Голый край (СИ)

— Сеять собираются..?
— Может, глину ищут?
Я лишь ухмылялась, слушая, что они говорили. Простым крестьянам не дано понять всей гениальности моей системы, но это и не нужно.
Тем временем по веревке начали подниматься первые ведра с водой. Мы оставили на берегу двух человек, которые по очереди черпали ведрами морскую и закрепляли ведра на длинной веревке. Пока что она, вроде бы, выдерживала вес, так что все шло хорошо. Человек, стоящий сверху, отцепил первое ведро и передал его человеку на “поле”. Тот под удивленные возгласы толпы просто вылил воду на голую землю и закрепил ведро обратно на веревке.
Но это была лишь часть системы. Неподалеку трудились остальные, возводя сложную конструкцию, нужную для насыщения воды солью. На небольшом постаменте находилась бочка, в дне которой было проделано отверстие. Отверстие было прикрыто небольшой перемычкой так, чтобы вода могла просочиться и стекать по желобу, но все, что было крупнее, оставалось внутри.
Далее по желобу насыщенная вода должна была медленно стекать вниз на большой плоский камень. Его пришлось знатно обтесать, чтобы сделать более тонким, а также водрузить на камни поменьше. Под ним мы уже развели огонь.
Я с надеждой в глазах наблюдала за тем, как почва впитывает влагу. Периодически отдавала команды о том, куда лучше вылить воду, чтобы насыщение почвы солью было более равномерным. Ведра поднимались по веревке, вода впитывалась в почву, цикл повторялся. Изменялся лишь один знаменатель — состав почвы.
Вода, попадая на землю, быстро уходит вниз благодаря пустотам в почве. Когда земля рыхлая, она хорошо впитывает влагу, а если при этом ее не беспокоить, то она не будет активно размываться, превращаясь в грязь. Постепенно, правда, она начинала становиться жиже, превращаясь в месиво, но это было неизбежно. Впрочем, это хороший знак, который может значить только одно — мы близки к нужному состоянию почвы.
Я отпустила рабочих передохнуть, а сама стала наблюдать за тем, как высыхает мокрая земля. Не самое интересное и не самое быстрое дело, но я попросту не могла больше терпеть, мне хотелось увидеть результат!
Впрочем, к этому времени солнце уже начало садиться, а земля все так же была слишком мокрой. Мне пришлось заставить себя пойти спать, чтобы утром вернуться обратно к работе.
Поутру на место моей солеварни мы пошли уже вместе с родителями. Я крепко держала их обоих за руки и пыталась торопить, однако они лишь умилялись с меня. Не сейчас, мать вашу! Сейчас я не хочу быть милой!
В конце концов мы добрались до края деревни, до утеса. Мои работяги уже собрались там, и даже Хьялдур смог оторвать задницу от гамака, чтобы посмотреть на результат.
Я нервно сглотнула и медленно подошла к чернеющему на фоне зеленой травки куску почвы. Присела у самого края и медленно зачерпнула голой рукой просохшую, чуть влажную землю.
Она уже не была рыхлой. Напротив, она так и норовила слипаться в ломкие комочки, была податливой, как пластилин низкого качества. И самое главное — в ней слабо сияли светлые кристаллики соли, совсем маленькие, жалкие, но довольно частые.
— Получилось… — облегченно вздохнула я. — Получилось!
Хьялдур и мои родители смотрели на меня со смесью удивления и радости во взглядах.
— Получилось! — я вырвала рукой комок пластичной почвы и подпрыгнула вверх.
Работники и простые люди, собравшиеся вокруг, радостно воскликнули.
Однако это была лишь часть процесса. Половина, если говорить точнее.
Камень, прогретый еще со вчера, теперь был раскален до огромной температуры, и под ним при этом все еще сиял костерок.
По моей команде, рабочие взялись за деревянные лопаты и стали снимать верхний слой соленой почвы. Буквально децилаг, не более, но этого было вполне достаточно для первой партии соли.
Пока рабочие с лопатами закидывали почву в бочку для насыщения воды, двое уже занялись новыми поставками морской воды, а еще один плотно утрамбовывал землю внутри бочки. Мне лишь оставалось надеяться, что бочка, сделанная по сути из перевязанных между собой толстой веревкой досок с промазанными глиной стыками, выдержит.
 
Первые ведра воды, наконец, достигли верхнего столба. Я отдала команду, и их, одно за другим, стали выливать в бочку поверх плотно утрамбованной земли. Впитывалась она куда хуже, чем в обычном случае, но так и было задумано. Когда вода набралась почти до самого верха, мы остановились.
И наконец первые капли насыщенной солью воды потекли по желобу, капая на плоский камень, шипя и тут же испаряясь. Одна-вторая… Вскоре, под давлением, поток воды стал чуть сильнее, но она все еще мгновенно испарялась.
А после нее оставался белый, чистый осадок.
Я кивнула Хьялдуру, и тот аккуратно соскоблил белое вещество с камня ножом. Я аккуратно взяла нож у него из рук и провела языком по лезвию.
— Это соль! — радостно выкрикнула я. — Майя — солевар!
  
Глава 10: Эра уныния и беспросветной скуки
 
События развивались слегка не так, как я ожидала.
В целом, меня уже начали посещать мысли касательно моего настоящего происхождения. Имя, казавшееся мне знакомым и принадлежащим лишь мне одной, теперь я слышала только как имя страшного духа, поселившегося во мне. Проблема в том, что я не могла доказать обратное даже себе. Если так подумать, в этом мире, в этом краю я собственными глазами видела присутствие потусторонней силы. И хоть я не могу даже предположить роль этой силы в театре этого мира, ее существование оставалось бесспорным фактом.
Впрочем, мысли о том, что я не та, кем себя считаю, мне удавалось вполне успешно отгонять. Как комаров летом — взмах метафорической руки, и их нет, по крайней мере, на какое-то время. Проблема была в другом.
Лето заканчивалось так же быстро, как и началось. Солеварня все это время работала без каких-либо значительных осложнений, и с Госпожой я договорилась о том, что прибыль в виде еды от продажи соли будет поделена в первую очередь по справедливости, по количеству выполненной работы солеваров, а затем остатки распределят между всеми семьями деревни так, чтобы никто не голодал, когда люди ярла придут за налогом.
Наконец, наступила осень, но и она пролетела незаметно. Взрослые работали на полях, бродили по лесам в поисках плодов и ловили остатки рыбы в море, недалеко от берега. Я пару раз пыталась выяснить, почему рыбаки не заплывают дальше, туда, где рыбы вдоволь, но Хьялдур лишь уклончиво отвечал, что “в море змеи”.
Соль мы решили продать после сбора налогов. Мы все еще надеялись, что люди Ярла Дургальфа не явятся в этом году, решат, что мы все померли от чумы или голода после “заражения” нашего зерна паразитами, однако надежды наши были тщетны. Примерно в то же время, что и всегда, воины, вооруженные палицами и топорами, приехали в нашу деревню. Их повозку как всегда тянуло существо, которое я про себя окрестила гигабыком. В этом году все шло довольно тихо, люди не особо переживали за себя, отдавая зерно сборщикам налогов.
— Доброе утро, — в наш дом первым вошел капитан.
С момента нашей прошлой встречи он умудрился потерять глаз. Половину его лица пересекал огромный розоватый шрам, а в глазнице красовался полированный шарик из чего-то, напоминающего красный мрамор. Жутковатое зрелище, однако даже так впечатление плохого человека он на меня не производил.
— Майя, сиди в кроватке, — строго сказала мне мама и грозно взглянула на меня, — поняла?
Я уверенно кивнула, глядя на нее со смесью недоумения и неожиданности на лице. Такой я ее еще не видела, и хоть мать наверняка гордилась мной, но, тем не менее, боялась повторения прошлогодних событий.
 
— Вот, забирайте… — вздохнула мама, открывая дверцу погреба в полу.
Воины начали один за другим вытаскивать мешки с зерном из ледяного погреба, как вдруг домой заявился отец, порядком пьяный и с откушенным куском хлеба в руке.
— О, а я все думал… — он облокотился на дверной проем и надкусил черствый хлеб. — Кохда ш я ваш увишу.