И остался только пепел (СИ)

— За всех говорить не могу, но моя бабушка прожила больше ста двадцати зим, хотя выглядела вдвое младше. Думаю, что именно дар поддерживал ее жизненную силу так долго. А почему ты интересуешься?
Медика будто замялась.
— Дело в Веренире.
Исха слегка насторожилась. После событий двухлунной давности они почти перестали общаться. Вместе с ее даром между ними возник какой-то барьер. Исха рядом с ним была крайне скована, въедливый в таких вопросах десница не мог добиться от нее ничего. Он словно перестал ее понимать и просто оставил в покое. Хотя они часто ужинали вместе с князем и Медикой, но именно от нее, а не от десницы, принимала теперь приглашения Исха.
Веренир иногда ловил ее взгляд, но Исха всегда первая отводила глаза. Это было не смущение. Она просто будто потеряла к нему интерес, и Веренира это порядком раздражало. Как мага, как десницу, как мужчину. Он не мог понять истинную причину. Однако никак не выказывал свои эмоции, пряча их за маской прохладной учтивости. Раньше в ее взгляде были эмоции. Он не всегда мог разобрать, что именно, но чувствовал, что эта женщина тянулась к нему. А в ночь перед ее исчезновением… Что произошло? Не он ли своими действиями отпугнул ее? Но ведь она сама того хотела. Что произошло?
Когда он проснулся, ее уже не было рядом. Не оказалось ведьмы и в ее покоях, и в саду, и у Медики. Слуги тоже не знали, где она. Эта женщина была словно вода, утекавшая сквозь пальцы. Снова. Куда она все время исчезает, не сказав ни слова? Самое интересное, что Эйла тоже пропала. Это насторожило десницу. Куда они могли запропаститься? Был шанс, что Исха могла снова застрять в кабинете Ратиура. Веренир с надеждой заглянул туда. В глаза сразу бросилась корзина, которой вчера еще здесь не было…
— А что с Верениром? — решила после небольшой паузы уточнить у Медики Исха.
— Ты ведь знаешь, что по законам Княжества престол не может наследовать женщина?
Странно, что она начала настолько издалека.
— Знаю. Все надеялись на то, что родится мальчик. Но ведь ты еще молода, родишь князю еще малыша.
Медика тихо рассмеялась.
— Брось, Исха. Мне тридцать три зимы, это чудо, что я смогла зачать и выносить вообще. Да и князь уже далеко не мальчик. Если только он не решит взять себе в жены молодую девицу.
— Князь Тройтан не такой, он слишком любит тебя, чтобы интересоваться кем-то другим, да ты и сама это прекрасно знаешь. Ох, какой сегодня поднялся переполох, когда мы объявили о рождении княжны! Похоже, вся Вольмира уже стоит на ушах. Готовится праздничный пир!
Медика с обожанием посмотрела на крошечное личико дочери.
— Мне никто не сказал об этом.
— Князь не хотел беспокоить тебя.
Медика улыбнулась и чуть покраснела.
— Приятно…
— Так что там с Верениром? — напомнила ведьма.
Медика снова замялась.
— Дело в том, что у Тройтана был план и на случай, если родится девочка.
Почему-то Исхе очень не понравилось то, как это было сказано.
— Я чувствую, что ты хочешь мне что-то сказать, но боишься. Почему?
— В общем, князь решил, что княжна будет отдана в жены Верениру, — быстро произнесла Медика, не глядя на Исху. — Конечно, если он согласится. Но десница всегда ставил интересы княжества выше своих собственных. Он проверенный человек. На него можно оставить страну. Но… но он мой ровесник… Через пятнадцать зим, когда княжна сможет вступить в брак, он будет почти как Тройтан сейчас.
Исха сделала несколько глубоких вдохов, обдумывая, что сказать на это.
— Не беспокойся, Веренир будет почти все так же молод. Если ты боишься, что девочке придется жить со стариком, этого не случится.
Кажется, Медика вздохнула с облегчением.
— Да, глупо, наверное, думать о таком?
— Не глупо. Ты — мать. И хочешь для своего ребенка лучшей участи, даже когда ее судьба уже предрешена.
Ведьма давно отложила рукоделие и смотрела куда-то вдаль.
— Все нормально? — робко поинтересовалась Медика.
Исха ответила не сразу.
— Разумеется, а что должно быть не так?
— Просто мне казалось, что между тобой и Верениром что-то происходит.
 
Исха улыбнулась. Вышло не слишком весело.
— Ничего, что могло бы помешать его браку с княжной.
— Дорогая, сейчас я беспокоюсь именно о тебе.
Исха опустила голову, пушистые кудри упали на лицо. Она не хотела, чтобы Медика видела навернувшиеся на глаза слезы, хотя и сама не знала, почему плачет.
***
Веренир сидел в княжеских покоях. Тройтану не спалось, как это часто бывало. Сегодня, конечно, повод для радостного возбуждения был: родилась его долгожданная дочь. Был ли князь разочарован, что Медика подарила ему не сына? Возможно, разок такая мысль и промелькнула. Однако, когда он увидел, как его любимая женщина бережно прижимает к груди крохотный чуть покряхтывающий сверток, сердце его было готово разорваться от любви к им обеим. Пусть дочь, княжна не менее важна для страны, чем княжич. Ведь он уже все придумал. Нужно только как-то подготовить к своему решению Веренира. Согласится ли он взять на себя такую ответственность? Многие за такой шанс убили бы мать родную, но князь знал, что десница никогда не хотел на его место, хотя прошел путь к своему теперешнему положению из самых трущоб.
В руках у мужчин были серебряные кубки. Завтра в столице будет большой праздник. Но сейчас он пил за здоровье маленькой княжны со своим верным другом и соратником. Был приглашен и шуйца, однако он быстро ушел, сославшись на завтрашний ранний подъем. Откровенно говоря, Тройтан не слишком любил этого человека. Чрезвычайно талантливый полководец, в мирных условиях становился обычным невыносимым стариком. И если уж говорить начистоту, хотя Витабут был всего на несколько зим старше самого князя, Тройтан считал его невозможным занудой.
— Продвигается ли дело с этим… как его… Йерскаем? Удалось ли выяснить, кто стоит за ним? Или хотя бы его настоящее имя? — после долгой паузы в разговоре вдруг спросил князь.
Веренир покачал головой, отпил маленький глоток из своего кубка и только потом заговорил:
— Нет, господарь. Из того, что мне удалось узнать, только намеки на то, кто это может быть. Я думаю, это кто-то из самых верхних жрецов. Доказательств пока нет, но я установил слежку. Из наших кроме Эйлы никого больше обнаружить не удалось.
Тройтан нахмурился.
— А этот… Неужели ничего не сказал?
— К сожалению, мои возможности не безграничны, господарь. Трахея была слишком сильно повреждена. Он физически не мог ничего сказать.
Князь задумчиво поскреб лоб.
— И все же не пойму, зачем Исха это сделала?
— Это была необходимая самозащита, он убил бы ее.
При докладе князю сразу после случившегося, он упустил некоторые детали. Например, что сам стал свидетелем убийства. И то, что ведьма не остановилась после его окрика. Почему-то Веренир не хотел, чтобы об этом было кому-то известно.
— А что служанка? Казнь состоялась?
— Пока в темнице. Я жду твоего последнего слова о ней.
Князь тяжело вздохнул.
— В честь рождения княжны я мог бы помиловать ее. Но преступление слишком велико. Это измена родине, ты же понимаешь? Она шпионила для наших врагов. Это было бы не так опасно, если бы не мирный договор с Коревией, который, как ты знаешь, истекает в конце зимы. До меня дошли слухи, что они хотят изменить условия соглашения в свою пользу. Знают же, что я сейчас пойду на все, чтобы сохранить мир между нами, иначе у Империи не будет преград, чтобы напасть на княжество. Так как мне поступить со служанкой, Веренир?
— Не понимаю, как я ничего не заметил? Обычно я чувствую, когда люди говорят неправду.
 
Тройтан коротко хохотнул.
— А ты разве задавал ей какие-то вопросы?
Веренир ничуть не смутился такому замечанию. Он не делал большой тайны из своей связи с Эйлой.
— Ты прав, не задавал. Сам прекрасно знаешь, какое наказание предусмотрено за измену государству. Не вижу поводов делать для этой женщины исключение. Она знала, на что идет.