Когда сбываются мечты (СИ)

Собрав в котомку немного еды и воды, Маргарет отправилась в путь. А так как одной идти было страшно, а Матвею она, естественно, не сказала о своих опасениях и планах, то попросила пойти с ней Приссцилу.
Ранним утром девушки начали свое путешествие. Может быть, для всадников или обладателей карет, а на худой случай телеги, путь и был короток, то для пешеходов он увеличивался чуть ли не в три раза.
Девушки, весело болтая, шли по дороге. Присси, городская жительница, никогда не бывала за городом. Вся её жизнь прошла в работе с утра до ночи и на прогулки времени не оставалось. А если и выдавался выходной, то проводила она его тоже в городе. А сейчас она шла, наслаждаясь видами, такой счастливой девушка давно себя не чувствовала.
Маргарет же соскучилась по деревенской жизни, хотя никогда бы не призналась в этом. Дорога к лесной опушке превратилась для обеих девушек, скорее, в прогулку. Маргарет даже забыла зачем они идут.
На удивление, дорога быстро свернула в лес, но и тут невозможно было заблудиться. Тропинку протоптали так, что она мало чем отличалась от дороги. Разве что только была уже.
Добравшись к дому матушки Беляны, девушки заняли очередь и отошли в сторонку перекусить. Маргарет раскладывала еду на белой вышитой салфетке, теперь служившей скатертью. Приссцила схватила пирожок и откусила, рассматривая домик Целительницы. Дверь дома отворилась и на пороге показалась Мария, Приссцила подавилась пирожком — перед ними стояла живая Элен.
Девушки замерли от удивления. Маргарет даже ущипнула себя. Они не могли поверить, что Элен жива. Присси стала задыхаться, кусочек пирожка стал поперек горла в буквальном смысле, и у девушки перехватило дыхание. Элен, ныне известная под именем Мария, мгновенно оценила ситуацию и рванула на помощь. Она подобрала высоко юбку, чтобы та не мешала бежать, и вся мужская часть прибывших за медицинской помощью, уставилась на стройные ножки Целительницы.
Элен-Мария достаточно быстро добралась до задыхающейся девушки. Элементарными приемами, которые у нас знает даже школьник, восстановила ей дыхание, избавив Присси от мешающего ей дышать кусочка пирожка.
Целительница даже не подозревала, что именно она стала причиной «переполоха», устроенного прибывшими девушками. Она помогла пострадавшей подняться и тут пришла в себя Маргарет.
— Госпожа Элен, какое счастье, что вы живы.
Элен-Мария непонимающе смотрела на, как ей казалось, ненормальную девушку, называющую её чужим именем. «Девушка приняла меня за кого-то другого», — пришла спасительная мысль.
— Вы приняли меня за кого-то другого, — Элен-Мария заговорила целительским голосом. Она обращалась с Маргарет, как с ребёнком. — Меня зовут Мария, я племянница матушки Беляны.
— Да, что же это такое творится на белом свете, люди добрые, — оседлала любимого конька Маргарет. В причитаниях ей не было равных, наверно, во всем мире. Она была виртуозом в причитаниях и скандалах. А тут Маргарет почувствовала и то, и другое одновременно. Вот это простор! А сколько публики, воистину она правильно сделала, что пришла сюда. Маргарет «заводила» сама себя.
— Вы, что же, госпожа Элен, от своего имени отказываетесь? И ещё скажите, что меня не помните. Меня, — ту, что заменила вам родную мать, — Присси, несмотря на то, что недавно была на волосок от смерти, при этом восклицании подруги засмеялась в голос. Она смеялась и смеялась, уже не могла остановиться, слезы катились по лицу. Девушка от смеха уже не могла стоять на ногах и легла на траву.
Представление собрало много недовольных зрителей. Люди шли издалека, чтобы получить помощь от Целительницы, а две ненормальных мало того, что влезли без очереди, так ещё и отвлекают разговорами.
Элен-Мария почувствовала, что Присси опять нужна помощь. Её смех был не от слов подруги. Скорее, похоже на нервный срыв. Но нужно поточнее разобраться. Целительница помогла девушке подняться с земли и повела её к дому. Маргарет, уязвлённая, что её не оценили, поплелась следом.
— Госпожа Мария, при всём моем уважении, — дорогу Целительнице преградил здоровенный детина ̶ я здесь стою с утра и сейчас очередь моей матери. А эти девушки пришли самыми последними. Это несправедливо, что они идут без очереди.
 
Толпе только и требовалось, чтобы кто-то выступил первым. И понеслось: «несправедливо», «а ещё Целительница», «никакого уважения к людям», «здесь старики, а первыми идут столичные вертихвостки», «так они знакомые, вот и ведут себя нагло».
У Элен-Марии почему-то был бессознательный страх перед толпой. От куда он появился девушка не знала. Нет, даже не страх, а ужас. Сейчас она оцепенела и не знала, как поступить. На помощь пришла матушка Беляна. Она следила за своей племянницей в окно. И как только «страждущие» стали диктовать свои правила Целительнице, она поспешила вмешаться.
— Всё, прием закончен! Целительница сама знает кто нуждается в помощи в первую очередь. И не тебе — она ткнула пальцем в грудь здоровенного детины, из-за которого начался весь сыр-бор — учить Целителя кого и когда он должен принимать. Теперь скажите сами себе огромное спасибо за то, что сорвали приём. Я не говорю до свидания: каждый, кто проявил неуважение, здесь больше не должен появляться. Я прослежу, вы меня знаете. А теперь разошлись, чтобы до того времени, как мы поможем девушке дойти до дома, никого вокруг нас не должно быть. Всем ясно? — Она обвела толпу нетерпящим возражения взглядом.
Люди стали ворчать на тех, кто устроил заварушку, и расходились. Они знали характер матушки Беляны — как сказала, так и будет. А молодую Целительницу никто не знал и поэтому прощупывали рамки дозволенного.
Присси даже с посторонней помощью еле дошла до дома. Ей помогли подняться по ступенькам и устроиться в комнате. Матушка Беляна занялась девушкой, заварила травяной успокоительный сбор. Она выпила и заснула.
— Ей необходимо поспать, — матушка Беляна повернулась к Маргарет. — А, ты чего там раскудахталась? Кто пришел за помощью?
— Матушка Беляна, простите. Это я пришла к госпоже Элен, точнее я тогда не знала, что иду к ней. А шла к Целительнице, то есть госпожа Элен и есть Целительница, только шла я к Марии.
— Вот запутала, так запутала. Как сказал бы мой покойный муж, без поллитра не разберёшься. Чувствую, что своими разъяснениями, ты нам головы-то закружишь. Так что давай сначала расскажешь с чем ты пришла. А потом — за кого ты приняла мою племянницу.
Глава 42. История Маргарет
Маргарет, возбужденная тем, что увидела свою госпожу живой и здоровой (хотя в этом она уже начала сомневаться) забыла зачем пришла к Целительнице. Вопрос матушки Беляны привел её в чувства и Маргарет начала свой рассказ.
— Когда меня выдали замуж, я была ещё молоденькой девчонкой. Родители не то чтобы поспешили, а выдали как раз в середине дозволенных в деревне сроков для девушек-невест. Мне было 15 лет. Мужа я сначала не любила. Да мы почти и не виделись до свадьбы, так, один раз, на сватовстве, да ещё один раз — в церкви, куда он специально пришел ещё раз посмотреть на меня. С мужем мне повезло он оказался нежным, добрым, терпеливым. Со временем я полюбила его. Жили мы, душа в душу и всё бы хорошо, если бы не свекры.
От нахлынувших воспоминаний Маргарет начала плакать. Девушка так горько рыдала, как будто оплакивала свою прошлую жизнь. Когда человек так плачет, то лезть с утешениями — только злить его. Матушка Беляна обняла девушку и успокаивающе поглаживала по голове, а большего и не требовалось. Потому что утешения не было и быть не может. Нужно смириться, пережить в душе и отпустить. По всей видимости сейчас пришёл третий этап — Маргарет отпускала своё прошлое. Времени на обдумывание и переживание у неё хватало.
— Свекруха возненавидела меня ещё до свадьбы, а я, дуреха, и знать не знала. Порхала, как бабочка, радовалась, что выхожу замуж в хорошую семью, богатую. Муж красивый, ни в чем плохом замечен не был. Многие мои подруги завидовали, так хотели оказаться на моем месте. А причину ненависти свекрухи я узнала гораздо позже. Оказывается, что это не сын выбрал себе жену, а отец себе молодуху. А мой муж, как и я, не догадывался, что его отец присмотрел себе развлечение. Да и мужчина он был не старый, видный ещё. Многие молодухи на него заглядывались. Был бы вдовцом, мог бы и ко мне посвататься, и родители не отказали бы, за честь посчитали.