Голый край (СИ)

— Эти называются ярошами. Маленькие, веселые духи, которые очень любят детей и не любят…
Он не успел договорить, как из-за моей спины послышался свист, а затем веселый крик моего отца:
— Хэ-хэй, умники! — судя по голосу он уже был немного пьян. Ровно настолько, чтобы потерять совесть и стать разговорчивым.
Искорка при звуке криков моего отца тут же испарилась в воздухе, будто бы растворяясь в лучах солнечного света.
— Они не любят… — вздохнул Хьялдур, — взрослых. Особенно пьяниц.
— Эй, это кто это тут пьянь, а?! — наигранно сердито прикрикнул мой отец и упал на колени рядом со мной, приобнимая меня за плечо. — Сам-то только после браги раскололся, про дочку мою рассказал!
— Эх, Борт. Да если б я пил столько, сколько и ты, то давно бы уже был вместе с духами, — улыбаясь, вздохнул Хьялдур и протянул отцу руку.
— Это потому что ты не воин, друже! — улыбаясь, ответил отец и пожал руку друида. — Ну как вы тут?
— Хьялдур учит меня разговаривать с духами, — я, гордая собой, широко улыбнулась.
— С духами? — отец удивленно вскинул бровь. — С теми, что…
— Да, Борт, пустая ты головешка, — вздохнул мой учитель. — А ты сейчас помешал ей говорить с ними.
— Грм-м-м… — вздохнул в ответ папа, а затем махнул рукой, улыбаясь. — Да и к черту их! Майя, пошли давай!
— А? — я непонимающе взглянула на него. — Куда идти?
— Надо уметь не только травы собирать и с духами лобызаться, но и за себя постоять! Пойдем-пойдем давай!
После этих слов он, прежде чем я или Хьялдур успели бы что-то ответить, резко подхватил меня за ноги и спину и поднял в воздух. Я вскрикнула от неожиданности, но папа лишь закинул меня на плечо, на котором я болталась, как мешок картошки, и, насвистывая себе под нос, пошел прочь из леса.
— Спасибо, Хьялдур! — он махнул рукой друиду, не оборачиваясь.
— Ага, давай, давай… — вздохнул тот в ответ и устало улыбнулся, глядя нам вслед.
Отец поудобнее положил меня себе на плечо и бодро зашагал прочь. От него, как и всегда, пахло потом, кровью и спиртом. Запах за долгие годы стал мне уже давно привычным, ибо им буквально был заполнен наш дом, если только мама не готовила что-нибудь вкусное, вроде рыбы или мяса. Жаль, что раньше я не понимала того, насколько мне, оказывается, дорог этот запах и сам здоровяк, несущий меня на своем плече. Жаль, что раньше я не понимала того, насколько он меня любит и насколько сильно я на него всегда полагалась.
Когда мы уже вышли за пределы древнего леса, папа наконец-таки поставил меня на ноги и взял за руку, ведя за собой.
— Ты знаешь, куда мы идем? — улыбнулся он.
— Вот то-то и оно что нет, ты же не сказал, — стараясь не засмеяться, ответила я.
— Будем учиться! Учиться тому, что я умею, а Хьялдур — нет!
— Пить брагу?
— Хм, — отец ухмыльнулся. — Это потом, как подрастешь. А сейчас я буду учить тебя бить людей.
— Бить людей?
— Прям по морде!
Видя, с каким удовольствием отец говорит об этом, я невольно тихо прыснула от смеха.
— Чего смешного? — непонимающе спросил он, взглянув на меня.
— Пап, я же слабая. Да и зачем мне это?
— Как это зачем?! — воскликнул вдруг он неожиданно громко. — Ты должна уметь постоять за себя! За свою правду! Всегда будет много несогласных, кто будут тебе мешать.
— Но ведь всегда можно договориться, и…
— Дочь, послушай, — папа остановился и встал передо мной на колени, чтобы смотреть мне прямо в глаза. — Ты не понимаешь людей. На твоем пути тебе встретятся самые разные люди, которые будут тебя ненавидеть, завидовать тебе, понимаешь? И они сделают все, чтобы ты не добилась того, к чему идешь. Думаешь, с ними можно договориться?
— Всегда можно договориться, пап.
— Эх, Майя… — папа покачал головой. — А если волки?
— Волки? — улыбнувшись, переспросила я.
— Волки, — кивнул папа. — С волками ведь не договоришься!
— Пап, — я улыбнулась в ответ. — Меня есть кому защитить. Не волнуйся.
Папа задумчиво взглянул мне в глаза, едва не прожигая во мне дырку своим напряженным взглядом. Будто бы он пытался понять, до конца ли я с ним честна и стоит ли прислушаться ко мне.
 
Не спорю, позиция отца мне абсолютно ясна, однако я также понимаю и то, что на тренировки я буду тратить время, которое могла бы тратить на улучшение жизни людей. Понятия не имею, как и что дальше случится со мной, поэтому терять время было категорически нельзя.
— И кто же? — вздохнул наконец папа.
— Снорри, Варс… — начала перечислять я своих верных пиявок.
— Снорри? — отец усмехнулся. — Тот толстый мальчишка, которого ты спасла от несмертных? И Варс… Его брат? Майя, я тебе клянусь, его пятки в тот день сверкали сильнее, чем самые красивые монеты из-за моря.
— Плохо ты их знаешь, — слабо улыбнулась я и положила руку на плечо отцу. — А если хочешь тренировать меня, то почему бы не тренировать их? Вместе ведь мы сильнее, так?
— Хм… — отец нахмурился, задумавшись. — В твоих словах есть смысл.
Я лишь кивнула в ответ, и мы направились в деревню, искать пиявок.
Денек был погожий, один из тех дней, когда лень — лучшее занятие, которое можно придумать. Пока мы шли через деревню, местные мужики то и дело здоровались с отцом и предлагали выпить, но тот мужественно отказывался от такого заманчивого предложения, ведь у нас были и другие дела.
В такие хорошие деньки не только мужчины, но и женщины и дети вываливают на улицу чтобы подышать свежим воздухом, насладиться теплом пока еще яркого солнца и просто размять косточки. Деревенская детвора, как правило, собиралась одной большой компанией, где они уже сами придумывали, чем им заняться. Разумеется, в такой группе было некоторое деление по полам и возрастам, но, в целом, все держались более-менее дружно.
Разумеется, таких маленьких идиотов, как я и пиявки, в этом клубе не жаловали. Впрочем, нам оно и не надо было — мы всегда находили кучу других занятий помимо игр с другими детьми. И, само собой, зачастую эти занятия оборачивались чем-то страшным, как в случае инцидента в лесу.
Был и у нашего статуса изгоев однозначный плюс — найти пиявок было легче, чем какого-то из других детей. Хочешь найти маленьких вредителей? Ищи проблемы, а мы будем где-то рядом.
Так было и в этот раз.
— Да убери ты ее! — Варс громко кричал откуда-то сверху, сидя на высокой березе. В его голосе слышался страх и нотки обиды.
— Хе-хе, трус! — дразнилась откуда-то снизу Кира.
В ее руках была длинная конопляная веревка, на которой как на поводке она держала блохастую собаку кого-то из местных.
— Ну-ка, волчонок, фас его, фас! — смеясь, радостно кричала Кира, а собака на поводке отвечала ей громким, радостным лаем.
— Кира, прекрати уже, — нахмурившись, пытался остановить ее Снорри, но, впрочем, делал это крайне лениво и даже не пытался прогнать собаку прочь.
— А что я? Это ж твой братец на дерево полез, как только собачку увидел! — возразила Кира, хитро ухмыляясь. — Дыа? Кто тут хорошая девочка, м? Кто хорошая шобачка?
Она принялась сюсюкаться с собакой, на что та лишь радостно виляла хвостом и прыгала вокруг нее. Животное было очень добрым, и я вообще не могла представить, как эта прелесть могла бы на кого-нибудь напасть.
— Ну убери-и-и! — не прекращал ныть Варс.
— Ну все, хватит, — на этом моменте уже вмешался мой отец. — Привет, пиявки!
Мои компаньоны переглянулись, а затем разом взглянули на меня, будто бы спрашивая без слов о том, откуда мой папа знает о названии нашей банды.
— Ну что? А почему это должно было быть секретом? — я пожала плечами. — Короче, идем, будем драться!
— Драться? — лениво протянул Снорри.
 
— Драться?! — возбужденно воскликнула Кира, хищно улыбаясь.
— Д-драться..? — неуверенно промямлил Варс.
Я лишь улыбнулась и уверенно кивнула.
***
Для наших тренировок отец отвел нас на берег, западнее того места, где черпали воду солевары. По пути мы обломали пару хороших, крепких ветвей и теперь зачищали их каменными ножами, сидя на теплых камнях побережья.