Лунная дорога. Часть 1 (СИ)

Он сглотнул и поднялся.
– Я все понял. Ты меня не любишь! – это прозвучало с наигранным надрывом и резануло мне по уху.
– Красовский, ты меня тоже не любишь! – не осталась я в долгу. – И не вздумай убеждать меня в обратном, это и так видно. В тебе просто гормоны играют и ничего больше. Возраст такой.
Он исподлобья на меня взглянул, мрачно попрощался и ушел.
Я обессилено посидела в кухне, бездумно следя пустым взглядом за блестящим маятником ходиков. Тик-так, тик-так. Делать ничего не могла, меня будто кто выпотрошил. Но через пять минут заставила себя встать, прибрать на кухне и пошла к маме.
Она что-то читала, сидя в кресле, сгорбившись и поникнув головой. Мне она показалась одинокой и несчастной. Я подошла к ней, обняла и тихо пообещала:
– Все наладится, мамочка, не переживай!
Она похлопала меня по руке и бодро заверила:
– Все хорошо, доча, правда! Вот выйдешь ты замуж, заведешь парочку карапузиков, и я буду с ними водиться. Думаю, из меня получится неплохая бабушка.
Я только головой покачала. Похоже, на себе как на женщине мама уже поставила крест. Неужели сорок семь – это конец жизни? Когда же, наконец, появится Денис Дмитриевич? Или он вовсе не появится? Обидно до слез.
Отправилась спать. На моем стареньком твердом диванчике спалось плохо. Припомнилась умопомрачительно удобная кровать Панова. Вот бы мне ее сюда! Но чего нет, того нет. Представляю, сколько она вообще стоит. У мамы таких денег не водится. Да и ни к чему она мне. Она всю мою комнату займет. Отчего-то принялась высчитывать, сколько места останется, если все-таки ту кровать втиснуть в мою маленькую комнатку.
Под эти прожектерские размышления наконец заснула. Утром, как водится, встала с трудом. После каникул для меня раннее вставание всегда проблема. И большая.
Пришлось принять контрастный душ, и только после этой изуверской пытки в голове слегка прояснилось. Когда вышла из дома, около подъезда уже стояла Инка, Панов и пара одноклассников.
Весело поздоровавшись и никого не выделяя, я уцепилась за Инку, и мы все вместе отправились в школу. Там Панов попытался занять Инкино место, но мы с ней дружно возмутились, и ему пришлось покинуть нашу парту.
– Вот нахал! – зло бормотала Инка, устраиваясь на прежнем месте. – Никакого воспитания!
– Может, он тебе уже разонравился? – провокационно прошептала я. – Он же такой невоспитанный!
– Ничего! Я его перевоспитаю! Пусть только попадется мне в руки! – подтверждая свою уверенность, она с силой хлопнула учебником литературы по столешнице. Из книги в отместку за грубость вылетело облачко белесой пыли.
Инка тут же расчихалась – она не выносит пыль, особенно бумажную.
– Вот-вот! – подначила я ее. – Вежливее надо быть, вежливее! Где твой спрей от аллергии?
Она пошарила в своей сумке, вытащила лекарство и торопливо забрызгала в нос. Едва успела закончить, как начался урок. Потом следующий, и так весь день. Панов пытался застать меня одну, но не тут-то было! Мои одноклассники, а особенно одноклассницы, не оставляли меня в одиночестве ни на минуту, за что я им была благодарна. Ну не хочу я с ним говорить, просто не хочу!
В конце концов он открыто попросил меня уделить ему пару минут. Я нехотя согласилась, не то у него хватило бы бестактности озвучить какую-нибудь гадость при всех.
Мы отошли к окну и принялись тихо переговариваться.
– Маша, я не понимаю, почему ты снова начала эту идиотскую войну? Ведь мы вроде бы помирились.
– Виктор, я не люблю, когда все решают за меня. Меня это бесит, понимаешь? А ты снова пытаешься навязать мне свои правила игры.
Он криво усмехнулся.
– Ты это так воспринимаешь? Как ненужную тебе игру?
– Как-то так.
Я и вправду не принимала его любовь всерьез.
– Мне девятнадцать лет, тебе восемнадцать. Неужели ты считаешь, что мы слишком маленькие?
– Ты еще Ромео с Джульеттой вспомни. И да, я не думаю, что мне нужно в кого-то серьезно влюбляться. Мне это не нужно, понимаешь?
Он посмотрел на начищенные носки своих ботинок и обреченно вздохнул. Но не отступился.
 
– Я подожду, когда ты повзрослеешь, – выдал он на-гора очередной прожект.
Это было такой глупостью, что я даже на мгновенье растерялась.
– И что это даст, Виктор? За это время я ведь могу и в кого-нибудь другого влюбиться.
– Если я постоянно буду рядом, то ни в кого другого у тебя влюбиться не получится.
Он был так в этом уверен, что я возмутилась. Какое самомнение! Он что, считает, что затмит всех остальных претендентов на мое внимание? И каким это образом? Заслонять их от меня будет своей великолепной персоной?
– Я не хочу, чтоб ты был рядом! – резко отказалась я от столь заманчивой перспективы. – Это меня утомляет. Я люблю новые лица, новые впечатления, все новое, понял?
Панов сглотнул, но взгляд остался таким же твердым и уверенным.
– Я тебе предоставлю уйму новых впечатлений, Маша. Со мной ты скучать не будешь, гарантирую.
На мое счастье, прозвенел звонок, и все бросились в кабинет физики. Инка, с сочувствием глядя на мое сердитое лицо, тихо спросила:
– Что, достал он тебя?
Я сердито пнула ни в чем не повинную парту.
– Не то слово! Он просто меня не слышит. Такое чувство, что он разговаривает с самим собой.
– Да уж, упертый, – она бросила на Панова укоризненный взгляд. – И что ты делать собираешься?
– Не знаю. Видно будет. Но дружить с ним я не буду. Это однозначно.
– У этих отношений нет будущего, ты права, – важно подтвердила мои слова дальновидная подружка. – Даже если вы и поженитесь, то лет через десять разведетесь точно. Потому что богатенькие мальчики жен меняют как перчатки. Им нужны молоденькие. Да и жить с ним, понимая, что его любая мечтает увести, и надеяться на его порядочность – тоска смертная. Мне лично такого счастья не надо.
Я аж подпрыгнула на месте.
– Что, ты решила от него отказаться?
– И не думала. Он мне нужен исключительно для самоутверждения, замуж я за него не собираюсь, да и он не станет. А вот на тебе он сгоряча вполне может жениться, если по-другому ему тебя не достать. Только вот надолго ли это счастье?
– И счастье ли это вообще? – дополнила я ее.
Заметив наши перешептывания, Иван Федорович грозно погрозил нам указкой, и мы тут же вытянулись, всем своим видом демонстрируя крайнее внимание.
После урока я сбежала, пользуясь тем, что Панова учитель задержал для обсуждения каких-то вопросов. Прибежала домой, переоделась, приготовила для мамы супчик и стала ждать. Она позвонила мне в четвертом часу.
– Маш, меня чего-то отец зовет. Мой, не твой. Так что ты меня не жди, поешь что-нибудь одна, ладно?
– А что случилось-то? – насторожилась я.
– Не в курсе. Папа сказал – приедешь, сама увидишь. Так что ничего не знаю. Постараюсь вырваться пораньше. Не скучай.
Интересно, что там могло случиться? Если только кто серьезно заболел и нужна мамина помощь. Она же хороший врач. Зевнув во все горло – не выспалась из-за раннего вставания – я перекусила и принялась за уроки.
В это время несколько раз мне звонили и Красовский, и Панов. Им я не отвечала, а вот Инке ответить пришлось.
– Сходим сегодня куда-нибудь? – спросила меня неутомимая подружка.
Но я отказалась:
– Я спать дико хочу. Счас доделаю уроки и завалюсь.
На ее возмущенный вопль, что еще всего-то шесть часов, с прохладцей заметила:
– А когда я всю уйму заданий переделаю, будет все девять. Ты сама-то посмотрела, что задано?
Она тяжко вздохнула и обвинила меня в зубрежке. На это я ничего отвечать не стала. Ей-то что? Она в ВУЗ не собирается. Думает в какой-нибудь колледж пристроиться, лучше всего с торговым уклоном, и хватит с нее.
 
Инка училась ни шатко ни валко, не собираясь связываться в будущем с лишней ответственностью и напрягом. Пределом ее мечтаний было тепленькое местечко в каком-нибудь модном бутике.
Я с трудом дочитала задание по экономической географии и шлепнулась спать, не дожидаясь маму. Утром я ее тоже не видела, но знала, что дома она была: на столе лежала записка, а в холодильнике меня ждал овощной салатик, покупной, но, тем не менее, очень вкусный.