорядочный поток мыслей кружился в голове Фейна, и чем больше магистр молчал, тем сильнее становилось напряжение.
— Но, магистр Голран, — Фейн прервал молчание. Помассировав отяжелевшие веки, он поднял взгляд на Голрана, — касательно моих снов…
— Я слушаю, — Голран внимательно всмотрелся в него.
— Есть один сон…
Фейн судорожно сглотнул.
— Он не отражает четкого воспоминания, потому что в реальности все было по-другому…
— Продолжай, — кивнул Голран.
— В этом сне все происходит совсем не так, как во время моих обычных ночных сеансов, — продолжил Фейн, — как вы и сказали, за последние месяцы я действительно научился контролировать свои похождения во снах, а во время последнего сеанса даже смог воссоздать несколько предметов.
— Похвально, — восхитился Голран.
— Но вот в том сне…
Фейн тяжко вздохнул, покачал головой.
— Этот сон преследует меня момента гибели моей семьи после набега мародеров.
На лице Голрана не дрогнул ни один мускул.
— Едва ли не каждый сон я возвращаюсь в события той ночи, хотя в действительности происходило все иначе. Во сне я просыпаюсь в своей постели и выбегаю во двор, когда уже происходит нападение, но в реальности мы возвращались в деревню вместе с отцом с рынка…
Фейн внимательно посмотрел на магистра.
— В ту самую ночь, как раз после нашей с вами первой встречи.
Голран молча кивнул.
— В этом сне, — продолжил Фейн Ринвус, — я ничего не контролирую. Я не могу ни создавать предметы, ни выбирать нужный мне временной промежуток. Я будто бы действую по прописанному заранее порядку, и даже не в силах поступить иначе. В этом сне мое собственное тело мне не подвластно.
— Так вот что тебя так тревожит? — Прервал его Голран, — отсутствие контроля?
— В какой-то мере, — утвердительно кивнул Фейн, — в этом сне я каждый раз просыпаюсь на одном и том же месте, спускаюсь во двор и не успеваю сделать хоть что-нибудь для спасения своей семьи. Раз за разом они погибают в том пожаре…
Фейн потупил взгляд в сторону. Несколько минут они сидели в полной тишине.
— Складывается ощущение, — заговорил наконец Фейн, — что я должен увидеть что-то важное… Какое-то видение или знак… И если бы я только смог взять контроль над этим сном, то наверняка бы смог что-то увидеть…
— Тебя терзает чувство вины, — неожиданно прервал его Голран, — мне знакомо это ощущение. Возможно, именно поэтому тебе и не удается взять контроль над этим сновидением. И по возвращении в Дарлем ты обязательно будешь работать над этим вместе с магистром Моффат. Я думаю, ты действительно прав в том, что за этим воспоминанием кроется нечто важное…
— По возвращении в Дарлем? — нахмурился Фейн.
Голран кивнул, и протянул ему небольшой холщовый мешочек.
Фейн взял его, и заглянул Летарду прямо в глаза.
— Магистр, я не совсем…
Голран встал с места и отошел к окну.
Всматриваясь в яркий лунный свет, он спокойным размеренным тоном сказал:
— К добру или к худу, но ты и твои товарищи своим рвением и достойными результатами в обучении заслужили стать полноценными участниками предстоящей битвы.
Фейн перевел недоумевающий взгляд с Голрана на мешочек в руках, расшнуровал его и заглянул внутрь.
«Бог мой… это…это агэльфиус?»
— Не уверен, что теперь у вас есть выбор, — продолжил Голран, — боюсь, что теперь уже ни у кого из нас его нет. Мы просто должны следовать предначертанному пути и только время покажет, что нас будет ждать в самом конце.
Фейн почувствовал, как у него закружилась голова. В последнее время на него навалилось столько событий, что, казалось, сейчас он уже не мог отличить реальность от снов. Все происходящее казалось ему каким-то нереальным. Но он четко осознавал, что все испытания и трудности, через которые он прошел, были только началом. Самое трудное его ждало только впереди.
Зашнуровав мешок с искрящимся агэльфиусом, юноша встал на ноги, и, глядя в спину магистру Летарду Голрану, вопросил:
— Что мы должны сделать?
Магистр Голран медленно обернулся. Вид его исхудалого лица в бледном лунном свете навел на Фейна чувство страха.
— Вы должны спасти всех нас.
ГИРЛАНД
Гирланд прислонил ухо к двери, прислушался. Из покоев Марианны не доносилось ни звука.
«Как она воспримет сегодняшнюю новость? Наверняка попросит взять ее с собой»
При этой мысли Гирланд невольно улыбнулся.
«Да, в этом вся Марианна».
Боже… к своим восемнадцати годам он уже успел поучаствовать в двух битвах, и даже тогда не испитывал такого волнения, как сейчас. Хотя он и не проводил с ней достаточно времени, Марианна всегда понимала его лучше других. Между ними была особая связь, которую, казалось, ничто не могло нарушить. И прямо сейчас, стоя перед дверью покоев младшей сестры, он не мог даже представить, какие слова нужно подобрать для предстоящего разговора.
От Кэдвина не было вестей уже несколько месяцев. Во время семейных обедов мама даже слышать ничего не хотела о его возможной гибели. Как-то раз Гирланд имел неосторожность предположить, что на его отряд могли напасть люди Олуиков, или шайка разбойников, так леди Карелла Вэрсион посмотрела на него с такой ненавистью и отвращением, что, вспоминая об этом сейчас, Гирланду до сих пор становится не по себе.
По возрасту он был ближе к Ламии, и по идее, с ней у них должно было бы быть куда больше общих интересов и тем для разговоров. Но за все эти годы они так и не смогли наладить между собой такие же отношения, как с Марианной. Нет, конечно, он видел, что Ламия любит его всем сердцем, и это было взаимно, но связи, что была у них с Марианной, не было и близко. Быть может, все дело в том, что Гирланд и Марианна были очень схожи друг с другом характерами. Тот же пылкий нрав, тяга к приключениям и неизведанному.
Собравшись с духом, Гирланд постучался в дверь. Тишина. «Спит?» Некоторое время ничего не происходило. Развернувшись на каблуках, он уже хотел было уйти, как вдруг позади раздался лязг открываемой двери.
— Гирланд? — Послышался сонный голос его сестры, — в чем дело? Что ты делаешь тут в такую рань?
Улыбнувшись, Гирланд кивком указал вглубь комнаты.
— Прости за вторжение, — прошептал он, — можем поговорить в комнате?
Марианна кивнула, и, пропустив Гирланда внутрь, захлопнула дверь.
Гирланд, скрестив руки на груди, встал возле окна. На небе уже застыла багровая линия рассвета. В саду начали щебетать птицы, а где-то поблизости застучал дятел.
Марианна зевнула, протерла кулаками глаза. Она была в тонкой ночной сорочке, всклокоченные пряди медных волос беспорядочно ниспадали ей на плечи. Девушка проследила за братом внимательным обеспокоенным взглядом и шагнула на середину комнаты.
— Гирланд, что случилось? — В ее голосе послышались тревожные нотки.
Тяжко вздохнув, Гирланд обернулся и посмотрел Марианне прямо в глаза. На лице юноши застыла горькая улыбка.
— Помнишь тот день, когда ты переоделась оруженосцем и тайком поехала вместе с нами на охоту?