Дым (СИ)

— Бригада может пройти на тросах. Две минуты. Мы справимся, — говорю ему, теряя драгоценные мгновения на согласование действий. Вижу, что он думает, взвешивает за и против, потому как не любит рисковать. — Решай, время уходит.
Арсу не нравится, но он соглашается.
— Так, хорошо, осмотр на тросах. Макс, ты на якоре. Фед заходит первым. Дэн, Палыч, тяните тросы по главной линии.
Я подтверждаю, что приказ понят и принят, а уже через мгновение мы идем с оборудованием в пекло. Макс остается у входа, мы же вешаем карабины, надеваем маски и шагаем в беспросветную тьму.
Что, вы думаете, мы видим, когда заходим в задымленное помещение? Ничего. Совсем. Закройте глаза и пройдитесь по незнакомому зданию — ощущения будут похожи. Правда, к этому нужно прибавить больше двадцати килограммов оборудования, высокую температуру и угрозу заживо сгореть, но это ведь мелочи, да? Так и идем на ощупь, простукивая пол перед собой, зовем громко, ищем потерпевших.
Одного обнаруживаем почти сразу, Палыч тащит его на улицу. А вот второго нигде не видно. Уже сгорело полторы минуты, а результата нет. Я знаю, долго мы здесь не продержимся, пламя подступает. Ускоряюсь, когда слышу по рации голос Дэна.
— Я потерял линию, — кричит через помехи, — повторяю, степняк* со мной, но я потерял линию.
Какого черта он отцепился? Меня кроет, но задвигаю эмоции — все потом. По рации звучит приказ выходить.
— Ты где, Дэн? — игнорирую Арса, за что обязательно поплачусь.
— Метрах в шести от главной линии.
Мне хватает двух секунд, чтобы принять решение.
— Включи датчик, я тебя вытащу.
Не слушаю, о чем орет Арсений. Он там, а я здесь и точно знаю, что должен делать. Зову Дэна, иду по тросу на тонкий звук прибора. Когда сквозь темноту прорываются отблески пламени, в голове голосом Палыча затягивает песню о том, как металл превращается в тесто. Собственно, нас не зря бойцами зовут, сейчас это и правда поле боя, где борются с самым настоящим врагом. Приказы бы еще четко выполняли, было бы куда проще.
Не без труда отыскав Дэна с пострадавшим, вывожу обоих на улицу. Падаю на колени, срываю маску и жадно вдыхаю свежий воздух. Пот ручьями стекает по спине, легкие горят, пульс отстукивает в виски барабанной дробью. Прямо за нами обрушился потолок, мы едва успели.
Быстро встаю, километровыми шагами пру на Дэна, что, согнувшись пополам, пытается отдышаться, и со всей силы толкаю того в бок.
— Что за херню ты творишь?
Он отшатывается, еле удерживается на ногах.
— Дым, я… я не мог дотянуться до него. Если бы ждал подмогу, он бы откинулся без спас средства.
— Сука, больше никогда так не делай, понял? — С усилием тычу ему в грудь указательным пальцем. — Иначе Нике твоей не за кого замуж будет выходить.
Отчитав Дэна, встречаю недовольный взгляд Арса, тот поджимает губы. Знаю, что нам предстоит очередной спор, вижу, как направляется ко мне. Он, конечно, никогда не позволял себе выяснять отношения при подчиненных, но, судя по выражению лица, именно сейчас может начать.
За пару секунд до столкновения между нами влезает Паулина, подъехавшая на скорой: мы нередко пересекаемся на вызовах, работаем в одном районе. Арс видит ее, и того будто взрывной волной оглушает. Он хлопает глазами, кажется, позабыв о намерениях.
— Привет, Сень, — кивает ему, прекрасно понимая, что предупредила Третью мировую, затем оборачивается ко мне и качает головой: — Давай осмотрю тебя, герой.
Арс с ней здоровается. Вижу, как желваки ходят, но сдерживает себя. Прежде чем оставить, все равно рычит на меня.
— Если тебе не ради чего жить, это не значит, что нужно умирать.
И его негромкая, но жесткая фраза бьет наотмашь. Неожиданно заедает на ней, а отголоски еще долго преследуют эхом. Даже когда Лина поит водой и рассказывает, что видео с дочкой Юны набрало сто тысяч лайков.
— Твоя мелочь чудо!
— Она не моя, — бросаю довольно резко и спешу к парням помочь с рукавами.
Грязные, обугленные и уставшие, после восьми часов беспрерывной работы мы возвращаемся в часть с единственным желанием — упасть в кровать и спать. Только сон не идет. Тишина звенит слишком громко, нападает тысяча и одна мысль.
 
Как итог, я не могу уснуть всю ночь — на удивление спокойную и без вызовов. О чем думаю? Обо всем понемногу, но спроси с утра, и не вспомню ничего. Если в общем, о жизни, которую я ни черта не пойму.
После дежурства принимаю душ, для профилактики отчитываю Дэна за грязную боевку и уже в машине ловлю себя на мысли, что не задерживаюсь, как обычно, в части, не еду завтракать с парнями. Я прибавляю газу и мчу домой. Не хочу думать, почему так, голова и без того гудит.
Первым делом, зайдя в квартиру, вслушиваюсь в тишину. Утро-то еще совсем раннее, но от Юны можно чего угодно ожидать. Вторым — снова забираюсь в душ, потому как и двумя заходами не смыть ненавистный запах, проевший кожу до костей.
Распариваюсь горячей водой, включаю холодную — сейчас контрастный душ приводит пульс в норму, расслабляет. Я выдыхаю, навожу порядок в голове и выхожу с мыслью закинуть что-нибудь в желудок, ибо голодный, как дракон.
Улыбаюсь самому себе, вспоминая серьезный разговор с мелкой, когда я пытался на своем языке объяснить, что такое хорошо, а что такое плохо. Она на меня такими умными глазами смотрела, что я даже испугался. Шагаю в одних б??ксерах по направлению к спальне, где по привычке оставил шмотки, но уже в коридоре застаю Юну у окна с чашкой кофе, от аромата которого вибрирует в животе.
— Я обещаю все компенсировать, буду убирать бесплатно весь месяц, только не лишайте возможности! Пожалуйста, — я слышу, как дрожит тонкий голос. В этот момент ощущаю острое желание убивать, потому что страдание на ее лице… она этого не заслужила.
Разговор быстро сворачивается. Девчонка, с чем-то согласившись, блокирует телефон, отпивает из чашки и вглядывается вдаль. Ее волосы непривычно распущены, лежат волнами по плечам — я засматриваюсь. Здесь бывали другие женщины, но именно от этой картины тяжело оторваться. А приходится.
Юна обращает на меня внимание, лишь когда открываю холодильник. Я чувствую ее взгляд, веду себя, будто так и задумано.
— Д-доброе утро, — произносит полушепотом, явно разглядывая мою спину. Знаю, что она там видит — шрамы. Не люблю выставлять их напоказ, но удерживаю себя от резких движений.
— Доброе, — оглядываюсь через плечо, наливая стакан молока. — Не спится?
Опираюсь на стол, пью медленно, а куда спешить? Особенно когда карие глаза так и норовят скользнуть вниз. Девчонка изо всех сил пытается скрыть волнение, но грудь в вырезе майки уже покрылась пятнами.
Она всегда так краснеет? А что будет дальше? Яркая картинка в голове вызывает бурный интерес.
— Как тебе кофе? Новый сорт купил.
Это правда, мы говорим о кофе? Усмехаюсь, она следит за губами. Я поднимаю бровь, провоцируя Юну. Мне нравится ее провоцировать, я будто заново оживаю. Дым, сажа, грязь — все остается где-то далеко, вне зоны видимости. Я ведь не спал, но фантазии в голове слишком ясные, а девчонка — теплая, домашняя, близкая.
Нет, глушусь. Пора на боковую. Я устал, вот и лезет всякое. И вообще это чертов Дэн со свадьбой своей выбил меня из колеи.
— Очень. Вкусный, — с паузами отвечает она.
Ее щеки покрывает румянец. Юна облизывает губы, опускает взгляд и оставляет чашку на барной. В простой домашней одежде, без косметики выглядит чертовски сексуально.
Сейчас и я признаю очевидное: что девчонка и правда огонь. Парни втирали несколько дней подряд, а я наивно отрицал. Она красивая. Нетипичной красотой, я таких не встречал. В ней есть что-то необычное, в ней при всем есть стержень — вспомнить только, как защищала Лису в пожаре.
Цепь замыкает. Не думая о последствиях, я шагаю навстречу. Всего лишь хочу быть ближе, рассмотреть ее. Просто, наклонившись рядом, забираю со стойки кружку. Но с ее губ срывается опасный вздох.
*************